В современном мире, до сих пор остается актуальным вопрос о применении физической силы по отношению к детям. Нередко можно услышать от родителей, что шлепки, подзатыльники, стояние в углу, наказание ремнем — это нормально и даже правильно. Родители, одобряющие применение физической силы по отношению к детям, движимы интроектами и используют такие методы воспитания, которые им знакомы из родительской семьи. Подтверждение этой мысли можно найти в работе Н.О. Зиновьева и Н.Ф. Михайловой, они отметили, что родители-жертвы физического насилия в семье усвоили паттерн агрессивного поведения по отношению к другим людям и членам своей семьи. Для них, проявление физической агрессии – привычный способ разрешения конфликтных ситуаций.
Для более точного понимания проблемы, необходимо разграничить понятия “наказание” и “физическое насилие”. Наказание – это метод порицания дурных поступков детей, с целью активизировать положительные стороны индивида и купировать недостатки в поведении. Физическое насилие – нанесение ребенку взрослым (родителем, опекуном, воспитателем) физических травм, разного рода телесных повреждений, которые влекут за собой ущерб здоровью, психическому развитию и лишают жизни. Физическое насилие – форма взаимодействия с ребенком, где последний намеренно ставится в физически и психически уязвимое положение, когда его подвергают телесным истязаниям или не предотвращают возможности причинения физического вреда. Как можно заметить, граница между наказанием и физическим насилием крайне хрупка. Распространенные способы проявления физического насилия — это избиения, укусы, умышленное нанесение ожогов, переломов, травм, выдергивание волос, изоляция. В работе Бреневой Ю.С. и Никитской Е.А. предлагается разграничение физического насилия на 4 группы: физическое подавление (ограничения, сдерживание), битье (удары по различным частям тела), физическое принуждение (принудительное умывание, закармливание и др.) и наказание для примера (используется с умыслом демонстрации ребенку последствий его поступков, например, укусы, вырывание волос).
Выделяется ряд причин проявления жестокости по отношению к детям:
- Маргинальный образ жизни, включающий алкогольную или наркотическую зависимости членов семьи.
- Стереотипный образ мышления и менталитет.
- Стрессовые ситуации или травмы у агрессора из родительской семьи.
- Врожденное стремление к всеобъемлющему контролю и склонность к жестокости.
К причинам применения физического насилия также относят непослушание ребенка и низкую школьную успеваемость.
Если обратиться к вопросу о последствиях физического насилия в жизни взрослого человека, то для начала важно определить как применение физической силы влияет на эмоционально-личностную сферу ребенка. Выделяется две группы последствий физического насилия в процессе становления личности:
Ближайшие следствия:
- Физические травмы, ощущение тошноты, кровоизлияния, физические дефекты, мигрени.
- Критические патологии психики: желание скрыться, спрятаться, сбежать, показное равнодушие, ответная враждебность, тревожность.
- Становление тяжелой депрессии, сопровождаемое чувством неполноценности, собственной никчемности и ненужности.
Отдаленные результаты жестокого обращения:
- Повышение угрозы формирования психических расстройств, травматических стрессовых реакций (страх и беспокойство, приводящие к нарушениям сна).
- Риск суицидального поведения, недоверчивость к миру.
Важно помнить, что дети обучаются через подражание, т.е. зачастую повторяют те действия, которые демонстрируют им значимые взрослые, поэтому ребенок, наблюдая за агрессивными действиями родителя, вырабатывает агрессивную модель поведения. Но, возможен и другой исход – если ребенок начнет подавлять или отрицать свои негативные чувства к родителю-агрессору, это может привести к развитию депрессии или к аутоагрессивному поведению, так как выражение гнева к насильнику может быть слишком опасным.
В работе Т.А. Недоступенко выделяются последствия физического насилия для детей: отсутствие контроля импульсивности, недоверие к людям, снижение способности к самовыражению. Автор указывает, что после самой травматичной ситуации зарождается острое чувство страха, а к отсроченным последствиям можно отнести садистические наклонности. Многие иностранные и российские исследователи сходятся во мнении: пережитое физическое насилие отражается не только в поведении ребенка, но и оставляет след во всей дальнейшей жизни. Подтверждением этого служит единовременное возникновение зависимостей, антисоциального поведения и развивающихся болезней.
И. Деменьетва в своей статье отмечает психологические изменения детей, переживших физическое насилие, включающее переломы, ожоги и др. Для детей характерно: избегание физических контактов со взрослыми, заискивающее поведение, жестокость по отношению к младшим детям и животным, высокая тревожность, отсутствие друзей. Подростки, в дополнение, имеют такие особенности, как склонность к употреблению наркотиков и алкоголя, побеги из дома, попытки совершения суицида. Взрослые люди, подвергшиеся физическому насилию, становятся носителями жестокости.
