Старая тетрадь
Недавно, перебирая бумаги, фотки, документы нашёл свою старую тетрадь. Давно не попадалась на глаза, лет, наверное, десять или больше. Полистал, почитал. Забылось многое, а тут строчка-две и память воспроизводит события, как будто вчера. Как плёнка начинает бежать в голове и показывать старый фильм.
Я брал тетрадь в свои командировки. Это не дневник, просто пометки, фразы, адреса. Зачем писал, не знаю. Может думал, что когда-то вспомню, пригодится. Может просто так. Некоторые записи-пометки даже не могу расшифровать, стёрлось и забылось. Некоторые как яркая вспышка. Лица ребят, голоса, запахи помню. Странно устроена наша память. Мы можем до мельчайших подробностей помнить, что было много лет назад, что врезалось в память, втиснулось и сидит в каком-то дальнем закоулке сознания. А то, что каждодневно, вчера сегодня, завтра, умудряемся забыть, не вспоминать, не обращать внимания. А тетрадь помнит всё. Пара строк, год 95-й,96-й, а вот уже 99-й и 2001-й. На одной страничке, почему? Странная система записей. А, разобрался. Это про Андрюху, что касается его личности попытался втиснуть вместе. Семь лет по календарю, несколько строк в тетради. «Ну и зама мне назначили, похоже деревянный по самую задницу. Интересно улыбается когда-нибудь, или всегда при исполнении. «А Андрюха ничего, дело знает, и личный состав умеет в узде держать». «В отряде есть старые лица, радует. Андрюха с нами снова. Попрошу в замы, по крайней мере я его знаю». «Андрюха отдал два магазина, это всё». «В этот раз зам. Мне не положен, возьму Андрюху водилой, пусть будет при мне». «Ну надо-же, снова вместе, четвёртый раза дома и не встречаемся совсем, только в командировках. Должности зам. нач. штаба нет, придётся своей властью, куда же я без Андрюхи». «Ну мы вчера учудили, никогда не видел, чтобы Андрюха так ржал".
Это все записи про хорошего человека, отличного зама, с которым прошли огонь и воду. Всего несколько строка вспоминать можно бесконечно. Но с другой стороны, что я знаю про него, не в той, а в этой, мирной жизни. А ничего практически. Мой ровесник, прапор, отслужил свой четвертак, вышел на пенсию. В какую-то охрану устроился, работает. Детей двоих вырастил, сын и дочь, я однажды их видел. Живёт в двушке, от родителей осталась. Обычный в общем, как и большинство из нас.
Зам
Так получилось, что четыре раза я был в командировке с Андрюхой. И все четыре раза он был моим замом. Вернее, официально только первый раз, замкомвзвода. А все последующие я выбирал и назначал его сам. Начальство против не было, так-как это никого ни к чему не обязывало. А и замом он только назывался, обязанности-же выполнял различные, и вестовой, и водитель и просто помощник. Андрюха был незаменим. В армии есть такие, незаменимые. Они всегда рядом, у них всегда есть сухие портянки, патронов пару рожков про запас, тушонки банка на закуску и сто грамм, нужное слово, в нужный момент. Они не задают лишних вопросов, не умничают, не просят для себя. Просто работники войны, или службы. Повезло тому командиру, то имеет такого зама. А ещё один несравненный плюс Андрюхи-он пользовался непререкаемым авторитетом в отряде. Старше многих по возрасту, имеющий большой жизненный опыт, умеющий оборудовать и наладить быт в любых условиях. В общем с замом мне повезло.
В 2000-м наша база находилась в станице Толстой Юрт, недалеко от Грозного. Блоки были раскинуты в нескольких населённых пунктах, два в станице Червлёной. Времена наступили относительно спокойные, командировка прошла без потерь, а в общем и без напрягов. Вот-вот домой, настроение чемоданное. Можно и порасслаблятся, в шинок сходить на шашлык и соточку. Буквально за три дня до замены, под вечер мы с Андрюхой и отправились на шашлык. Ближайший к блокпосту шинок находился за железкой, у насыпи. Обычный кунг, внутри стол и две скамейки, снаружи мангал. На железке Андрюха тормознул:
-Командир, автоматы-бы взять.
А я:
-Да, ладно, тихо всё, спокойно. Домой едем, живы-здоровы. На краник меня гранат пара, не гоняй.
На том и порешили. Хозяин шинка, колченогий нохча, нога была кривая, нам обрадовался, улыбается,"проходите, в момент шашлык будет». Лаваш, лук в уксусе, водку на стол. Сидим, накатили по маленькой, шашлык ждём. Тут "Нива"подъезжает, четверо ребят бородатых заходят, с автоматами. Сели грамотно, мы у стенки, они по двое на каждую скамейку к выходу. Старший лет сорока, как мы, остальные моложе. Говорил только старший, без акцента практически, чисто.
