оглавление канала, часть 1-я
Глеб в некоторой растерянности смотрел на девушку. Его лицо выражало сомнение и одновременно какой-то детский испуг. Словно, будучи маленьким мальчиком, он услышал страшную сказку, и теперь не решался выключить свет в комнате, опасаясь, что жуткие твари и ужасные злодеи тогда сразу оживут, и набросятся на него все разом. А баба Феша глядела на Варну широко раскрытыми глазами, и в ее взгляде была неподдельная тревога. Наконец она проговорила очень тихо:
- Доводилось мне от своего деда слышать о подменышах. Их и сейчас еще можно встретить даже в наше время. С виду человек, как человек, а случись чего, и надобно принимать правильное решение, так сразу и видать становится – истинный подменыш. Да, все так дочка… - Она посидела немного молча, а потом с интересом спросила, кивнув на палку, принесенную Глебом. – Так ты думаешь…
Варна кивнула головой.
- Да… Это сделал волот. Только у него могут быть человечьи зубы таких размеров. Только не обычный волот, а уже измененный злодеями. Встречала я такого однажды. Он весь оброс шерстью, тело сгорбилось так, что руки почти достигали земли, а глаза его горели желтым огнем. Нам даже удалось его изловить, применив немало стараний. Старец Световлад хотел ему обратно вернуть его сущность. Но даже он не смог. Внутри у него уже ничего не осталось от человека, только жажда убийства и насыщения, ничего более. Это уже был не зверь и не человек, а что-то, что противно и людям, и богам. Но вот, что было странно… Своих способностей наводить морок и страх он не утратил, только они, эти его способности, стали еще сильнее. Один только Световлад и мог ему противостоять. Потому и было это чудовище во сто крат опаснее. – Она грустно вздохнула. - Нам пришлось его убить.
Баба Феша, слушавшая внимательно девушку, покивала головой.
- Поняла я тебя. Не волнуйся за меня, я буду осторожной. Да и Лютый тут со мной остается, в обиду меня не даст.
Глеб, наконец, пришел в себя. Обвел глазами женщин и спросил, не обращаясь ни к кому конкретно:
- Вы хотите сказать, что уже ТОГДА знали о генной инженерии, и проводили различные опыты и эксперименты?
Недоверие в его голосе было настолько явным, что обе нахмурились, а баба Феша сердито проговорила:
- Не знаю, внучок, хорошо ли ты слушал мои рассказы в детстве, но сейчас ты уже должен понять, что это все не сказки и не чьи-либо вымыслы, а самая что ни на есть, правда жизни. И от того, что ты зажмуришься и залезешь под одеяло, как в детстве, повторяя: «Я не верю… я не верю…», мир не изменится. Ты из нашего Рода, и должен, наконец, уяснить себе, что все происходящее имеет глубокие корни. Отрицая это, ты ничего не добьешься! Только напрасно можешь сгубить себя и своих людей! Потому и говорю тебе еще раз, слушай Варну, она зря тебя не взбаламошит, и пустого не скажет. И еще… Отринь все, чему тебя учили во внешнем мире. Прислушайся к себе, доверяй своей интуиции. Ну, а теперь, ступайте деточки. Время уже позднее. И да пребудет с вами Свет и все Пращуры наши…
Сколько Глеб не пытался, но догнать Варну на лыжах ему никак не удавалась. Проворная, как белка и легкая, как мотылек, она не бежала, а почти летела поверх глубоких сугробов сбоку от лыжни, уже наполовину опять засыпанной снегом. Глебу даже показалось, что огромные ели торопливо раздвигают колючие ветки на пути девушки. Разумеется, это было иллюзией. Просто она умело обходила… Нет, не обходила, а словно бы обтекала, как текучая вода, все препятствия, попадавшиеся на ее пути. Рядом с ней Глеб сам себе казался неуклюжим увальнем, хотя с малолетства ходил по тайге круглый год, и считался хорошим охотником. Нет, девчонку надо будет ставить на лыжи обязательно. Если кто-то из экспедиции увидит, как она «летает» поверху сугробов, вопросов не избежать. И хорошо, если дело ограничится только вопросами. Он прекрасно знал повадки «старшего брата». Загребут в какую-нибудь лабораторию и будут изучать, как подопытного кролика. Этого допустить было никак нельзя. Чувствовал он, ох как чувствовал, что в экспедиции с Варной будут еще проблемы! Он очень хорошо знал, что прикидываться постоянно не тем, кто ты есть на самом деле, ой, как трудно! Так что, девчонке достанется. Но, похоже, вариантов у него было не так уж и много. Точнее, их вообще не было. Он, конечно, до конца еще не осознал, что все рассказанное девушкой – это и есть та проблема, которую им предстоит решить. Ведь могли же люди, скажем, утонуть в болоте. Есть такие места, которые и зимой не замерзают, только покрываются тонкой корочкой льда, скрывающего под своей кажущейся надежностью, бездонную пучину. Или, например, могли на них звери напасть. Вот, если медведя, к примеру, нечаянно разбудили, вот тебе и проблема. С разбушевавшемся спросонья хозяином тайги, мало кто может справиться.
Он перебирал на бегу в уме все эти, уже не раз повторенные и обмусоленные на всех уровнях и по всем инстанциям доводы, а в глубине его сознания скручивался тугой холодный комок, и интуиция, которая его ни разу еще не подводила, коварно нашептывала ему: «Ты ведь знаешь, что она права…» Он мог отмахиваться от нее сколько угодно, но его интуиция, дама настырная и неугомонная, тихонечко смеялась, и с легким прищуром грозила ему пальчиком: «Знаешь, знаешь…» Он так увлекся своими размышлениями, что не заметил, как Варна уже скрылась с глаз. Глеб слегка всполошился. Она же не знает дороги!! Заблудится еще в лесу! Вот же несносная девчонка!!! Ну как он с ней будет в экспедиции, если уже сейчас не может справиться?! А ночь уже вовсю царствовала под пологом, как неловкий маляр, щедрой рукой расплескивая фиолетово-синюю краску по белым снегам. Он принялся на ходу оглядываться по сторонам, но вскоре это бесполезное занятие бросил. Все равно ничего не видно дальше ближайшего дерева! И по следам ведь ее не найдешь! Вот заноза- то еще где!!! Тогда он остановился и негромко позвал:
- Варна…
Ему показалось, что заснеженные деревья с ехидной улыбкой наблюдают за ним. Разумеется, никто не ответил. Конечно, он понимал, что это глупо, но, честно говоря, не представлял, что сейчас делать. Постоял несколько секунд в раздумье, затем снял с плеча карабин и выстрелил в воздух. Хлесткое эхо выстрела принялось метаться между скованных морозом стволов, а с верхних веток ближайшей ели упал вниз холодным водопадом снег, попав ему за шиворот. Он шепотом чертыхнулся, помянув «добрым» словом упрямую девчонку. И тут, внезапно, у него из-за спины раздался тихий голос:
- Почто шумишь, воин? Лес он шума не любит…
Он резко обернулся. Варна стояла позади, в нескольких шагах от него, плечом привалившись к стволу дерева. Говорила, вроде бы серьезно и спокойно, но даже сумрак, царивший под пологом леса, не мог скрыть легкой усмешки в ее глазах. Глеб, злясь на себя за глупое поведение, нахмурившись проговорил:
- Я боялся, что ты заблудилась. Ты ведь не знаешь дороги к моему дому…
Она удивленно вскинула брови, а потом тихонько засмеялась:
- Спасибо, воин, за заботу, но я не могу заблудиться. Разве зверь в лесу может заблудиться, а птица, летящая от самых дальних Южных морей к родному гнездовищу на Север? Мы знаем Пути, и всегда им следуем. Это заложено в нашей крови с тех самых пор, когда наши Пращуры прилетели на эту Мидгард-Землю. – И с грустью добавила. – И в твоей крови это знание тоже есть, только позабытое. - Она подошла к нему чуть ближе и заглянула в глаза, а у Глеба, почему-то, перехватило дыхание. Девушка едва улыбнулась и закончила: - Твой дом там, - махнула она рукой в сторону, где была деревня, - Там людское поселение, а ты в нем живешь. Поэтому, я знаю дорогу. – Варна отступила от него назад несколько шагов, видимо, почувствовав некую его неловкость, и, склонив немного голову на бок, спросила: - Ну что, идем?
Нахмурившись, Глеб сердито проговорил:
- Идем… Мое имя Глеб, и перестань меня называть воином… Если, конечно, ты не хочешь привлечь к себе внимание. – И заскользил на лыжах вперед, проклиная про себя свою глупую выходку с выстрелом. Теперь эта девчонка будет думать, что он какой-то паникер. И сам усмехнулся своим мыслям. Вряд ли ей знакомо подобное слово. Он не увидел расстроенного выражения лица Варны, когда она ему, чуть слышно, слегка запинаясь, ответила:
- Хорошо… Глеб…
В окнах его дома опять горел свет. Глеб невольно поморщился. Он надеялся, что у него будет еще немного времени объяснить девушке, как себя следовало вести с окружающими людьми, чтобы не вызвать их подозрения. Но, получалось, что этого времени у него не будет. Серега, наверняка явился к нему на всю ночь. Все правильно, куда ему идти ночевать, как не к другу. В другое бы время, Глеб только обрадовался этому обстоятельству. Они бы выпили, сидя друг напротив друга за широким столом, закусили жареной на сале картошкой с хрустящей корочкой и пупырчатыми огурчиками, взятыми из дубовой бочки, стоявшей в погребе. А сейчас что…? Хотя… Собственно, что изменилось. Отправят Варну спать, а сами посидят, как когда-то, разговаривая обо всем на свете. Не так уж у него и много друзей, с которыми ему было бы приятно вот так, по-простому, посидеть. Ивашов был одним из немногих, с кем он мог говорить вполне свободно и открыто, не боясь, что его неправильно поймут или осудят. Но вот как его друг отреагирует на появление Глеба с неизвестной девушкой, был вопрос. Быстро прокручивая в мозгу все возможные варианты и объяснения, в конце концов, он махнул на все рукой. Вот сейчас как раз и «обкатаем» «внедрение» Варны в современное общество. У самой калитки, девушка вдруг остановилась, будто к чему-то прислушиваясь, а потом сказала:
- Тебя там ждут… Хороший человек, только очень сердитый, почему-то…
Глеб кивнул головой, буркнув в ответ:
- Я знаю… Это мой друг. Он возглавляет одну из экспедиций поисковиков. А сердитый… Это нормально. Второй раз за последние сутки меня никак дома не застанет.
И тут же опять себе попенял, что ему свои комплексы не стоит переваливать на девушку. Ей за последнее время и так досталось, а тут еще он со своими недовольствами. А самое главное, что все эти самые недовольства он относил только лишь к себе. С ним вообще, происходило что-то необычное и непонятное. Приписав все это нехарактерное для себя поведение странным событиям, и избытку фантастической информации, свалившейся на него за последние двое суток, он, с несколько виноватым видом, обернулся к Варне, и проговорил, стараясь вложить в свои слова умеренную дозу душевности и раскаянья:
- Не волнуйся… Все будет хорошо…
И, не дожидаясь от нее ответа, решительно потянул на себя ручку двери.
