Глава 5
Борька, или Борис Михайлович, как именовали младенца бабушки, родился в середине сентября, и если все в доме ждали нового жильца с нетерпением и радостью, то Катя не переставала злиться и всячески свое недовольство демонстрировать. Дошло до того, что с ней побеседовал отец. На старшую дочь Михаилу не жаловались, предпочитая его не втягивать, однако он знал Катю слишком хорошо, ему достаточно было услышать пару слов, перехватить несколько колючих взглядов, что девочка без устали метала в Кристину, чтобы понять - в доме снова военные действия.
- Скажи мне, дочка, чего ты добиваешься? Я совсем перестал тебя понимать... Чего тебе не хватает? Ты чем-то обделена? Может быть Кристина обижает тебя, пока я не вижу?
- Нет... - нехотя признала Катя, - Кристина никогда меня не обижала.
- Тогда в чем причина твоей злости? - Михаил Егорович обнял дочь, привлёк в себе, поцеловал возле уха.
- Пап-а-а-а-а, я не знаю! Правда не знаю! Па-а-ап... Я, наверное, просто ревную... Боюсь, что нового ребёнка ты полюбишь сильнее, чем любишь нас...
- Да, дочка... Ну и ну! Какая же ты ещё дурочка! Все, чего ты боишься, всего лишь твои фантазии. Да будь у меня еще пятеро детей, я никогда не разлюблю вас, вы мои родные, мои первенцы, самые главные люди на Земле! Пожалуйста не сомневайся. Договорились?
- Па-а-а... Скажи, только честно, а я совсем, совсем некрасивая? - вместо ответа прошептала Катя и шмыгнула носом.
- Да с чего ты взяла?! Ты же видела мамины фотографии? Помнишь её?
- Конечно же помню! - возмутилась Катя, по лицу которой вдруг заструились слезы.
- Как, по-твоему, мама была красивой? - спросил отец, нежно вытирая ладонью щеки дочери.
- Очень, очень красивой! Но при чем здесь мама?! - всхлипнула Катя.
- Да при том, что ты на неё невероятно похожа! В таких случаях говорят : одно лицо! - засмеялся Михаил.
- Пра-а-а-а-вда?! - искренне изумилась и обрадовалась Катя. - Но ведь я очень похожа на тебя...
- Уж поверь мне, на маму ты похожа не меньше. Ну что, может быть объявим перемирие? Перестанешь, наконец, сходить с ума и терроризировать Кристину? Или как? - Михаил заглянул в лицо дочери, но та сморщилась и пожала плечами.
- Обещать не могу, но попробую... - заявила она.
После этого Катя надолго закрылась в комнате, поставила перед собой зеркало на высокой ножке, а рядом мамину фотографию. Изучая свое лицо, она то и дело переводила взгляд на фото и с каждой минутой убеждалась, что папа не обманул.
"И как я раньше не замечала?! Неужели я такая?! - недоверчиво думала Катя, взяв мамино фото в руки. - А почему тогда Пшеница на меня не смотрит?! Почему он меня не видит?!"
Но отвлекшись на мгновение от Пшеницы, Катя вдруг вспомнила про Снегиря Пашу, с которым взахлеб дружила класса с четвёртого. Ещё два года назад, до появления Пшеницы, Паша признался в любви, сказал, что она очень красивая, самая красивая в лицее. Они тогда даже поцеловались и все шло у тому, чтобы сложилась пара. Паша был видным и умным, играл на гитаре, пользовался успехом у девочек, его внимание любой бы польстило, но Катя совсем забыла о нем, перестала обращать внимание, отдалилась, совершенно помешавшись на Пшенице. Паша сцен не устраивал, скандалов не закатывал, благородно отступил, но время от времени давал понять, что ждёт, что рядом. Другое дело, что Катя... Катя отмахивалась от Снегиря, как от назойливой мухи, безжалостно гнала его прочь, не давая ни шанса. Все её мысли были исключительно о недоступном Пшенице.
После разговора с отцом, Катя на пару недель потеплела, вела себя тихо, прилежно, а позже отец отправил их с Димкой и бабушками в Грецию, на полтора месяца, чтобы наелись фруктов и накупались в море перед новым учебным годом.
Отдыхать Кате нравилось всегда, на море особенно, поездки её буквально преображали. Свежий солёный воздух, вкусная еда, длительные заплывы вместе с бабушкой Юлией, благотворно сказывались на характере Кати, смягчали его, обтачивали, устраняли острые углы.
Вернувшись домой, отдохнувшая, загоревшая и как будто повзрослевшая, Катя, некоторое время держалась, но очень скоро взялась за старое.
За несколько дней до начала учебного года, Анатолий повёз Катю в Москву, чтобы купить новые туфли, белье, несколько блузок и прочее необходимое старшекласснице. Пока Катя бродила по огромному ТЦ, Анатолий сидел в кафе, ибо сопровождать себя, Катя строго-настрого запретила.
- Я должен уточнить этот момент у Михаила Егоровича. - с непроницаемым лицом сказал Анатолий, услышав требование убираться подальше.
- Так уточни же быстрее, верный пёс! - рявкнула Катя и нетерпеливо махнула рукой.