Иванова Е.С. и Леонтьева Ю.А. в своей работе обратили внимание на психическую дезадаптацию у детей-жертв физического насилия. Авторы утверждают, что психическая дезадаптация – типична для ситуации жестокого обращения, она формируется в результате зависимости ребенка от взрослого и при неадекватном взаимодействии в системе “ребенок-родитель” делает детей беззащитными и бессильными. Условия жизни в постоянной конфликтной ситуации принуждает детей к проявлениям агрессивности и асоциальным реакциям. Агрессивность детей-жертв физического насилия отмечается и Ю.М. Антонян, он утверждает, что нарушения взаимоотношений в родительской семье приводят к развитию агрессивной индивидуальности. У детей возникает тревожность, как личностное свойство, следствие его развития – ожидание проявлений агрессии и готовность защищаться от нее, даже нанося опережающие удары.
Г.И. Каплан, Е.Т. Соколова обращают внимание на агрессивность подростков, как результат физического насилия в семье. Авторы отмечают, что у подростков формируется механизм психологической защиты, необходимый для переживания чувства тревоги и беспомощности – “идентификация с агрессором”. Существует два варианта формирования данного вида механизма защиты: сопоставление себя с человеком, которого ребенок боится и фантазирование возможных способов защиты при повторении действий агрессора. В данных ситуациях идентификация выступает, как смена ролей: ребенок выбирает позицию пугающего объекта, соответственно сам становится агрессором. По мнению А. Фрейд, в этом контексте идентификация – явление возникающего Сверх-Я ребенка. Он не проявляет агрессию, а находит возможность ее устранения в будущем способом защиты. Важно понимать, что агрессивность ребенка вызвана страхом того, что его снова могут обидеть, причинить вред. Итогом такого поведения становиться глубокая отчужденность от внешнего мира и социума. Наиболее остро проблема агрессивности встает в подростковый период. Психоэмоциональные перемены, наполняющие данный период стрессами, эмоциональной нестабильностью и враждебность подростков-жертв физического насилия затрудняют построение доверительных, близких отношений со сверстниками. В связи с этим, развитие ведущей деятельности данного периода – создание интимно-личностных отношений с другими подростками, усложняется.
Об этом также упоминается в работе Ю.Ю. Канунникова и А.С. Вакуленко, где авторами рассматривается «Я»-, «Ты»-, «Мы», «Пра-мы»-концепции ребенка-жертвы. Авторами подчеркивается, что за травмой насилия следует травма привязанности, означающая нарушение формирования надежной привязанности ребенка к значимому взрослому. Концепция «Я» ребенка в ситуации травмы становится искаженной. Ребенок усваивает представление о себе, как о плохом, недостойном любви. Он начинает считать, что любовь родителей необходимо заслуживать, нужно соответствовать их ожиданиям. «Я» ребенка нарушается тогда, когда он начинает брать ответственность за расположение родителей, за их любовь к нему. Он ошибочно понимает, что родители не будут его любить, если он поступает неверно. Во взрослом возрасте, человек с травмой насилия, находясь в стрессовой ситуации обращается к представлениям: «Я плохой», «Я отвратительный», «Я недостойный». Концепция «Ты» у ребенка-жертвы физического насилия может формироваться в трех направлениях: идентификация с жертвой и идентификация с агрессором, и невозможность выдерживать агрессию. Первый сценарий подразумевает индивида, застрявшего в роли жертвы, всегда ожидающего агрессию со стороны партнера. Он считает, что заслуживает плохого отношения к себе, и даже если агрессия будет приносить страдания, жертва не станет предпринимать никаких ответных действий. Второй случай противоположен: человек будет проявлять агрессию, скрывая за ней сильный страх того, что к нему могут применить физическую силу, как это было в детском возрасте. В последнем варианте, насилие как таковое не применяется, ни самим человеком, ни партнером, но любая ситуация конфликта, где возможно повышение голоса или любые другие выражения недовольства переживаются человеком, как глубоко травмирующие. Человек ощущает сильный страх того, что за незначительным повышением тона последует постоянное насилие, из которого он не сможет выйти. Измененная концепция «Мы» характеризуется ощущением небезопасности мира и невозможности защититься от него, у некоторых может формироваться страх перед окружающими людьми. Концепция «Пра-мы» может быть смещена в сторону утраты жизненных смыслов или к другой полярности – сверхсмыслов (например: помочь всем детям, избавиться от злых людей).
Отметим особую роль стыда у переживших физическое насилие. Чувство стыда тесно связано с привязанностью. И если родитель не способен удовлетворять потребности ребенка в безопасности, любви, заботе, то ребенок начинает ощущать свои потребности, как недостойные и плохие. Такую же динамику можно проследить и во взрослом возрасте, когда жестокое обращение завершилось. Взрослый человек, имеющий опыт физического насилия, склонен реагировать на разные социальные ситуации чувством стыда.
