И снова здравствуй, дорогой читатель. Войны всегда — игра с ненулевой суммой. То есть для того, чтобы в ней выиграть, совершенно необязательно, чтобы все остальные проиграли. Равно как и ваше поражение вовсе не означаем автоматический выигрыш противной стороны. В основном от войн проигрывают вообще все участники, а выигрывает кто-то, кто вообще в них не участвовал и вроде как не при делах. И говоря о Тридцатилетней войне, люди сплошь и рядом свято уверены, что победителя там вообще нет. Чёт воевали, воевали, воевали, все сдохли, всё разрушили, мир впал в ничтожество. А потом оно как-то само закончилось, и всё. Никому она была не нужна, эта Нулевая Мировая Война, мама не хотела, папа не старался, вышло как-то само собой, по залёту.
А ведь это совсем не так. Конечно же, там было множество факторов, сложные взаимные претензии, общий идиотизм умирающего в маразме феодального устройства мира, религия, экономика, логистика, вот это вот всё. Но у того, что получилось, есть вполне конкретные родители. Французская монархия и лично кардинал Ришелье. Именно эта парочка годами, сознательно и последовательно, подкидывала полешек в тлеющий конфликт, а потом, исчерпав непрямые способы воздействия на ситуацию, вмешалась лично — с помощью военной силы. И, забегая вперед, именно Франция является истинным победителем Тридцатилетней войны. А почему так вышло, и как оно было — я вам сейчас расскажу.
Предыстория религиозного мракобесия
Начнем, как водится, издалека. Весь шестнадцатый век в Европе полыхали религиозные войны. Римская Католическая Церковь к тому времени с одной стороны совершенно неприлично разжирела (крупнейший феодал в Европе, как-никак), а с другой — очень сильно потеряла в авторитете как религиозная организация. Мир менялся, гремели Итальянские войны, осваивался Новый Свет, шли кровавые рубки с турками, в Европе отцветала осень феодализма и эпоха Возрождения вступала в свои права. По совокупности причин европейцы начали видеть в Святом Престоле малопонятное закрытое акционерное общество, продающее индульгенции и собирающее налоги со своих огромных территорий, а также активно лезущее в политику. Семейка Борджиа, вот это вот всё. Горючий материал копился, а потом, как водится, взорвался знатным фейерверком.
Но не будем углубляться. Главные события происходили не на улицах Виттенберга и не в головах тех, кого вы видите на картинке выше. Могу поспорить, что там половина даже читать не умела. Ключевое тут следующее:
- Карл V Габсбург ВНЕЗАПНО, по хитрому выверту феодальной системы престолонаследия, к тому времени впавшей в маразм, получает просто гигантские территории в прямое управление. Больше десяти только королевских корон на голове, как тебе такое, Илон Маск? В Европе давно уже все родственники всем, и никто эту систему не модерировал, так что такой баг просто обязан был однажды случиться. Можно даже считать, что это фича такая. Но суть в чем? В двадцатых годах шестнадцатого века на него валится всё это богатство (ключевое там — это Испания, Австрия, Южная Италия и Нидерланды), а до кучи — титул императора Священной Римской Империи.
- В результате в Европе появилась гигантская католическая империя с явной претензией на мировое господство, при этом у неё было испанское золото и её же колониальные владения, а от австрийцев династия унаследовала место во главе СРИ. Плюс — что у испанцев, что у имперцев богатейший опыт работы с итальянцами. Они в рамках Итальянских войн попеременно с французами контролировали Папу и вообще по этой Италии бродили как у себя дома. Да и в целом духовенство к тому времени становится всё более светским и открыто играет на стороне Габсбургов против всех остальных. Шатающийся от реакции Святой Престол нашел себе опору в Австрийском Доме, и с тех пор они почти всегда действовали в связке.