-Ну, что, обидно, домой собрались? А жизнь, она такая непредсказуемая, -смеётся.
-Обидно, -говорю. Сам потихоньку достаю эфку под столом, выдёргиваю чеку.
-И жизнь штука непредсказуемая, но как карта ляжет.
-Молодец, -говорит, -наливай тогда, пока нам не принесли.
Разлили на шестерых, выпили, луком закусили. Колченогий на стол ещё две водки ставит, лавш каждому, две миски луку.
-Ну что, -старший говорит, -подождём шашлык, спешить нам некуда, покушаем, выпьем. А ты расскажи, русский, зачем ты к нам пришёл, почему дома не сидишь? -а сам разливает по кружкам.
Выпили, завязался разговор. О политике сначала, потом на историю перешли, потом на религию. Долго говорили. Старший мужик умный оказался, начитанный. Спорил грамотно, аргументированно. И мне было что сказать, к тому времени много про Кавказ прочитал. С муллой в Юрте беседовал часто. Мулла раньше был преподавателем истории и политэкономии в Грозном, умнейший человек, я от него много интересных разностей узнал. В общем спорили-говорили мы со старшим часа три. Водки выпили по пол-литра на брата, не меньше. Остальные молчали все, ни слова не проронили. Потом старший своим сказал:"Идите», и они вышли. А ко мне обратился так:
-Вижу знаешь ты историю нашу, с религией знаком. Нет в тебе ненависти и злости, дури тоже нет. Езжай домой, а будет мир, приезжай в гости. И вставь чеку, рука-то, наверное, затекла.
Надо-же, оказывается заметил, сильный мужик, хладнокровия не занимать, а вдруг-бы я эфку выронил?
С тем бородатые и уехали. А мы с Андрюхой рванули к себе, на блок. Со своей стороны насыпи упал я на спину, протянул руку Андрюхе:
-Вставь чеку, -говорю.
Вставили, а руку-то разжать не могу, пришлось по одному пальцы разжимать. И пробил тут меня хохот, ну прямо истерический, ржу не могу. Андрюха смотрит на меня:
-Ты чего, командир?
-Так не заплатили, -говорю, -за шашлык колченогому, обидится.
А Андрюха:
-Да ладно, бородатые заплатят, они больше съели-выпили.-И тоже ржёт.
Встретились мы с Андрюхой лет через семь, случайно, на стоянке у торгового центра. Он с детьми был, взрослые сын и дочь. Потащил знакомить.
-Пойдём, командир, покажись моим, подтверди, что была граната, что водку пили с бородатыми. А то не верят, наверное,
И мы снова ржали, как в тот раз.
Звезда Волошина
В этот раз капитан Волошин поехал в командировку с определённой целью. Цель была сугубо меркантильная, или как говорят -шкурная. И в принципе ни чего плохого в этом не было, все цель Волошина знали, понимали и даже поддерживали. Он наконец-то хотел получить майора. Как таковая майорская звезда мало волновала Волошина, карьеристом он не был, тщеславным тоже. Но ведь когда-то надо. И так уже называют дважды капитаном, во-первых потому, что капитана он получил в далёком восемьдесят восьмом и к тому времени отходил уже два капитанских срока. Во-вторых, капитана Волошин получил в армии и на милицейские погоны капитанские звёздочки перекочевали вместе с Волошиным с армейских. В общем пора. Для друзей и сослуживцев Волошин даже придумал своё шутливое оправдание:
— Вот помру я, когда ни будь и захотят меня родственники похоронить, громко, с оркестром, а я капитан. Придётся родственникам за оркестр деньги выкладывать. Майор дело другое -старший офицер и предоставляется майору на похороны оркестр бесплатно, сплошная экономия получается.
В командировки на Кавказ капитан уже ездил, ничего такого в этом нет, а тут узнал, что оказывается, тем кто был в командировке, при предъявлении в родное УВД определённых документов, представление там, характеристика, звание можно получить на ступень выше предусмотренного по должности. Надо сказать, что капитаном-то Волошин был долго практически из-за должности. Ну что поделать, раз у простого участкового потолок по званию -капитан. Можно, конечно, уйти на другую должность, были даже предложения, тем более что много сослуживцев-одногодков уже давно подполковники. Предлагали ротным в вневедомственную охрану, но это так скучно и рутинно, да и личный состав опять-же. Предлагали дознавателем, так как Волошин учился заочно на юридическом, но это кабинет, четыре стены, рабочий день как у станка "от и до", совсем не хотелось. К тому-же свою работу участкового инспектора Волошин любил и считал нужной, а значит ходи вечным капитаном. И тут такая возможность, не воспользоваться было просто смешно, к тому-же отряд направлялся в Хасавюрт, а там такой базар, а на дворе конец лета, а на Севере не жарко, в общем ехать и никаких разговоров. Месяц южного курорта, плюс звезда майора, перспектива сказочная.