Особую ценность представляет лонгитюдное исследование в работе Марголиной И.А., продолжающееся 6 лет. Исследование было направлено на изучение отклонений в психическом развитии у детей от 0-14 лет, длительно подвергающихся физическому насилию в семье. В результате удалось отметить серьезные отличия детей-жертв физического насилия от детей, не подвергающихся насилию. Были выделены облигатные расстройства у детей-жертв хронического внутрисемейного насилия.
Обязательно присущее расстройство – аффективные нарушения, которые в раннем возрасте выражались тревожной депрессией. В ходе эксперимента исследователи выявили, что для детей раннего возраста с установленным фактом жестокого обращения в семье характерно искажение эмоционального контакта со взрослыми. На строгое лицо взрослого, они реагировали плачем и испугом, а на располагающее, улыбчивое выражение лица реакция была недостаточной. Отмечено, что на фоне тревожной депрессии, после 2-х лет детям присущи диффузные страхи: темноты, одиночества. Также детей пугали наказывающие их взрослые. У детей младшего школьного и подросткового возраста аффективные нарушения проявлялись в виде двигательного возбуждения, дисфорических вспышек со злобой, драчливостью. Тревога отражалась не во всех ситуациях, наиболее часто в компании незнакомых людей, среди которых были более сильные.
Расторможение влечений является вторым расстройством, характерным для детей, находящихся в ситуации хронического физического насилия в семье. В первый год жизни, отмечается наличие патологических привычных действий, которые характеризовались трудностью переключения. В период с 2,5-3 лет отмечаются поведенческие нарушения, включающие агрессивность с жестокостью, неблагоприятные действия по отношению к сверстникам, которые мало мотивированы. Расторможение и искажение влечений становились более заметными в возрасте от 3-6 лет. Помимо вышеописанного, у детей отмечалась онихофагия (пристрастие к обкусыванию ногтей), иногда встречалась аутоагрессия. В младшем школьном возрасте появляются акты жестокого обращения по отношению к животным, детям, игрушкам; первые попытки воровства, лживость, а также провокации на наказание. Дети этой возрастной категории были склонны к уходам из дома. К подростковому возрасту добавлялись различного рода химические зависимости.
Значимым облигатным расстройством становится нарушение формирования личности. В раннем возрасте, в ситуации жестокого обращения, у ребенка происходит искажение формирования привязанности, выражающееся в страхе перед жестокостью родителя. Дети становятся настороженными в отношении старших членов семьи, выбирают игры в одиночестве, с возрастом дети становились более контактны, но в качестве друзей выбирали более сильных сверстников. Однако в общении с ними выбирали подчиненную позицию. В дошкольном возрасте формировалась виктимность поведения, где дети стремились к обидчику. Построение взаимоотношений со сверстниками в подростковом возрасте отличалось от детей, не подвергавшихся физическому насилию. Так, жертвы физического насилия, не были способны к партнерским отношениям: они либо подчинялись более сильным, либо обижали слабых.
Обратимся к исследованию М.Ю. Нечина, где принимало участие 90 больных пациентов, страдающих алкоголизмом. Возраст в экспериментальной группе варьировал от 21 до 59 лет, контрольная группа состояла из 31 психически здорового человека в возрасте от 21 до 59 лет. В результате исследователи отметили, что в экспериментальной группе значительное количество участников имели травматический опыт в детском возрасте, наличие у них диссоциативных процессов также встречалось чаще. Было принято решение поделить участников на 2 подгруппы: больные с высоким уровнем диссоциативных процессов (ДП) и низким уровнем. У больных с высоким уровнем ДП часто в детском опыте встречалась алкоголизация родителей (50,0%), агрессия со стороны родителей (54,2%), импульсивность родителей (58,3%), эмоциональное насилие (50,0%) и др. Было также отмечено, что больные с высоким уровнем ДП гораздо раньше начинают пробовать алкоголь и злоупотрблять им. В другой работе М.Ю. Нечина также можно отметить еще одно исследование, направленное на изучение событий травматического характера у подростков, злоупотребляющих алкогольными напитками и выраженность их диссоциативных процессов. Экспериментальная группа состояла из 30 подростков в возрасте от 15 до 17 лет, в контрольную группу входили 30 подростков, не злоупотребляющих алкогольными напитками, в возрасте от 15 до 16 лет. В результате работы, была обнаружена закономерность: чем чаще подростки с зависимостью отмечали в детском возрасте травматические события, тем более высокий уровень диссоциации у них был выявлен. Подростки экспериментальной группы значительно чаще отмечали такие события как: родительская дисфункция, болезненная сепарация, эмоциональное и физическое насилие. Таким образом необходимо отметить, что алкоголизация от подросткового до более зрелого возраста может возникать вследствие психотравмирующих событий детства, включающих в том числе и факты физического насилия со стороны родителей.
Обзор последствий физического насилия, перенесенного в детском возрасте, позволяет понять, что для личности – это тяжелый опыт, разрушающий внутренний мир и приводящий ко многим нарушениям: от агрессивного поведения до разного рода зависимостей.
Автор: Идрисова Вероника Альбертовна
Психолог
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru