оглавление канала, часть 1-я
Ивашов сидел на лавке и хмуро разглядывал свои руки, сложенные в замок на столе. В печи горел огонь, дрова потрескивали, создавая этим звуком иллюзию мира и покоя царящими в доме. Но круглая физиономия гостя своим видом никак не вписывалась в эту иллюзию. При звуке открываемой двери, он встрепенулся, соскочил с лавки, и накинулся на Глеба, спеша высказать тому свое негодование.
- Где тебя вечно носит, черт побери!!! Никогда дома не застанешь!!! Тут такие дела творятся, а ему и горя мало!!!
Глеб растянул губы в улыбке.
- И я тебя рад видеть, Никитич! Надеюсь, ты не забыл, что я участковый? Вот по участку меня и носит. А про какие «такие» дела идет речь? У нас тут, вроде бы, все мирно и спокойно…
Ивашов чуть не захлебнулся от возмущения.
- Мирно у него!!! Нет, вы только гляньте!!! Тут все на ушах стоят, экспедиции пора выдвигаться, а проводники у москвичей наотрез отказываются в тайгу с ними идти! И тебя дома не застанешь, растудыть твою… - Он не закончил фразы и застыл с широко открытым ртом.
Причина такой метаморфозы майора была понятна. Из-за спины Глеба вынырнула тихой кошечкой Варна, и, стоя у порога, с любопытством, спокойно разглядывала возмущенного майора. Сергей Никитич преглупо захлопал ресницами, глядя на девушку. Потом, опомнившись, закрыл рот и, выдохнув, словно после подъема на высокую гору, проговорил слегка растерянно:
- Ну ты даешь… - Чего и кому «дает» Глеб, Ивашов, разумеется, уточнять не стал, но с видом прокурора, зачитывающего обвинительный приговор, добавил: - Теперь понятно… На участке его носит, значит…
Глеб, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, почти официальным тоном проговорил:
- Знакомьтесь, это Варна, внучатая племянница моей бабули. Она из староверов… Вот, с дальнего кордона в гости к ней пожаловала, навестить, так сказать, старушку. – Ему пришлось мгновенно изменить придуманный бабой Фешей «статус» девушки, решив, что для «племянницы» та слишком молода. Глядя с легкой усмешкой, как Ивашов, одергивая двумя руками задравшийся свитер и одновременно пытается втянуть живот, слега нависший над ремнем брюк, продолжил, теперь уже обращаясь к Варне. – А это мой друг и по совместительству большой начальник, Сергей Никитич Ивашов. Он и возглавляет одну из групп, которые будут искать пропавших людей.
Варна, наклонив голову, все еще рассматривая Сергея, с улыбкой проговорила певуче:
- Ну, будь здрав, сын Никиты Сергей…
Ивашов опять несколько раз хлопнул ресницами, слегка обалдев от такого приветствия, и перевел взгляд с девушки на Глеба, словно ожидая от него пояснения. Глеб пожал плечами, и проговорил не очень убедительно, будто оправдываясь:
- Я же говорю, из староверов она, с дальнего кордона…
Ивашов сглотнул, словно в горле у него застрял комок, и протянул, невежливо тыкая пальцем в боевой топорик, заткнутый у Варны за пояс:
- Понятно… А это тоже часть образа староверов?
Глеб развел руками.
- Так Варна с нами пойдет, она тайгу, как свои пять пальцев знает. Вот и взяла… Сам знаешь, в лесу без оружия никак нельзя. А огнестрельное носить, ей вера не позволяет. – Выкрутился он, и слегка сморщился, сам понимая, как неубедительно звучат его объяснения.
Ивашов опять с недоумением посмотрел на девушку. И Глеб слегка напрягся. Сейчас был самый ответственный момент. Если Сергей скажет, что «баб нам только и не хватало», то убедить его в обратном было бы весьма сложно. Сергей Никитич, слегка придя в себя от изумления, выпалил:
- Да ты никак рехнулся, Василич!!! Ты посмотри на нее, она ж еще дите совсем!!! А ты – в тайгу!!! Что мы там с ней делать-то будем!! Она ж, она ж… - Он от возмущения никак не мог подобрать нужного слова, и только открывал и закрывал рот, словно карась, выброшенный на берег.
Но тут все вдруг резко изменилось. Глеб заметил, что Варна никак не реагировала на возмущенные вопли его друга, а просто стояла и смотрела на майора пристально, не отпуская его взгляда, с легкой улыбкой на губах. А Ивашов вдруг стал каким-то расслабленным, как воздушный шарик, из которого начали выпускать воздух. Буквально на глазах, у него резко поменялось настроение с возмущенно-боевого на благостно-расслабленное. И он произнес каким-то совершенно другим, задумчивым голосом:
- Ну что ж… Еще один проводник нам не помешает.
Варна, улыбаясь одними уголками губ, спокойно проговорила:
- Добро, Никитич… - А потом, обращаясь уже к Глебу. – Надо бы на стол собрать, гость в доме. Я пособлю… - И скинув полушубок, а затем сняв пояс вместе со всем своим вооружением, кинулась к печи.
Вскоре, из-за небольшой занавески, отделяющей кухонный уголок от общей комнаты, раздался звук звякающей посуды. Варна гремела чугунком и что-то мурлыкала себе под нос. Едва девушка скрылась за шторкой, как Ивашов расслабленно выдохнул и плюхнулся обратно на лавку.