Но читатель должен понимать, что не всё так просто. Дело в том, что это государственное образование, которое свалилось Карлу на голову, было фактически неуправляемо. Он тридцать лет бегал по всей Европе и давил, давил и давил мятежи, а потом умер, и давить, давить и давить мятежи пришлось его потомкам. И если в той же Испании это была борьба за независимость, то в других местах, особенно в Северной Европе, конфликт хоть и имел в основе своей центробежные силы, но был завернут в религиозный фантик. Подмяв под себя папство и предъявив офигевшему миру монополию дома Габсбургов на католичество, ребята получили обратный эффект. Все, кто не очень хотел быть подмятым под габсбургский сапог, а также не горел желанием плотить нологи Риму, — просто отвалились в свободное плаванье. Англичане изобрели себе англиканство — то же католичество, но с собственным Папой, а северогерманские князья перекрасились в протестантов.
Тут и ещё один фактор подоспел. Дело в том, что в более раннюю эпоху экономика была экономной, и её основой был грязный батрак с киркою в руках или с мотыгой, сапающий грядки и добывающий некий относительно небольшой добавочный продукт. Все эти войны в Европе велись практически исключительно за право владети этими грязными батраками и стричь с них денежку, которую пускали на найм новых войск, чтобы ещё грязных батраков под себя подмять. Это общий тренд всего Позднего Средневековья, война за территории, ресурсы и население, тащемта. А потом всё внезапно изменилось. Итальянские войны для самих итальянцев — жуткое бедствие, а бегающие по их сапогу имперцы, испанцы и французы наломали дров в процессе своих разборок. И народ из Италии повалил прям массово, кто поумнее и быстрее соображает. Они кочевали по европейским дворам, как цыгане, и везде всем местным грязным феодалам поясняли про идеи Ренессанса и тренды итальянской экономической мысли первой половины шестнадцатого века. Оказалось, что даже относительно небольшая территория, если там всё грамотно организовать и вложить денег в инфраструктуру, может приносить кратно больше профита, на который можно нанять кратно больше войск и достаточно успешно откидываться от неповоротливых имперских армий.
А теперь складываем одно к другому и получаем вот что. Мы имперский князь, на нас со светских позиций давит Австрийский Дом а с релиозных — Папа Римский, и оба требуют полной лояльности и для себя и для партнера. Император не гнушается диктовать свою волю в вопросах религии, а Папа лезет в чистую политику, и делают они это очень нагло и настойчиво, никуда от них не спрячешься. А ещё у нас тут смешной какой-то Мартин Лютер бегает, тезисы прибивает, проповеди читает, и топит за то, что церковь скатилась и больше не авторитет. А один из основных тезисов там — это то, что церковники не должны владеть имуществом, а должны молиться, поститься и слушать радио Радонеж. Мы проникаемся идеями, принимаем протестантство, идем к ближайшему епископству и говорим: «Привет, мы протестанты, и мы у вас всё забираем». При этом как таковых гонений на церковь не было, никого особо не сжигали, просто отжимали имущество. А имущества там было просто дохрена. Ещё раз: Церковь — крупнейший феодал, примерно треть всей Европы ей принадлежала, а налогов она что тогда не платила, что сейчас не платит. Так что забирать там было чего. После этого мы полученное бабло вкладываем в развитие и армию, становимся очень сильными и подминаем под себя соседей. Они, соответственно, либо смекают, что их скоро сожрут, после чего делают тот же финт ушами, тоже становятся протестантами и мы с ними дружим. Либо они тупят, и мы их благополучно сжираем, делая протестантами без их прямого согласия. И вот мы уже достаточно сильны, чтобы слать к бесу и Папу, и Императора, шлем и ждем в гости имперские армии, ибо такое ни тот, ни другой не простят.
Вот примерно по такой схеме проходила Реформация в Священной Римской Империи, она подарила им сто лет религиозного ада и бесконечных войн, потом стала спусковым крючком для Тридцатилетки и похоронила как Имперку саму, так и религиозный вопрос в частности.
Французский вопрос
Теперь вернемся во Францию. В чем принципиальная разница?
- Франция, как основной поджигатель Итальянских войн, к папству относилась без столь ярого религиозного пыла, как испанцы с австрийцами . И те, и другие много и плодотворно общались с мусульманами, для них религия — это система «свой-чужой» на уровне подкорки. Французы, в основном, воевали сами с собой или с другими христианами, поэтому и фанатизма особого у них не наблюдалось. Кроме того, французский король был в своем королевстве религиозным лидером, этакое англиканство на минималках. Единственное, что Папу признавал над собой как авторитета. Поэтому любая ересь — это прямой вызов лично королю, который тот старался пресекать на корню. Да и у церкви не было таких уж совсем жирных владений относительно Германии, её тут регулярно обезжиривали сами французские короли.