Выслушав помощника, Михаил Егорович произнёс :
- Садись, Толик, в кафе, пообедай, выпей кофе. Никуда Катя не денется, пусть ходит, наслаждается.
- Ну?! - сверкнула глазами Катя, стоило Анатолию попрощаться.
- Буду ждать тебя в кафе. Не торопись пожалуйста. - мужчина шаркнул ногой и шутливо склонил голову.
- Клоун! - бросила Катя и повернулась спиной.
Девочка любила магазины, но не до дрожи, умеренно, перемещаясь из одного в другой, она, тем не менее, все больше обрастала пакетами.
Усевшись на скамейку, Катя поставила покупки рядом и извлекла телефон, намереваясь позвонить Толе и попросить его забрать их. Набрав номер, она подняла глаза и в ту же секунду увидела Пшеницу. Выглядел Антон Семёнович ослепительно; загоревший, в светлом льняном костюме и замшевых лоферах он нежно обнимал за талию даму лет пятидесяти с небольшим. Дама была тонкой и гибкой, словно лиана. Ухоженная, с ультра-короткой стрижкой на пепельных волосах, в ушах массивные, баснословно дорогие серьги, длинные ноги обуты в лодочки от Manolo Blahnik, на изгибе локтя небрежно покачивается сумка от Birkin.
- Твою же мать... - нажимая отбой, вслух произнесла Катя и открыла в изумлении рот.
Мысли, будто голодные блохи запрыгали в её голове, обгоняя друг друга. Катя вновь извлекла телефон.
- Вика-а-а-а - выдохнула она в трубку, - а ты сейчас где?
- Ты совсем не хочешь познакомиться с младшим братиком?! - удивлённо спросил Димка, после того, как Катя в очередной раз фыркнула, будто рассерженная кошка, стоило бабушкам заговорить о том, как потрясающе пахнут малыши.
- Малыши не пахнут, они отвратительно, тошнотворно воняют! А этот будет вонять особенно мерзко! - заявила Катя противным голосом.
- Что ты такое говоришь?! - всплеснула руками Ольга, а Юлия вдруг расхохоталась:
- Ну, Катя! Это уже ни в какие ворота!
- Действительно, Катя, ты говоришь несусветные глупости! Малыши пахнут изумительно! Мёдом и молоком. - сказала Ольга и потрепала Димку по голове.
- Бе-е-е-е - ответила Катя.
- Ты же понимаешь, что папа станет любить нас гораздо меньше? - поинтересовалась Катя у Димки, перед тем как попрощаться с ним на ночь и уйти в свою комнату.
Появление орущего среди ночи засранца, не только не умиляло Катю, но бесило изрядно. Крики мешали ей думать, поскольку встретив Пшеницу в ТЦ, спать Катя почти перестала. Её одолевали образы, мешающие уснуть. В голове не укладывался тот факт, что Пшеница альфонс. Ну может быть не совсем... Или совсем НЕ? Ведь у него есть работа... Но живёт он при этом с тёткой в два раза старше себя и явно не бедной.
- А может быть это мама? - с надеждой спросила Маша на очередном "сеансе" в женском туалете, организованном Катей. Эмоции после случайной встречи бурлили в Кате днем и ночью, ей было жизненно необходимо ими поделиться . В тот день она закинула пакеты в ближайший бутик, попросила Анатолия их забрать и отправилась следить за Пшеницей и его спутницей.
Уже через несколько минут, характер их отношений не вызывал у Кати сомнений.
"Старая сука! - с неприязнью думала Катя, - Да чтоб тебя удар СХВАТИЛ! Чтоб тебя разбил паралич!"
Глядя на то, как губы Пшеницы касаются шеи Лианы, Катя едва не взвизгнула. Больше всего ей хотелось подбежать к этой твари и расцарапать ей лицо, обхватить руками тонкую шею и душить, душить, душить.
- Вставьте ему кляп! - заорала Катя как-то раз среди ночи, услышав безутешный Борькин плач.
- Прекрасная мысль! Может быть ты сама это сделаешь? - спросила Кристина, через минуту нарисовавшись на пороге Катиной комнаты с неожиданно притихшим Борисом на руках.
- Что?! Что ты несёшь?! - спрятав голову под подушку, зло спросила Катя.
- Видишь ли, детка, - объяснила Кристина, присаживаясь к падчерице на кровать. - Все дети орут, все просыпаются среди ночи. Это данность. Чтобы не слышать, можно закрыть дверь. Ты же знаешь это не хуже меня. Разве нет? Зачем же ты оставляешь открытой?
- Нет! Не знаю! - огрызнулась из-под подушки Катя.
- Хорошо. - согласилась Кристина, - Теперь-то знаешь. А если не хватает воздуха, то существует окно.
- Слушай, уйди, а? Я спать хочу! Мне в школу завтра! - попросила Катя, высунув голову.
- Да, да, я в курсе. Но ведь ты предложила кляп, не так ли? - Кристина поднялась и положила задремавшего малыша рядом с Катей.
- Это что ещё значит?! - обалдела Катя.
- Как это "что"?! Заорет, вставь ему кляп. - ответила Кристина и вышла из комнаты.
Надежда Ровицкая