- Фух… Ну, Василич, это было, должен сказать тебе… Огонь-девка!! - Пробормотал он непонятное. Но тут же, оживившись спросил: - Так, где ты ее все же откопал? Насчет «внучатой племянницы» - это ты кому другому баки заливай… Я твою родословную лучше своей знаю. Забыл, какую мы с тобой проверку-то проходили? Всю родню до десятого колена раскапывали. А ты мне «внучатая племянница»… - Не очень умело передразнил он друга. - У твоей бабки ни сестер, ни братьев в помине не было. Кстати, как и у деда тоже. Так что, рассказывай, все как есть.
У Глеба мысли заметались снежными вихрями в голове. Что рассказывать? Про прорванную грань времени, про стрелу, вытащенную у девушки из спины, про восстановление ее после тяжелой раны за считанные часы, про то, как она по верху сугробов бегает, словно законы притяжения ей не писаны?! А может еще и про генетические эксперименты, которые проводились над великанами, Бог знает сколько десятков, а может и сотен тысяч лет назад?! Да, а еще про подменышей, которые где-то рядом, не забыть бы упомянуть. То, что Ивашов его не бросит, и апельсины ему будет таскать в психушку – он не сомневался. Но сама перспектива оказаться там ему точно не улыбалась! Пока он так мыслями метался, не зная как, а, главное, что, рассказать другу, из-за шторки, откуда уже слышалось шипение шкварок на сковородке и несся совершенно сумасшедший аромат чего-то необычайно вкусного и аппетитного, высунулась Варна. И, как ни в чем не бывало, спокойно проговорила:
- Расскажи ему, Глеб… Он такой же воин, он из Рода, наш он… А чего не поймет, так я ему покажу. – И мило улыбнувшись, опять юркнула за занавеску.
Мужчины уставились на все еще колышущуюся шторку, а потом и друг на друга. Ивашов, едва сдерживая настороженное любопытство, произнес:
- Ну… Расскажи мне, Глеб… А то у меня уже сейчас вся терпелка закончится… - И, не удержавшись от эмоций, добавил, почему-то, шипящим шепотом. – Что происходит, черт возьми?!
Глеб тяжело вздохнул. Как ему объяснить другу то, что он и сам-то еще не очень хорошо понимает? Собравшись с мыслями, он незамысловато начал:
- Серега, ты физику в школе учил?
Ивашов, не ожидавший такого вопроса, захлопал на Глеба ресницами, и растерянно ответил:
- Ну… учил… А это тут при чем?! – Попытался он снова набрать обороты.
Глеб замахал на него руками:
- Да, не перебивай ты! Сам собьюсь! Слыхал о таких понятиях, как волновое распространение энергии, временной континуум и прочее?
Ивашов, походивший в этот момент на бычка, которого огрели по голове пыльным мешком, невнятно промычал:
- Ну…
Глеб опять тяжело вздохнул:
- Понимаешь, есть на земле такие места, точки, на которых пересекаются эти временные границы. На одной такой точке могут сойтись несколько времен и пространств. – Он посмотрел на друга, пытаясь понять, доходят его слова до сознания того, или нет. Ивашов сидел серьезный и сосредоточенный и смотрел на Глеба глазами, в которых была целая гамма чувств, от недоверия, до жалости. В общем все, кроме понимания. Но рассказать было надо, и Глеб, мысленно махнув на все рукой, продолжил: - Ну так вот… Одна такая точка, где сходятся эти границы расположена на нашей горе, которая так и называется – Грань. И моя любимая баба Феша есть никто иная, как Хранительница этой самой Грани. – И, видя, как у майора в глазах из всех эмоций стала преобладать жалость, торопливо, пока тот не начал связывать его веревками словно буйнопомешанного, продолжил. – Два дня назад здесь случился сильный выброс энергии. Мы с бабушкой пошли туда и обнаружили там Варну. У нее под правой лопаткой торчала стрела…
Глеб все говорил и говорил, пока не окончил все повествование, а когда он замолчал и посмотрел на друга, то увидел серьезно-сосредоточенную физиономию Ивашова. Поняв, что друг закончил свой рассказ, майор грозно спросил:
- Это не шутка? – И сам, с тяжелым вздохом ответил: - Видимо, нет… Если бы я тебя так хорошо не знал, то подумал бы…
Что бы он подумал, Сергей досказать не успел. Потому что, именно в этот момент они, наконец заметили, что Варна уже стоит возле печки, выйдя из-за занавески и слушает их разговор, по-прежнему, легко улыбаясь. В этой ее улыбке и во взгляде было что-то от матери, которая глядит на своих неразумных и бестолковых чад, ожидая, когда они наконец поймут простые, можно сказать, азбучные истины, и, наконец-то уже прозреют и начнут взрослеть. Увидев, что мужчины ее, наконец, заметили, она легко сделала несколько шагов по направлению к ним, и присев на лавку рядом с Ивашовым, мягко проговорила:
- Пребывая всю жизнь в темном подземелье, всегда страшишься выходить под яркое солнце. Но ты привыкнешь и поймешь. А чтобы тебе было легче привыкать к Свету, я сейчас покажу тебе… - И она протянула к нему руки.
Ивашов, испуганно шарахнулся от девушки, словно та была ядовитой змеей, собиравшейся его ужалить, и сам понял, как глупо это выглядело. Он посмотрел на Глеба, будто ища у того поддержки. Тот просто кивнул ему головой, мол, не бойся, друг, я с тобой. А Варна тихо проговорила:
- Не бойся… - И приложила одну руку ему на лоб, а другой рукой легко коснулась сердца. – Закрой глаза, воин… - Тихо прошептала она. И Ивашов почувствовал, что теряет связь с окружающей реальностью. Страх перед неизвестным, и в самом деле, ушел, уступая место жгучему любопытству.