- Зато у Франции были мощные феодалы, рубившиеся за место под солнцем. Как таковой королевский домен был небольшим, с остальной страной всё строилось на принципах феодализма.
- Французы были, при всем при этом, куда лучше связаны логистически и культурно, то есть, несмотря на то, что единому французскому государству мешала образоваться внутренняя грызня, единый французский народ потихоньку образовывался. Кроме того, там уже (Италия жи близко) формировалось третье сословие буржуа, и экономическая жизнь более-менее развивалась и так.
Чего во Франции не было, так это центральной власти. Этим и ознаменовался первый период французских религиозных войн. Называются они религиозными, но вообщет это была беспощадная борьба крупных феодальных кланов за место под солнцем, за то, кто и на каких принципах будет объединять Францию.
Началась рубка в 1560 году, когда после некоторых предварительных танцев была собрана мощная коалиция старых родов, которая запросила помощи у Испании (с которой французы постоянно воевали, отмечу) и начала боевые действия. Религия тут выступала в роли политического флюгера скорее, хоть и была не пустым звуком. В ответ гугеноты (французские протестанты) обратились за помощью к англичанам, заняли часть страны — и пошло-поехало. Опять-таки, если сейчас всё это расписывать, то утонем в деталях. Спустя тридцать лет, выигравший гражданскую войну Генрих IV сказал своё знаменитое «Париж стоит мессы», сам принял католичество, а своим подданым-гугенотам даровал Нантский эдикт, по которому им гарантировалась свобода вероисповедания и всякие другие политические швободки.
После чего всё немножко стабилизировалось и религиозный угар пошел на спад. Французы получили свою Тридцатилетнюю войну на пол века раньше, чем имперцы (1562-1598 г.), и где-то в процессе умудрились потерять, собственно, саму веру, о чем будет ниже. Генрих дарит своим подданым спокойное десятилетие, но в 1610 году его убивает католический фанатик. Однако главное он успел — если при последних Валуа по Франции бродили все кому не лень, а феодальные кланы по силе часто превосходили своего короля, то в семнадцатый век страна входит уже достаточно прочным и управляемым образованием с прижатой к ногтю знатью и притушенным религиозным вопросом.
После смерти Генриха к власти приходит малолетний Людовик XIII, а регентом при нем становится Мария Медичи. Феодалы снова поднимают голову и начинается очередной этап грызни. В результате чего Людовик таки получает власть в свои руки, а королева-мать терпит серию поражений и уходит со сцены. И, что самое важное, в 1624 году Ришелье становится первым министром, и образуется тот тандем, что в итоге за пятнадцать лет затащит и феодальную раздробленность во Франции, и саму Тридцатилетнюю войну.
Подведём предварительные итоги. У французов и в целом-то с религиозным пылом было как-то не очень, а полвека междоусобной грызни под религиозными флагами окончательно превратили происходящее из вопроса веры в вопрос лояльности. Гугеноты опирались на англичан и постоянно вмешивали островитян во внутренние дела Франции. Католики опирались на испанцев и тоже постоянно вмешивали их в дела государства. Обе группировки состояли из крупных и сильных феодалов со своими наследственными доменами, которые вели постоянную, продолжавшуюся уже не первое столетие, войну с французскими королями и друг другом. Последовательно идущие к абсолютизму Бурбоны не могли опереться ни на одну из религий, и поэтому сам религиозный вопрос выключали из уравнения. Какая разница какой ты веры? Важно другое, ты лоялен своему королю, или тебе голову следует проломить, хе-хе.