Отряд состоял из трёх взводов, по двадцать бойцов в каждом, одним из которых и предстояло командовать Волошину. Прибыли на аэродром Каспийска, далее автотранспортом до Хасавюрта. Погода отличная, как есть курорт. Но в штабе что-то не срослось, у них там свои планы. Основная часть отряда оставалась на охране штаба, а один взвод, причём урезанный, в составе всего двенадцати бойцов, одного пулемёта и двух подствольников должен отправиться на территорию Чечни и занять блокпост в Гудермесом районе. Честь возглавить откомандированное подразделение выпала капитану Волошину, как человеку опытному, военному, ну и, наверное, чтобы майора было получать за что. Волошин совершенно не расстроился, хорошую погоду никто не отменил, фрукты-овощи тоже, да и сменить обещали через две недели, так-то по хасавюртовскому базару походить время будет, так даже интересней.
Но вместо смены через две недели начался "Джихад". Взвод Волошина с треском выбили с блокпоста, хорошо, что обошлось без потерь, трое легко раненых и всё. Выходили неделю, минуя любые признаки жилья. Пару раз нарывались на посты боевиков, но обошлось и преследования не было. Перед самым Дагестаном напоролись по серьёзному, но и тут свезло, помогли делавшие облёт вертушки, одним своим видом разогнавшие неприятеля.
В Дагестане вышли на погранцов, те отнеслись с пониманием, накормили и утром отвезли в Хасавюрт, в штаб. В штабе Волошина похоже не ждали, оказывается отряд перебазировали в Кизляр, а по вышедшим надо проводить проверку. Раненых забрали в госпиталь, остальных поселили в палатку при воинской части на окраине Хасавюрта. Ну и ладно, главное выспаться, неделя, проведённая почти без сна, заглушила всё, даже голод. В сон Волошин провалился, не успев упасть на матрас и не выпуская из рук автомата. Разбудил его зам, аккуратно тряся за плечо:
-Командир, там какой-то полкан, орёт как сумасшедший, тебя требует.
Волошин соображал от недосыпа и с просони туго, но с улицы раздавались такие крики, что идти было необходимо.
- Где эти дезертиры-окруженцы, почему здесь, почему не в изоляторе?-орали снаружи.
Выйдя из палатки Волошин увидел трёх офицеров в ментовском камуфляже и полковника, одетого по полной форме в фуражке аэродромного размера. Орал полковник, его толстые, красные щёки тряслись как холодец. Похоже полковник был изрядно пьян.
— Это что, капитан...почему не разоружили...капитан, я тебя укатаю...блокпост без приказа, это служебное преступление. - Орал полковник.
- Капитан, ко мне...бегом, - Волошину ни чего так сильно не хотелось, как только того, чтобы полковник замолчал. И даже не отдавая себе отчёт -зачем и почему, он передёрнул затвор и всадил оставшиеся в рожке патроны под ноги полковнику. Тишина наступила мгновенно, полковник ещё орал, но уже без звука, как рыба, открывая рот и выпучив глаза.
Разоружили быстро, сзади на Волошина навалились свои-же бойцы, потом подбежал ещё кто-то. Вместо изолятора была гарнизонная гауптвахта, служебная проверка, но до возбуждения уголовного дела не дошло, зато выспаться дали по полной программе. Полковник и правда был пьян, что подтвердили свидетели. А может просто Волошин родился под счастливой звездой, которая и заменила ему майорскую. Но изменение в звании всё-же произошло, на всякий случай звёздочку с капитана Волошина сняли, со смешной формулировкой: "Оставление поста без приказа», как будто он постовой, хотя начальству виднее.
С командировки Волошин вернулся старлеем, чем вызвал многочисленные шутки и добрые подколы сослуживцев. После этого случая старший лейтенант Волошин прослужил ещё восемь лет. Должности занимал разные и майорскую и подполковничью, но вот со званием изменений больше не было. Видимо была какая-то важная запись, в секретной части личного дела, которая мешала получению очередных звёзд. Ну, да и ладно, быть трижды капитаном, тоже не велика награда.
Сало для дока
В одну из командировок доктором, или как говорят в отрядах доком, с нами был настоящий хохол. И дело не в том, что звали его Остап Терещенко, а в том, что без сала он практически не мог существовать. Ну ни то, чтобы совсем, но настроение на нуле, вялость нападала и всеобщее недомогание. Самое интересное, что хохол док Остап к Украине не имел никакого отношения. По крайней мере уже в нескольких поколениях северянин. Но вот любовь к салу видимо досталась на генетическом уровне. Ведь кто-то из его предков всё-таки с Украины, не Васильев-же и не Холмогоров, а Терещенко.
