«Кончились патроны, гранаты,
схвати врага за глотку
зубами и рви, рви!».
Полковник Рымин Павел Николаевич.
Брал Берлин капитаном, командиром роты.
Умер в 1968 г. после присвоения звания генерала.
И такое было
После госпиталя я догнал свою часть в Польше. На следующий день после моего прибытия, враг бросил на нас в атаку большие силы. Мы бились насмерть, не желая пропустить немцев в свой тыл. Когда стало совсем туго, в бой вступило подразделение польской армии. Зайдя во фланг фашистам, польские солдаты буквально смели наступающих на нас гитлеровцев, перейдя в рукопашную схватку. Мы тоже на месте не сидели. С криками «Ура» бросились на врага. Вечером в траншее я услышал:
- Поляки так не воюют, видел я их в бою. Тут что-то не так.
Доверие к этому сорокалетнему бойцу было, да я и сам сомневался в такой решительности наших союзников.
Будучи в звании сержанта был назначен командиром караульной службы. Расквартировались мы в деревне. На одной стороне улицы советские бойцы, на другой польские. Разведя посты, я услышал с польской стороны крик. Кричали по-польски. Их языка я не знал, но понял, что что-то случилось. Когда никто не отреагировал, ночную тишину разрезал русский мат. Мат был такой, что рыночная торговка закрыла бы уши. Польские солдаты выскакивали на улицу, одеваясь на ходу. Оказалось, что один из домов загорелся, подвела печка, а может неумение её топить. Началась суета, я отчётливо слышал русскую речь. Когда более-менее утихло, я взял за руку одного из польских солдат.
- Вы же русские?!
- Да. Бывшие пленные. На Родину возвращаться страшно. Поляки приняли в свою армию. Война кончится - видно будет, - скороговоркой ответил солдат.
Думаю, не я один слышал, что «польские» солдаты говорят по-русски, но никто их не выдал.
Встреча
После гибели командира разведвзвода, на его место назначили старшину Свиридова. Многие бойцы его недолюбливали. Он был человек молчаливый, замкнутый. Ни чаю с ним попить, ни самокрутку выкурить, ни поговорить, но как разведчик - он был на высоте. Умел ходить по лесу как тень, ни одной ветки не заденет. «Как так умеешь?» - спрашивали его бойцы. «Меня с младшим братом отец научил: не зверь тебя первым должен увидеть, а ты его». Была за старшиной странность. Чуть, какая трудность, он приговаривал: «Бошкино - это вам не Кошкино!». Спрашивали его по этому поводу, он отвечал: «Две деревни рядом стояли. Одна Бошкино называлась, вторая - Кошкино. Я из Бошкино. У нас девчонок много было, а у них парней. Ходили друг к другу в «гости». Дрались до крови, своё кто отдаст?!». «Сам-то женился?» - бойцам всё было интересно. «Нет. Которую выбрал, за другого вышла, а я что перебирать буду? Холостякую. Пока», - таков был ответ.
Группа разведчиков вышла за «языком», командовал ею старшина. Возле деревни, занятой немецкими войсками, залегли в кустарнике на краю лога. После получаса рассматривания улиц, заполненных солдатами противника, старшина сказал: «Бошкино…».
- …это вам не Кошкино, - раздалось из зарослей крапивы.
Разведчики вздрогнули.
- Братка, ты? – высокие стебли крапивы колыхнулись.
- Андрейка?
- Я.
- Ползи к нам, - скомандовал старшина.
В овраг спустился молодой парень в немецкой форме с ППШ.
- Как же так? – старшина обнял брата.
- А так! Попал в плен. Разъяснили мне многое. Теперь вот за немцев воюю.
- А родители узнают? – старшина не находил себе места.
- А что родители?! Помнишь, как у нас зерно на посевную из амбара забрали? А корову Зойку, а лошадь?! Всё в колхоз! Да только мы из этого колхоза кроме турнепса ничего не видели!
- Не прав ты, брат!
- Прав не прав, я своё решение принял. Уходите, тревогу поднимать не буду.
Старшина отвернулся, по его щекам текли слёзы. За спиной послышался шум, он обернулся. Брат лежал на земле, один из разведчиков вытер нож об его правый рукав.
