Рабочий день уже заканчивался, когда неожиданно зазвонил телефон. Федор посмотрел на экран – номер был незнакомый. Обычно он на такие звонки не отвечал, а тут что-то дрогнуло внутри, и Федор нажал зеленую кнопку.
Звонил Илья Михайлович – сосед деда, их дома и огороды разделял только невысокий заборчик.
– Федя, в общем того, помер Федор Васильевич. Как дрова колол, так рядом с поленницей и упал, и топор в руках остался, – сказал сосед.
Дед всю жизнь казался мальчику старым, но крепким и сильным. Когда Федя прочитал в учебнике литературы про Илью Муромца, богатырь почему-то представился ему таким же, как дед – высоким, широким в плечах, с сильными руками и ногами, с бородой и добрыми глазами.
– Глупый ты, Федька, Илье Муромцу было тридцать три года, когда он с печи встал, а твоему деду сколько? – посмеялся над ним друг Санька.
Федя спорить не стал, но мнения своего не изменил.
А еще ему всегда казалось, что дед Федор Васильевич вечный. Наверное, потому, что с того времени, как Федя помнил себя, дед в нужную минуту всегда был рядом.
И вот теперь его нет. Восемьдесят семь лет прожил он на белом свете. Было у него две дочери и сын – Иван. А еще было пятеро внуков, и Федя, названный в его честь, – один из них.
Иван женился на Нине – скромной девушке, которая работала в сельской больнице медсестрой. У них родился маленький Федька. Когда мальчику исполнилось четыре года, работы в селе совсем не стало, и Иван поехал, как тогда говорили, «на севера», чтобы хоть что-нибудь заработать.
Но денег это семье не принесло – хуже того, Иван погиб во время какой-то аварии на стройке. Семья даже выплат никаких не получила, потому что было сказано, что произошло все в нерабочее время. А про то, что прораб просил рабочих задержаться, потому что от графика отставали и всю бригаду могли лишить премии, никто не вспомнил.
Так что стал дед маленькому Феде вместо отца. Пока мальчик был совсем мал, им бабушка Маша занималась, а лет с семи внук от деда ни на шаг не отходил. Федор Васильевич в лес – веники для бани заготавливать, и Федя с ним, на рыбалку собрались – тоже вместе.
Когда мальчик закончил начальную школу, Нина с сыном перебралась в город, но все каникулы Федя проводил в селе.
В пятнадцать лет мальчик наравне с дедом мог выполнять любую мужскую работу и в доме, и во дворе: они вместе чинили забор, перекрывали крышу на бане, поправляли крыльцо. А дрова Федя колол не хуже взрослого мужчины.
А когда дед овдовел, два Федора вместе стали заниматься и домашним хозяйством. Возвратившись домой, Федя в день рождения мамы испек целый противень пирогов с капустой, чем поверг в немалое изумление ее подруг, которые собрались на чай.
Однажды, когда Федя уже учился в университете, дед по телефону рассказал внуку, что городские мальчишки, которых родители вывезли на дачи, повадились в его огород.
– Не столько утащат, сколько потопчут, – пожаловался Федор Васильевич. – Мне ведь не жалко, пришли бы, спросили, я бы и сам дал.
Сдав сессию, внук приехал к деду с полной сумкой каких-то проводов и непонятных деталек. Два дня возился в огороде, залез на крышу, приладил там какой-то флюгер, чуть ниже установил большой фонарь и сказал:
– Теперь будем ждать твоих разбойников, проверим мое устройство. В первую ночь в огород никто не залез, зато во вторую сигнализация разбудила полсела.
Сработали датчики движения, фонарь, как прожектор, стал освещать огород пульсирующим светом, а флюгер закрутился, издавая звуки, похожие на сирену скорой помощи. Мальчишки бросились к забору и, перелетев через него, попали прямо в росшую с той стороны крапиву.
Больше в огород Федора Васильевича никто не лазал, а когда внук собрался уезжать, дед попросил его отключить звук:
– Пусть фонарь останется, а пугать все село среди ночи не надо.
И вот деда больше нет.
