Работая с проблемой пограничного расстройства я обнаружил еще одну характерную черту, которая обычно присутствует во взаимоотношениях с людьми, страдающими ПРЛ. Дело в том, что они часто попадают в так называемый треугольник Карпмана, когда они поочередно примеряют на себя роли то Преследователя, то Жертвы, то Спасателя. Интересна сама динамика смены этих ролей в рамках созависимости «пограничников». Эта динамика серьезно отличается от случая к случаю.
В своих предыдущих статьях я писал о том, что у людей с ПРЛ есть такая дихотомическая особенность: с одной стороны – это стремление к симбиотическим отношениям, для того, чтобы уйти от чувства одиночества, которого они просто не переносят. С другой стороны – это неодолимое стремление к свободе. Этот внутренний конфликт ведет к попытке контролировать свое состояние, и в то же время – к попытке контролировать поведение своего партнера, то есть значимого для себя объекта.
В контексте созависимость можно сказать, что пытаясь контролировать поведение другого человека, «пограничники» тем самым пытаются регулировать свое состояние, чтобы почувствовать себя в безопасности.
Потому, что стремление к симбиотическим отношениям, как средству уйти от внутренней пустоты, вызывает у «пограничников» бессознательный страх быть поглощенным другой личностью, страх раствориться в другом. И именно контроль над поведением другого человека снижает уровень этого страха и способствует формированию чувства относительной безопасности.
Созависимость людей с ПРЛ часто ставит их в роль Преследователя (или Агрессора, в зависимости от транскрипции) если говорить с точки зрения знаменитого треугольника Карпмана. «Пограничник» преследует партнера, высказывая ему свои претензии, выливая на него свой гнев до тех пор, пока не произойдет серьезный конфликт или большая ссора, которая поставит вопрос о целесообразности дальнейших отношений. И вот здесь, боясь потерять своего контрзависимого партнера, человек, страдающий ПРЛ становится сама доброта и внимательность. Он сожалеет о своих вспышках гнева и идет на мировую, играя роль Спасателя.
Как только извинения приняты и отношения начинают налаживаться (часто в качестве примирения используется секс), «пограничник» быстро переходит в позицию Жертвы, начиная объяснять, что она многое пережила, что в прошлом было много насилия, что ее надо понять и беречь от всяких ссор и скандалов, что в прошлом были попытки суицида и парасуициды, что у нее было тяжелое детство в дисфункциональной семье и так далее.
При этом на ее партнера очень ловко вешается чувство вины. Он начинает думать о том, что действительно был не прав. Более того, он оказывается во всем виноват: и в отсутствии любви и заботы о Жертве а ведь все вокруг ее любят и уважают. И в том, что он совсем ее не ценит и не понимает, а ведь она в детстве пережила насилие. Он виноват и в том, что не заботиться о ней должным образом, а ведь она раньше употребляла ПАВ и может снова скатиться к наркотикам. Партнер виноват и в том, что не может обеспечить необходимый уровень материального благосостояния, так как «пограничнику» сложно долго работать на одном месте, нужны постоянные перемены. Количеству претензий снова нет числа.
Как мы видим, роль Жертвы длится недолго, поскольку объяснения как-то незаметно переходят в обвинения и вот уже наш «пограничник» снова на своем любимом коне в роли Агрессора.
Проблема в том, что партнеры, которые живут с «пограничниками», с точки зрения созависимости и выступающие в роли контрзависимых, сами начинают бояться быть покинутыми. Они порой настолько завязли в отношениях, что у них уже появляется иррациональный страх, что их бросят, что они сами останутся одни. Они словно заражаются от «пограничников» этим страхом вероятного одиночества.
Кстати говоря, это не только происходит с партнерами «пограничников», но и с партнерами людей, с другими расстройствами личности (с теми, кто живет с нарциссами, с гистрионами и т.д.). Я провел исследования и как-нибудь опишу этот эффект в отдельной статье.
Я хотел бы поделиться другими соображениями. А именно: разные люди, страдающие ПРЛ находятся в различных состояниях Карпмана разное количеств времени. А именно одна клиента сама указывала на то, что у нее приблизительно следующее распределение позиций: Агрессор – 50 % времени, Спасатель – 40 % и Жертва – 10 %. Другая клиента находилась в этих ролях в следующем соотношении: Агрессор – 50 %, Жертва – 40% и Спасатель – 10%. Третья клиента имела такое соотношение: Агрессор – 50%, Жертва – 30% и Спасатель – 20%.
Есть и другие соотношения, но в основном, как мы видим гнев захватывает «пограничников». И в большинстве случаев ведущую роль играет позиция Агрессора (или Преследователя).
Людям, попавшим в треугольник Карпмана очень сложно выйти из созависимости, вдвойне сложнее, выйти человеку с пограничным расстройством. Но выход есть, правда на это требуется много сил, терпения, упорства и воли.
Прежде всего, необходимо осознать, что человек находится в созависимых отношениях. Затем определить, сколько времени и в какой роли он находится. Следующим шагом является необходимость выяснить все вторичные выгоды от пребывания в каждой из ролей.
Затем нужно понять, какие неудовлетворенные потребности закрывает каждая роль. Особенно любимая роль (позиция в которой чаще всего находится созависимый). И на последнем этапе необходимо выяснить каким еще более экологичным способом можно закрыть эту неудовлетворенную потребность, даже если эта потребность идет из детства.
Затем мы уже отрабатываем практику на удовлетворение выявленной потребности наиболее благоприятным образом. Учимся формировать личные границы и конструктивно выражать свои мысли, эмоции и чувства.
В осознании своих эмоций и навыках их регуляции я применяю методы Диалектическо-поведенческой терапии.
Спасибо за внимание! Берегите себя!
Автор: Сазонов Андрей Владимирович
Психолог
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru