Собственно, масленица в разгаре. Теперь уже по-настоящему, а не исключительно в моей голове. Но прежде, чем поговорить о ней самой, о сегодняшней песне, да и вообще, потрепаться за жизнь по обыкновению, рвется наружу нечто плохо формулируемое, но весьма остро ощущаемое. Это завелось во мне в прошлом году в конце января, когда пришла скорбная весть о Вере Вотинцевой. Теперь всякий раз, натыкаясь на ее песни, прямо слышу внутри какое-то тупое мычание – Верка, ну как так-то! Год прошел, а оно не проходит, не рассасывается. Действительно же не правильно, не справедливо, не понятно даже. И сделать-то ничего нельзя, разве что вспоминать. И обязательно добрым словом.
А песня сегодня немного странная. Не похожая на другие ее песни. Точнее, похожая немного на ее дурки, но это же совсем не дурка. Даже наоборот, по форме-то она к дуркам ее близка, а по содержанию и образности – почти совсем из ее серьезных песен. Парадокс, однако. Впрочем, у Верки и вся жизнь – сплошной парадокс, так что ее песня к масленице иной быть и не должна.
Вера имела на удивление мистический склад ума. Она абсолютно точно была очень верующей, но вот во что именно или в кого, наверное, она и сама едва бы могла ответить. Ее религия – творчество, а вот Бог у нее был какой-то свой, эксклюзивный, существующий во всей вселенной для нее одной. Она звала его папой и общалась с ним запросто как с отцом. Бог этот Веркин оберегал ее и потакал ее дурацким прихотям. Причем совершенно открыто и прилюдно, хочешь дождь – на тебе дождь, хочешь, чтобы перестал – на тебе, перестал. Этому даже никто не удивлялся. С возрастом, правда, Бог ее эксклюзивный все больше обретал вполне традиционные христианские черты, то есть, взрослел и мудрел вместе с Верой, но при этом некоторые изначальные качества оставались неизменными. Во всяком случае, чувство юмора, способность не зло похулиганить и склонность к необидным скабрезностям никуда с возрастом у Веркиного Бога не девалась.
А, может, это просто у нее такой ангел-хранитель был свой? Помните, наверное, у Сани Софронова на стихи Сергея Каплана песенку про ангелов-попутчиков – ну вот это было какое-то такое явление, возможно.
Да даже если это у Веры были собственные эксклюзивные бесы, мне все равно трудно представить, чтобы она на масленицу решила после блинов сжечь их совокупное чучело на площади. Кто бы там не присутствовал в ее душе, кто бы не подталкивал ее всю жизнь к стихам и разнообразным поступкам, любовь у них была взаимная. И доверие взаимное. Поссориться на время по-семейному – это сколько хочешь, характеры-то похожие, вздорные, но и доброта и бесконечная влюбленность в окружающий мир тоже. А еще способность мириться и прощать, что, кстати, накануне Прощенного воскресенья и нам совсем не лишне в своих душах разбудить.
Что до того, ангелы, бесы, сам господь или еще кто-то там невидимый, так это все, как и сама масленица, пришло к нам из далеких языческих времен. И не вериться, что, приняв христианство, эти сущности, явления, понятия или даже существа кардинально поменяли характер. Да даже если и чуть поменяли, память-то народная их изначальные черты удивительным образом сохраняет. Собственно, кто такие ангелы? Они нам от греков достались, там, в Греции они служили разнообразным богам посланниками, курьерами и почтальонами – что изменилось-то принципиально? Гении – всего лишь разновидность тех самых курьеров, но с узкой творческой специализацией. На днях с удивлением обнаружил, что бес, точнее Бес (это имя собственное) – один из уважаемых богов Древнего Египта. Он там как раз за сохранность семейного очага отвечал, а попутно за веселье и распугивание тогдашней нечисти. Был, кстати, весьма страхолюдным – карлик с кривыми конечностями и уродливой рожей, но очень сильный, так что было чем тамошнюю и тогдашнюю нечисть разгонять, где-то достаточно было просто Бу сделать и рожу скорчить, где-то и за хвост да об стену, а каких-то он еще и шутками-прибаутками до обморока доводил.
Как-то у меня нынче все в кучу, вроде как у большого поэта Николая Заболоцкого. Помните:
Все смешалось в общем танце,
И летят во сне концы
Гамадрилы и британцы,
Ведьмы, блохи, мертвецы…
С другой стороны, масленица – это же такой праздник, в котором христианство с язычеством за одним столом блины едят и подливают друг другу в чаши что-то весьма доброе и желанное. Язычество тащит христианство поучаствовать в своих буйных плясках и порадоваться нечастому чревоугодию, христианство облагораживает язычество своим смиренным всепрощением и склоняет в предстоящему посту. Что там горним высям ближе и роднее – не нам решать, но нельзя же не заметить, что природа этакому, пусть и временному объединению рада – за окном почти настоящее весенние солнышко, капели сливаются во вселенский благозвучный аккорд, ну а великие снеги скукоживаются и стремительно превращаются в то, чем им быть куда веселее и приятнее – в светлые звенящие ручьи, просто в воду, которая так сейчас потребна просыпающейся земле. Надо же, чтобы каждый малюсенький корешок, каждая новорожденная травинка этой водой умылись, чтобы уже вот-вот предстать перед нами в виде обновленной и вечно юной жизни.