То есть, де-факто, когда в Центральной Европе вопрос веры вышел на пиковые мощности, и общее настроение было «никогда мы не будем братьями», во Франции всё это уже давным-давно перегорело и выветрилось. Ещё Генрих Наваррский, отец текущего французского правителя, шесть (!) раз под влиянием момента менял веру, прыгая туда-сюда и не испытывая по этому поводу особых переживаний. Его сын веру не менял, но и никакого религиозного пыла не испытывал, давя своих гугенотов все двадцатые годы. Но если присмотреться, то это опять-таки феодалы, которых следовало принудить к лояльности. «Нантский эдикт», принятый Генрихом Наваррским в 1598 г., кроме религиозных вопросов, давал гугенотам очень широкую чисто политическую автономию от центра. Тогда это было необходимо, так как страна устала от бесконечных войн. Но проходит тридцать лет, и Ришелье вскрывает гнойник, лишая гугенотов политических привилегий, но оставляя почти нетронутыми привилегия религиозные.
Осада Ла-Рошели и война с англичанами вообще подчеркнуто нерелигиозна. Просто целая область государства уже много лет имела полную автономию от французского правительства, а потом совсем заигралась и де-факто легла под англичан. Вот, собственно, этот вопрос и решался при двухлетней осаде города, закончившейся безоговорочной капитуляцией. После которой кардинал забрал у гугенотов все их политические свободы, но оставил религиозные в полном объеме, хотя, при желании, мог бы и не оставлять. Но желания и необходимости не было. Причем серьезность ситуации показывает то, что англичане объявили Франции войну и безуспешно пытались снять осаду и отстоять свои позиции на материке. Это была политика, а не религия, на религию всем было наплевать.
Всё это дело закончилось в 1629 году изданием «Нинского эдикта», повторяющего «Нантский эдикт» в плане религиозных свобод, но практически ликвидирующий свободы политические. Причем, что интересно, примерно то же самое, но куда мягче, Ришелье делал и с католиками, подчиняя местную церковь центральной власти и, опять-таки, забирая лишние с точки зрения кардинала политические швободки, от чего в Ватикане знатно полыхало.
Итого, к концу тридцатых годов Франция победила большую часть внутренних врагов и отбилась от врагов внешних, провела необходимые внутренние реформы и была готова зарубиться с домом Габсбургов за власть над Европой. В самой Европе же в это время только начало по-серьезному полыхать: По всей Империи бродили чумные ландскнехты Валленштайна, император СРИ яростно воевал с собственными протестантами под лозунгом «католичество или смерть», в Нидерландах тлела Восьмидесятилетняя война испанцев с местными кальвинистами, в общем — творилось ужасное по меркам французов мракобесие.
Прекрасный момент, чтобы влезть в общеевропейскую резню, вы не находите?
Гамбит кардинала
Тридцатилетняя война — тема большая и сложная, интересующихся хронологией я отошлю к циклу Евгения Норина. А также порекомендую свою заметку про Валленштайна, где я расписываю специфику происходящего с точки зрения имперцев. Цитата оттуда:
"А что император?» — спросит меня любопытный читатель. Ну, тут сложно. Дело в том, что империей тогда правил очень специфический человек по имени Фердинанд II Габсбург. Он не то чтобы тупой или витающий в облаках. Просто он, скажем так, "жил прошлым". И весь кошмар Тридцатилетки — он от того, что император раз за разом продолжал воевать за то, что "его по праву", как он полагал. Суть внутреннего конфликта имперки была в том, что формально она католическая, а чуть меньше половины князей там - протестанты всех сортов и расцветок. И формально она империя, а по сути там каждый князь — сам себе на уме. И император мог загнуть в бараний рог кого угодно, но не имел сил давить всех сразу. А он хотел, очень хотел править централизованной католической империей. Но реальность никак не натягивалась на глобус амбиций... пока не появился Валленштайн. И тут, так сказать, императору "пошла масть".
Короче, первое десятилетие Тридцатилетка была достаточно куртуазна и не блистала такими уж кошмарами. Пока австрийцы не захотели решить все проблемы одним махом, просто раздавив любое сопротивление военной силой и набрав под это предприятие какое-то совершенно неприличное количество ландскнехтов, доведя на пике их количество до 140к (для сравнения, на более ранних этапах стороны действовали несколькими армиями общей численностью ~30-40к). Что немедленно повысило ставки и придало Тридцатилетней войне того безумного колорита, за который мы все её так любим. 1626-1632 годы — это годы «окончательного решения протестантского вопроса», где император закусил удила и творил всякие ужасы, беспощадно приводя своих подданных к покорности. Там даже не слишком лояльным католикам доставалось.
Французы же ведут несколько кампаний в Северной Италии за свои креатуры, но в прямое столкновение ни с испанцами, ни с имперцами не лезут, вычищая своих протестантов и укрепляя позиции. Зато дипломатически была разыграна шикарная многоходовочка из палаты мер и весов. Французские дипломаты добиваются в 1629 году заключения мира Швеции с Польшей, после чего у протестантского короля Швеции Густава Адольфа оказываются развязаны руки. У шведов был проект протестантской Балтийской империи, и им было жизненно важно не дать императору задавить северогерманских протестантов и установить там своё господство. Поэтому тут Ришелье нашел верного союзника против амбиций австрийских Габсбургов. Франция выделила огромные военные субсидии для Швеции на войну в Европе и та начала готовить вторжение. Кстати, в этот период Русское царство начинает снабжать воюющую Швецию продовольствием, а также нападает на союзную Габсбургам Польшу, тем самым выводя её из игры и развязывая шведам руки. Скорее всего Ришелье подсуетился даже там.
В 1630 году Густав Адольф высаживается в Померании и вступает в Тридцатилетнюю войну. Закошмаренные императором протестантские князья массово переходят на его сторону, и СРИ начинает откровенно шататься. А французы всё ещё не вмешиваются напрямую, снабжают протестантов и поддерживают их дипломатически. Шведский период Тридцатилетки (1630-1635 гг.) — самый кровавый и ожесточенный. Сам Густав Адольф погибнет в 1632 году при Лютцене, а шведов к 1635 году отбросят почти на исходные позиции, но весь север и центр Империи лежит в руинах, повсюду свирепствует чума, голод и мародество, в общем — имперка получила очень серьезный удар поддых.
И только теперь Франция решает действовать напрямую, уже не стесняясь в средствах. Используя формальный повод, французы вступают в войну против дома Габсбургов. И одновременно Ришелье давит на поляков, вынуждая тех продлить перемирие со шведами, а самих шведов стимулирует перебросить войска в Европу и продолжить боевые действия. Первый этап открытой войны был для французов не особенно удачен, они потерпели несколько крупных поражений от имперских армий, и те даже угрожали Парижу. Но имперка была слаба, измотана почти двадцатилетней войной, и не шмогла долго держать темп наступления. А там ещё и шведы удар в спину нанесли. В общем, ситуация достаточно быстро отзеркалилась, и уже протестантские силы на французские деньги и с «ландскнехтами, которых можно нанять в любой таверне Центральной Европы» создавали императору головной боли. Особенно характерна тут кампания 1638 года, на двадцатилетний юбилей начала войны, где протестанты с католиками последний раз всерьез схлестнулись, ещё надеясь на какой-то решительный результат. Но всё было безнадежно: обменявшись ударами и опять завалив трупами половину имперки, стороны опять ни к чему не пришли. Французы не торопились, продолжая воевать в Империи чужими руками и оставаясь, де-факто, единственной силой в регионе, не истощенной до последней крайности.
Последнее десятилетие войны будет состоять из отчаянных попыток нового императора СРИ заключить мир со своими многочисленными противниками. Ситуация постоянно менялась, участников конфликта было слишком много, хотели они все разного, поэтому, скажем так, мирное урегулирование несколько затянулось. Происходящее в Империи даже войной уже назвать было нельзя, это была игра «умри ты сегодня, а я завтра», где ослабленные и озверевшие войска бродили по обескровленной, некогда процветающей стране и периодически сталкивались между собой, но, по большей части, продолжали разорять и выжигать всё, до чего руки доходили. Шведы на севере не могли прервать войну, так как им нужно было зафиксировать свои завоевания и убедиться, что австрийские Габсбурги достаточно нокаутированы и уже не смогут претендовать на власть в империи. Французы одновременно с Тридцатилеткой вели совершенно отдельную войну с Испанией за Нидерланды и тоже в имперском движе участвовали постольку-поскольку. Сами австрийские Габсбурги отчаянно пытались закончить войну, при этом не менее отчаянно пытаясь её выиграть, то идя на попятную, то делая попытки снова перехватить инициативу. Начав мирные переговоры в 1640 году, только к 1648 году стороны смогли договориться и подписали Вестфальский мир. Тридцатилетняя война закончилась.
