Растирая лицо горячими ладошками, Наташка соскочила с кровати и пошлепала босыми ногами по крашеным половицам. Подойдя к окну, отогнула занавеску и посмотрела на улицу сквозь запотевшее стекло.
Утренняя зорька уже вовсю играла красными бликами над темными верхушками бора, и в небе гасли последние звезды.
Стукнула дверь, на пороге появилась бабушка, держа в руках небольшой блестящий подойник.
- Проснулась, Голуба моя! – ласково улыбнулась она, завидев у окна внучку. Наташка успела уже одеть заготовленную с вечера блузку и брючки, поспешно обуваясь в удобные, мягкие, разношенные коричневые туфельки на невысокой платформе.
- Ты то ли не евши собралась? А ну-ка давай за стол… -
- Ба, а если на автобус не успею? –
- Успеешь, вон в какую рань поднялась! А голодной я тебя не пущу, не мечтай… и так, как тростинка, в чем только душа и держится. А не поешь крепко – голова закружится в дороге. Путь –то до города неблизкий… -
У бабули уже и тесто было готово, и вскоре Наташка торопливо макала блины в чашку со сметаной.
- Да не спеши ты так, торопыга! – Ласково журила внучку Варвара Тимофеевна. – без тебя не уедет автобус, до него еще целый час… -
- Ой, бабуль, и когда ты только все успеваешь! Прямо диву даюсь каждый раз. Ведь с пасеки не уходишь, днюешь и ночуешь около пчел своих. Да еще и дом на тебе… -
- Не надо меня на покой отправлять, рано еще. А пчелки мои – это дело жизни деда твоего, да и меня тоже, сама знаешь. Его уж нет, да еще без них меня оставь, я и вовсе зачахну. – покачала головой Варвара.
- Да знаю я все, знаю! – Наташка торопливо допивала молоко. – Пора мне бабулечка моя родная! -
- Ох, и лиса же ты, Наталья! Ну, ладно, пора так пора! Сумку Галинке я наладила –
- Ого! Ты мне туда камней наклала? – подняв дорожную сумку с деревенскими гостинцами для сестры, вздохнула Наташка. – Тяжело ведь! –
- Ничего, донесешь, а по приезду Анатолий встретит. Договор ведь был с ним, прямо на вокзале. –
Минут десять спустя Наташка уже открывала покосившуюся калитку, и торопливо отправилась через широкую луговину, ступая по потемневшей от обильной росы траве к бору, вдоль которого прямой лентой лежал отсыревший за ночь асфальт.
На обочине дороги Наташка остановилась, поставила тяжелую сумку, надеясь, что появится какая-нибудь попутка и довезет её хотя бы до развилки, где была автобусная остановка.
Начинался рабочий день, и ждать пришлось недолго. Вскоре на горизонте показался грузовик с прицепом. Шофер еще издали приметил Наташку и подъехал к ней осторожно, заранее сбросив скорость, так, что ей не пришлось голосовать.
Но, едва машина остановилась около девушки, как она нахмурилась и отвернулась, давая понять, чтобы водитель проезжал мимо. Но тот, немного помешкав, вышел из машины и подошел к ней:
- Собралась куда, доча? –
- А тебе-то что за дело? Езжай, куда ехал… -
- Ты садись давай, не вредничай. У меня путевка в райпо, как раз до станции довезу. В аккурат к поезду успеешь. – Отец подхватил сумку и понес в кабину. Наташка хмуро и нехотя взялась за ручку своего чемоданчика с вещами и поплелась следом.
Села в кабину, в досаде громче нужного хлопнула дверью, а когда машина тронулась с места, демонстративно отвернулась к окну, всем своим видом давая понять, что ни словечка от неё отец не услышит.
Захар, осторожно вздыхая, искоса бросал на Наташку взгляды в зеркало и снова приковывал взгляд к дороге.
Около года назад родители Натальи разошлись. По мнению окружающих, они жили душа в душу более двадцати лет, и на тебе, разбежались! Мать бросила отца, ровесника. Они учились в одном институте, только по разным специальностям, были ровесниками по возрасту.
И вдруг, как снег на голову, - у матери появился возлюбленный, да еще и лет на десять моложе! Отец же недолго горевал и сошелся с врачом участковой больницы, которая как раз оказалась старше его лет на семь-восемь.
Вот и пойми! Сколько пересудов вызвало это не только в их колхозе, но и в соседних, и даже в районе, ведь люди они были не последние, специалисты, мать главный зоотехник, а отец - заведующий машинного двора.
Сестры Наташка и Галинка очень любили своих родителей, но развод выбил обоих из привычной колеи, оглоушил настолько, что ни одна, ни другая не только родительских избранников не приняли, но и отвернулись от отца и матери уж слишком велика оказалась обида на них.
Да, и как было не обижаться! Галя вообще обвиняла их в том, что в прошлом году Наташка срезалась на последнем вступительном экзамене как раз из-за их развода. После неудачного поступления она вернулась в село и поселилась у бабушки, порвав разом и с матерью, и отцом.
Варвара Тимофеевна не раз уговаривала внучку помириться хотя бы с мамой: - Ты пойми, внуча! Что ты, что Галинка, обе взрослые уже, и не вам указывать, кого любить надо, а кого нет. Ведь всяко в жизни бывает…
Не понимаешь ты пока ни мамку свою, ни папку. А вот встретишь половинку свою, тогда и вспомнишь мои слова… -
Но Наташка упрямилась, смотрела исподлобья и в эти минуты была похожа на пятилетнего ребенка: - Не уговаривай ба… Не понимаю я пока, как они могли, притом, оба, сразу… Ведь, все хорошо было! –
- Все хорошо не бывает, это жизнь! Вот, как погода; то ненастье, то солнышко, то лето, а то зима лютая. Не суди родителей, внуча! Ты ведь сама еще не знаешь, как у тебя все сложится. –