На похороны, которые организовали Нина и Федор, собралась вся немногочисленная родня: две дочери Федора Васильевича с мужьями и детьми и младшая сестра бабушки Маши, которая жила здесь же, в селе.
Родственники с удивлением осматривали дом – крепкий, высокий пятистенок на прочном фундаменте, под новой крышей – кухню с выбеленной печью и две светлые чистые комнаты внизу. Наверху, в мансарде, дед с внуком сделали еще две небольшие комнаты. В одной был «кабинет» Феди – там стоял компьютер и другая нужная ему техника. Во второй была мастерская Федора Васильевича – последние несколько лет он увлекся изготовлением резных наличников. В первую очередь украсил свой дом, потом стал делать для соседей.
Мужчинам очень понравилась баня – с большим предбанником, широким полоком в парилке.
– Хорошо бы перед отъездом баньку истопить, – предложил один из них.
– Да, неплохо отец тут все обустроил, – сказала Людмила – младшая дочь Федора Васильевича. – И газ провел, и отопление по всему дому, можно даже зимой печь не топить. И вода в дом закачивается – с ведрами бегать не надо.
– Когда только он все это успел сделать? – удивилась ее сестра – Надежда.
Конечно, они не ожидали такого увидеть: с тех пор, как Федор Васильевич овдовел, дочери к нему не приезжали, хотя на автобусе дорога заняла около полутора часов, а на машине – всего час.
Но зачем тратить летние отпускные деньки на старика? Их ведь так мало! А зимой – тем более, лучше провести пару недель на пляжах Хургады или Дубая. Поэтому дочери общались с отцом только по телефону, спрашивая его о здоровье и поздравляя с праздниками.
Навещали его только Федор, которые вместе с дедом отремонтировал дом, и Нина, помогавшая свекру с огородом.
Еще сидя за поминальным столом, Людмила стала прикидывать, сколько может стоить отцовское наследство:
– Дом крепкий, все постройки хозяйственные есть, кухня, считай, четыре комнаты, отопление, вода, от города всего шестьдесят километров, участок двенадцать соток. Есть автобусное сообщение, в селе – два магазина, школа, ФАП. Думаю, миллионов шесть–семь, не меньше.
– А может, и больше, – подхватила Надежда. – Надо посмотреть, сколько здесь дома стоят.
– Продадим, каждой из нас минимум по два с половиной – три миллиона выйдет, – посчитала Людмила.
– А что ты так улыбаешься, Федя? Мы с Людой – наследники первой очереди, ты – второй, а твоей матери вообще ничего не положено. Был бы Иван жив, на троих бы делили, – сказала Надежда, заметив, как усмехается Федя, слушая их с Людмилой.
– Ты нам свидетельство о смерти отца отдай, мы с Надей, как приедем в город, пойдем к нотариусу, чтобы заявить о наследстве. Завещания ведь нет? – продолжила Людмила.
– Завещания никакого нет, тетя Люда, да и наследства никакого нет. Разве что на банковской карте, на которую деду пенсию перечисляли. Правда, там вряд ли много осталось – тысячи три–четыре, месяц ведь почти закончился. Если хотите, сходите в банк, узнайте, – усмехнулся Федя.
– Как это нет наследства? А дом? – удивился муж Людмилы.
– А дом этот мой. Мне дед его еще пять лет назад подарил. А все, что вам так в доме понравилось, мы с ним вместе делали, – сказал Федор.
Поднялся такой крик, словно в комнату влетела стая не менее чем из пятидесяти чаек.
Откричавшись, родственники собрались и уехали. Но еще две-три недели Федору звонила то одна тетка, то другая, предлагая «справедливый» вариант деления наследства.
Наконец ему это надоело, и Федор внес их телефоны в черный список.
P.S. Нина вышла на пенсию и теперь жила в доме с мая по октябрь. Федор приезжал каждые выходные, а когда в фирме, где он работал, сотрудников в порядке очереди стали выводить на удаленку, он жил в своем доме постоянно.
Прошло два года. Федор женился, и через еще год в доме появился новый жилец – Иван Федорович.
Автор – Татьяна В.