Заключение
Ришелье умер в 1642 году, а его король ненадолго его пережил, уже через год проследовав за своим Первым Министром. И доигрывали партию уже другие люди. Но именно Ришелье разыграл дебют и превратил достаточно локальные разборки имперских князей со своим императором в Нулевую Мировую войну, как иногда называют Тридцатилетку. Французская дипломатия переиграла дом Габсбургов по всем фронтам, достаточно цинично прожарив для этого пол-Европы до хрустящей корочки. Практически не используя собственные вооруженные силы, Ришелье разрушил гегемонию Габсбургов в Центральной Европе и, де-факто, ликвидировав СРИ как субъект политики. Если это не безоговорочная победа, то я не знаю, что это вообще. Габсбурги, как мы говорили в самом начале, хотели владеть миром, ни много ни мало. И две ветви этого дома вместе вполне могли на это претендовать. Испанская колониальная империя в Новом Свете и корона императора СРИ у австрийцев, чем не заявка? Если бы Империя смогла централизоваться и превратиться в монолитное государство, не разрываемое внутренними противоречиями, то противостоять бы ей не смог никто, а Франция, окруженная Габсбургами со всех сторон, была бы сведена до страны второго сорта.
Но именно религиозный вопрос тут сыграл с австрийцами дурную шутку. В отличии от Франции, в Империи не закончились религиозные войны, и поэтому весь протестантский север встал на дыбы и столько лет воевал за свою религиозную независимость. Князья ещё могли склонить головы перед светским владыкой и быть политически лояльны, но для них было абсолютно неприемлемо возвращение в лоно Католической церкви, так как это бы означало очередной передел собственности. Потом это же подготовило почву для вторжения шведов, у которых из достойных поводов к войне было разве что «протестантских людей обижают», но и этого хватило более чем. Да и в Нидерландах Восьмидесятилетняя война испанцев с Соединенными Провинциями тоже шла по религиозным мотивам. И это не глупость, это — вера, хе-хе. Глупостью это было с точки зрения французов, которые первыми из континентальных европейцев закончили с религиозными войнами, и поэтому не видели никакой проблемы в том, чтобы ломать ноги католической имперке с помощью еретиков-шведов. А дирижировал всем этим католический кардинал, что особенно забавно.
Подписав в 1648 году Вестфальский мир, французы продолжили войну с испанцами в Нидерландах и Пиренеях, а также на море. Европа лежала в руинах, никто не мог помешать французам (которые в Тридцатилетку даже толком не запыхались) ещё целое десятилетие рубиться с испанцами и гнуть тех в бараний рог. В итоге, в 1659 году война закончилась полной победой, кардинал Мазарини, наследник Ришелье на посту Первого Министра, смог довести эту многолетнюю партию до конца.
Франция выиграла свою «Мировую войну». Людовик XIV, придя к единоличной власти в 1661 г., получил в управление гегемона Европы, богатейшее и сильнейшее государство на континенте, заботливо созданное для него Ришелье и Мазарини. «Государство — это я», вот лозунг более чем полувекового правления Людовика. «Король-Солнце», подаривший своим подданным «Великий Век», когда на равных тягаться с французами не мог вообще никто, и вся Европа с огромным трудом сдерживала их аппетиты. Но это уже совсем другая история.
Ссылкота:
Cat_Cat — наш лучший в ВК исторический авторский паб
Записки Центуриона — мой личный паб про античность
Картавый Цитатник — цитатки из комментов и чатиков
Альманах за 2018-2020г — вся моя стоящая внимания писанина
Телега — мой авторский канал
Поставить лайк рублем можно тут: 5536 9138 3640 2855 Тиньков
С вами был Александр Картавых