О его такой приверженности к данному продукты мы узнали сразу. На первый-же ужин на блокпосту док достал шмат сала. На наш немой вопрос ответил откровенно: «ребята, всё что хотите, но сала не дам. У меня и так немного, а командировка три месяца. Так-что не просите. «Мы в общем-то просить и не собирались, подумаешь делов-сало. Вот сёмга бы солёная, или треска на краник то-сало, фанатов нет. В общем все привыкли к тому, что при любом приёме пищи док начинал трапезу с кусочка сала, и дела в общем-то никому до этого не было. Только удивляло, как он его всё-таки хранил, в жару, без холодильника.
Вечным сало быть не могло конечно и вскорости закончилось. Тут мы и узнали, что такое любить по-настоящему. Док потерял аппетит, стал грустный и угрюмый. И ужин ему не ужин, и обед не обед. Несколько раз даже замечали, как перед тем, что б чего ни будь съесть, док доставал и нюхал тряпочку, в которую раньше сало было завёрнуто. Бывает-же такое. Мы, конечно, помочь доку в его беде были рады, только где-же в мусульманском краю сала найти. Примерно так-же как снега в какой-то южноафриканской стране.
И тут ещё случился у дока день рождения. Что подарить имениннику в такой обстановке. Ну гранату там именную, бутылку "Соловецкой" заныканую, это само собой. А мы с командиром решили-кровь из носа, но сала доку добудем. Объехали с десяток отрядов, вдруг у кого есть, бесполезно. Патроны, тушёнки ящик, владимирцы пулемёт левый предложили, а вот с салом засада. Но как говорится-свет не без умных людей. Омоновец красноярский с ходу в тему въехал: «Вы чего паритесь ребята, махните на сопредельную, к осетрам. Осетины, они же народ православный, наверняка и сало едят». Как просто всё, оказывается, мы и не сообразили. В общем в Моздоке сала достали, а такого классного, загляденье. Надо было видеть, когда мы к ночи заявились в отряд и стали поздравлять дока, на вопрос: «догадайся, что мы тебе достали? «док шёпотом спросил: «Неужели сала?".
Песня
История незатейливая и простая, но тем не менее для меня дорогая и памятная, так как я остался должен. Не помню уже кому, даже имени не помню, а может, что скорее всего и не знал, но что должен помню.
Мы работали на сопровождении колон, разных, военных, с беженцами, гуманитарных. Много было колон, много работы. Однажды на каком-то блок посту я услышал песню, кусочек, обрывок. Обыкновенная песня, под гитару, сквозь рёв двигателей, из кассетного магнитофона установленного на бетонном блоке. Всего пол-минуты, но запала в душу и крутилась несколько дней.
Через какое-то время, может неделя, может дней десять, мы снова оказались там-же. Я спрыгнул с брони и попросил часового:
- Задержи нас минут на пять браток, - а сам побежал к КПП.
- Ребята, у вас тут песню одну крутили, дайте списать.
- Какую песню-то, - спросил боец, глядя на меня как на идиота, - кассет вон целый ящик, смотри.
И вытащил ящик из-под гранат, в котором валом лежали магнитофонные кассеты.
- Да не знаю, - растерялся я, - там про батюшку Василия, ещё вишня спелая, - начал перебирать всё что запомнил.
Боец свистнул и махнул кому-то, к КПП подошёл ещё один здоровенный ОМОНовец.
- Слушай, Вован, тут с колонны песню просят списать, про какого-то попа с вишнями.
- Да не про попа, - я вкратце напел здоровяку Вовану слова, которые запомнил.
- А, - тот оказался более знающий, - это взводного кассета, они у него помеченные, сейчас найду.
Колонна тронулась, я заторопился, а Вован достал из ящика пять кассет:
- На, из них какая-то, только верни потом, как спишешь.
- Спасибо, брат, верну обязательно.
Я запрыгнул в проезжавший "Урал" и мы уехали по маршруту.
Песню нашли, переписали на чистую кассету и она разошлась по отряду и не только по нашему.
Долго потом все кассеты я возил с собой, но вернуть никак не мог, того маршрута не было. А когда мы оказались снова на блокпосту, где я впервые услышал песню, ребята сменились. Отряд был уральский, то ли Екатеринбург, то ли Челябинск. На следующую командировку кассеты возил с собой, но найти хозяина всё таки не удалось.
Потом они сгорели вместе с машиной, сгорела и кассета на которую я песню переписал. И остался я вечным должником, не известного уральского взводного, да и без песни. Уже через несколько лет, когда появились компьютер и интернет, песню я всё-таки нашёл, хотя и не в том исполнении, вот она:
"Со свиданьицем". Гуляй поле.
Со свиданьицем - YouTube
youtube.com›watch?v=DazVYbN8L6E
А вот вернуть долг, не получилось. Прости брат.