- Прости, командир. Сам бы ты не решился, а он завтра по нам из пулемёта! Мы промолчим. Так, братцы?
Разведчики согласно кивнули головами.
Герои
Говорят, что героями не рождаются, ими становятся. Так и есть. Я видел на фронте много бойцов, которых обделили наградами. Хочу вспомнить некоторых из них.
Четыре бронебойщика возвращались из ремроты, где получили отремонтированные противотанковые ружья. Возле ручья они увидели пять лёгких немецких танков с пехотой. Заняв выгодную позицию, открыли огонь по врагу. Два танка удалось подбить сразу, оставшиеся три маневрировали, укрываясь за всем, чем можно. Встал третий танк, его экипаж, покинув свою машину, присоединился к солдатам, те пёрли, не замечая в своих рядах убитых и раненых. Огнём стрелкового оружия бронебойщики заставили врага, хоть и ненадолго, но залечь. Загорелся, а потом взорвался, четвёртый танк. Напор врага усилился, понял фашист, что против него всего горстка бойцов. Двое бронебойщиков были ранены, но не отошли, продолжая вести огонь. Пятый танк решил объехать позицию наших бойцов. Подставив правый борт, был подбит. Уже совсем близко подошедшую пехоту немцев, атаковали красноармейцы из роты капитана Астахова. В ходе рукопашной схватки, все немецкие солдаты были уничтожены.
***
Взвод старшего сержанта Голых пошёл в атаку вместе со всей ротой, но противник, своим огнём, рассредоточил наступающих. Взвод оказался в большой воронке. Стемнело. Бойцы притащили с поля боя тела немецких солдат, укрепили ими край своего укрытия. Утром противник пошёл в атаку, их встретил Голых со своими бойцами. Больше получаса они вели круговую оборону, только потом вражеских солдат обстреляла наша артиллерия. Из взвода осталось трое бойцов, вместе с командиром.
***
Штурмовая группа младшего лейтенанта Просюка вошла в город первой. Заняв оборону в двухэтажном доме и закрыв важный перекрёсток, мужественно отражала атаки противника, желающего выбить красноармейцев из укрепления. Немцы решили подорвать дом. Боец Набоголиев, снайперским огнём из своей винтовки уничтожил шесть немецких солдат, попытавшихся поднести заряды. Пять раз дом обстреливали из пушки, бойцы укрывались в подвале, а когда артиллерийский огонь прекращался, занимали свои места у оконных проёмов. Когда пришла помощь, в живых оставался всего один боец.
***
Красноармеец Никифоров возвращался из госпиталя. Попутка довезла его до железнодорожной станции, от неё до части оставался пяток километров, так ему объяснили. Идя по полевой дороге вдоль леса, он заметил в логу трёх немецких солдат, они рассматривали карту. Столкнув вниз бревно, он бросился в атаку, не имея при себе оружия. Одного солдата придавило деревом, второго отбросило в сторону, а вот с третьим пришлось повозиться. Дотянувшись до камня, боец размозжил врагу голову. Едва отдышавшись, Никифоров достал из кобуры немца ракетницу и выстрелил в небо три раза. Очнувшийся немецкий солдат сделал всего один выстрел, смертельно ранив красноармейца. Когда со станции прибыла группа охранения, она обнаружила мёртвого красноармейца и двух раненых немцев. На допросе они показали, что должны были ночью навести свои самолёты на станцию.
***
Рота, где служил лейтенант Долбнин, два раза поднималась в атаку, чтобы овладеть высотой, но каждый раз отступала, встретив ожесточённый огонь врага. Оставшись единственным командиром, Долбнин сказал:
- Братцы, если сейчас мы этого не сделаем, то не сделаем никогда! Распределив по траншее раненых бойцов, которые могли держать в руках оружие, он отправил пулемётный расчёт на правый фланг.
- Оттуда вам всё хорошо видно будет, - напутствовал он пулемётчиков.
Рота поднялась в третью атаку, раненые бойцы прикрывали своим огнём, пулемётчики старались, как могли. Не выдержав натиска, враг дрогнул и отступил. Лейтенанта похоронили на холме, возле одинокой сосны.