16 июля 1944 года наш батальон вышел к берегу реки Неман. Батальону придали роту понтонёров. Но понтонного парка, чтобы соединить оба берега Немана лентой моста, не хватало. Решено было строить с обоих берегов пирсы для его сопряжения с берегами.
В разгар переправы со стороны солнца налетела стая «юнкерсов». С оглушающим завыванием, падая на крыло, пикировали они один за другим на переправу. Неистово стучали зенитки. Разрывы бомб сливались в один громозвучный грохот. С шумом рушились водяные столбы.
— По щелям! — прокричал командир отделения Пётр Кожемякин, а сам оглянулся на мост. Между водяными столбами, раскачиваясь на волнах, выплыл оторвавшийся паром. «Уплывёт!» — понял сапёр и в считанные секунды сбросил сапоги, ремень. Выскочил из окопа. Паром находился в створе со щелью. Кожемякин доплыл до него. На настиле не было ни весла, ни багра. Только в руке у убитого понтонёра небольшая бухточка каната, предназначенного для перильного ограждения. Ещё немного — и паром пронесёт течением мимо окопа.
— Держите! — крикнул он друзьям.
Те подхватили на лету конец каната, подтянули паром к берегу. И когда он зашуршал днищем по прибрежному песку, последний «юнкерс», выходя из пике, дал длинную очередь по парому. Но промахнулся: Кожемякина только обдало брызгами.
После третьего налёта вражеских самолётов на переправу немцам удалось разбомбить её, и уцелевший паром оказался бесценен. Сапёры натянули канат через реку, и переправа продолжилась.
Вскоре на нашем пути оказалась река Чёрная Ганча, один из крупных притоков Немана.
— Фашисты перешли в контрнаступление, — сообщили нашему командиру роты. — Задача — взорвать мост, не пропустить их танки.
— А чем взрывать? — взволнованно перебил командир роты посыльного. — Взрывчатки-то нет.
Рота заняла оборону. Нашлись всего две толовые шашки и три зажигательные трубки.
— Мало, мало, — взвешивая их на ладони, говорил комроты Обухов. — Мост на трёх опорах, надо по крайней мере килограммов пять!
— Можно без взрывчатки обойтись, — неожиданно сказал старший сержант Василий Евсеев, друг Петра Кожемякина.
— Подпилить опоры! — добавил Пётр. — Танки, если взойдут на мост, обязательно расшатают его и разрушат.
— Другого выхода нет. Надо подпиливать, — согласился ротный.
Рокот немецких танков уже отчётливо разносился по лесу. Бой с каждой минутой приближался. По мосту, стуча тяжёлыми ботинками, бежали последние пехотинцы.
— Кожемякин, Евсеев, берите четырёх человек и две пилы, — кричал капитан Обухов.
Шестеро сапёров скрылись под настилом моста. На всём скаку, гремя копытами и орудийными колёсами по настилу, пронеслось орудие сержанта Смирнова, прикрывавшего отход стрелков.
— Держись, ребята, сейчас начнётся! — прокричал сержант-артиллерист.
Оглядываясь на подпиленные опоры, словно проверяя, так ли все сделано, Кожемякин последним уходил с моста.
Из леса неуклюже выкатились танки. Ударило орудие сержанта Смирнова. Дым разрыва окутал головную машину. Словно по команде, танки открыли беглый огонь по нашей обороне. Один из них медленно двинулся к мосту. За ним последовала вражеская пехота. Фашисты, видимо, решили с ходу переправиться через Чёрную Ганчу. Танк приближался к мосту. С обоих берегов за ним следили сотни глаз. Одни — надеясь, что танк пройдёт, другие — что он провалится. Вот уже середина моста.
Неожиданно край моста накренился, стальная махина навалилась на перильное ограждение и, перевернувшись, рухнула вместе с настилом в воду. Это послужило сигналом к открытию огня. Ударила пушка сержанта Смирнова, затрещали пулемёты и автоматы сапёров, рассеивая пехоту противника, сосредоточившуюся за кустами. Фашистские танки попятились назад. Пехота не посмела форсировать реку без их поддержки. Чёрная Ганча стала преградой для гитлеровцев. Они здесь не прошли. Много было боёв. Выходили из строя сапёры, прибывало пополнение. Петра Павловича миновали осколки и пули. Он оставался в строю. В марте 1945 года в батальон пришёл Указ Президиума Верховного Совета СССР, в котором говорилось, что за мужество и отвагу, за героизм, проявленные при наведении переправы через реку Неман, старшему сержанту Петру Павловичу Кожемякину присвоено звание Героя Советского Союза.
В. МЕЛЬНИКОВ (1987)