В 1944 году белорусская пресса быстро вернулась в привычное русло. Кроме сводок с фронтов газеты публиковали рекламные объявления, новости культуры и даже скромные некрологи родственникам высокопоставленных руководителей. Что еще появилось в послевоенных СМИ, выяснял корреспондент агентства «Минск-Новости».
Все цветы
Гомель освободили от фашистских оккупантов 26 ноября 1943-го. Из Казани, где редакции определенных республиканских газет продолжали работу всю войну, сотрудники изданий прибыли в город над Сожем. Они начали выпуск номеров для освобожденных территорий и партизанских отрядов. Сначала печать осуществляли на мобильном станке, пока не восстановили мощности типографии.
В июле 1944-го отечественная пресса возвращалась в Минск в течение трех недель, по мере возможности возобновлялась довоенная периодика. Появлялась и новая. К 1945 году в БССР издавали 9 республиканских, 11 областных, 10 городских, 161 районную и 4 отраслевые газеты. Кроме того, существовали журналы «Большевик Белоруссии», «Беларусь», «Пламя», «Работница и крестьянка», «Берёзка» и «Ёжик». Ежемесячное издание «Беларусь» задумали как аналог «Огонька», но его тираж не превышал 20 тыс. экземпляров. Примечательно, что сатирический «Вожык» начал выходить в июле 1941-го как агитационный плакат-газета под названием «Раздавим фашистскую гадину».
А потом он стал журналом на 12 страницах, с цветными иллюстрациями. Угодить в фельетон в «Вожыке», а тем более в его старшем брате, всесоюзном «Крокодиле», было чревато как минимум увольнением. Случалось, объект сатиры попадал в поле зрения компетентных органов. А дальше — как судьба сложится. Конечно, фельетоны об ответственных работниках не публиковали без одобрения наверху.
С 1944 года стали выходить издания, предназначенные для определенной аудитории. Для сельских жителей печатали «Колхозную правду» на русском и белорусском языках. Для юношества — две комсомольские газеты «Чырвоная змена» и «Сталинская молодёжь» (сейчас — «Знамя юности»). Для детей существовали два еженедельника: «Піянер Беларусі» и «Зорька». Свет увидела и спортивная газета «Физкультурник Белоруссии» на русском (с 1951-го) и «Фізкультурнік Беларусі» — на белорусском (1952).
Как в отношении Запада, так и в отношении предполагаемых врагов народа из периодики не исчезли такие довоенные эпитеты, как «бешеные собаки», «людоеды», «кровососы», «изверги»… Только к середине 1950-х уничижительные обороты стали сходить на нет.
Общежитие, питание, стипендия
В основном в 1944-м газеты пестрели объявлениями о поисках работников. Первой клинической больнице требовались сотрудники почти всех специальностей — от врачей и медсестер до истопников и электромонтеров. «Лесхимдревсоюз» также искал работников согласно штатному расписанию — от лесохимиков до столяров и машинисток.
Кроме подачи официальной информации в прессе публиковали объявления организаций. Стоит напомнить: помимо радио, из которого можно было узнать сводки общего характера, газеты оставались единственным средством массового оповещения по тем или иным вопросам, рупором в формировании общественного мнения. Из них узнавали и городские новости. Потому все номера жадно разбирали и читали от корки до корки.
Например, 11 августа 1944 года газеты сообщили о наборе студентов в педагогический институт имени А. М. Горького на факультеты языка и литературы, иностранных языков и библиотечный. Студентам обещали общежитие, стипендию и питание. Сложно поспорить, что это было важно не только для приезжих, но и для молодых минчан в полуголодной столице. Интересно и то, как в объявлении указали адрес вуза: «Минск. Пединститут». Все!
В октябре 1944-го ректорат БГУ объявил о приеме студентов на вновь организуемый факультет журналистики через газету. Кадров действительно катастрофически не хватало. Многие погибли на фронте. Некоторые волей-неволей скомпрометировали себя: не успев уйти до прихода немцев, они работали в оккупационных газетах. Кто-то из таких людей получал волчий билет, а то и срок в лагерях. Кого-то оправдывали, если выяснялось, что журналист сотрудничал с подпольем или партизанами и мог это доказать.
В том же октябре 1944-го через газеты минские сберкассы объявили о принятии вкладов с последующей выплатой в размере 3 % годовых. Вскоре, в 1947-м, прошла денежная реформа, направленная на изъятие у населения денежной массы. При перерасчете зарплат банкноты обменивали на новые по номиналу 1:1. По вкладам в сберкассах суммы до 3 тыс. рублей (восемь зарплат учителя) тоже обменивали 1:1, по вкладам от 3 тыс. до 10 тыс. рублей реквизировали треть накоплений, по вкладам в размере свыше 10 тыс. рублей изымали половину суммы. Обмен наличных проводили всего неделю. По истечении этого срока старые банкноты утратили силу.
Ультиматум радиодирекции
Много материалов посвящали культурным событиям. Осенью 1944 года в Минске широко отмечали столетие баснописца Крылова. Кондрат Крапива перевел его произведения на белорусский язык для отдельного сборника.
Композитора Шостаковича ругали с его индустриальной музыкой в балете «Болт», критиковали танец бюрократа и пляс кузнеца.
Минская областная радиодирекция доводила до сведения горожан, что абонентская плата за использование проволочно-вещательной сети и аренду радиоточек должна поступать вперед, не позднее первого числа оплачиваемого месяца. То есть они навязывали установку своих радиоточек и взымали аренду за них по предоплате. В свободной продаже радиоточек тогда не имелось. За самовольную установку собственной — штраф 50 рублей за месяц эксплуатации. Причем взыскать средства могли из расчета, что вы ей пользовались 12 месяцев. Но особо боролись с теми, кто подключал к квартирной радиосети репродуктор — и музыка играла на весь двор. Вот такие страсти осени 1944-го в разрушенном, обескровленном Минске.
Среди подобных прозаичных объявлений в номере одной из республиканских газет от 7 октября 1944 года в скромной черной рамке можно было прочесть текст, написанный мелким шрифтом: «Коллектив сотрудников Наркомата Государственной Безопасности БССР выражает глубокое соболезнование Комиссару Государственной безопасности БССР товарищу Цанава Л. Ф. в связи с постигшим его горем — смертью близкого друга — жены Тамары Абрамовны». Для справки: Лаврентий Цанава — ставленник Берии, с декабря 1938-го по октябрь 1951 года возглавлял НКВД — МГБ БССР. Во время войны — начальник Особого отдела НКВД нескольких фронтов.
Еще материалы рубрики:
Яловые ботинки — особый шик, кирзовые — сносно. Как и во что обували минчан после войны
Терки, воронки, центрифуги. Изделия жестянщиков пользовались большим спросом в послевоенном Минске
Первая послевоенная карусель проработала до 1990-х! Как оживал Минск после фашистской оккупации
