Двадцать два километра - это просто большая прогулка на свежем воздухе.
Я отошёл от пустынного города метров на триста, прежде чем второй и последний раз оглянулся. В снежной круговерти едва-едва теплился свет от тлеющего костра. Минуту я постоял, кусая губы. Расстояние - не беда. Пройду. Главное с пути не сбиться. Но тут помогут холмы. Судя по карте, они тянутся ровной широкой полосой, разделяя два портала. Так что когда гряда останется за спиной, то я буду идти прямо к той отметке. Солнце, хоть и едва видимое сквозь тучи, ещё высоко, значит, полная тьма мне не грозит. Дойду.
Поражаюсь своей наивности.
Наверное, всё дело было в розе ветров, сдувавших снег со склонов к руслу реки. Но пока я не перевалил через вершину первого холма, идти действительно было просто. Ветер становился всё сильнее и злее, но шёл я по твёрдому обледенелому склону. А вот в лощине, лежащей за холмом, ноги сразу ушли в снег по колено. Ещё один шаг - и я провалился в сугроб по пояс.
Переводя дыхание я растерянно огляделся. Передо мной лежала небольшая, почти круглая котловина метров двадцати - тридцати в диаметре. Сущая ерунда! Вот только форсировать её придётся под слоем снега...
Я стянул рукавицы, засунул руки под капюшон и энергично потер уши. Так... Придётся как-то обогнуть лощину. Развернувшись, я неохотно поднялся на гребень холма. Наклонил голову, защищая глаза от ветра, - и двинулся, огибая котловину поверху. Каменистый склон был покрыт предательской корочкой льда, слегка припорошенной инеем, благо берцы обладали неплохим сцеплением.
Миновав котловину, я поднял голову. В тот же миг, словно преисполнившись иронии, небеса просветлели, солнце чуть ярче проглянуло сквозь тучи - и я увидел лежащую передо мной гряду холмов.
Все они были примерно одной высоты, будто стёсанные исполинским рубанком. И пространство между холмами, все эти долины-котлованы-расщелины заполнял плотный, слежавшийся снег.
В любом случае мне надо преодолеть гряду. И если спускаться в долины невозможно, то придётся идти по верху, по вершинам холмов. Скользко, конечно, зато не нужно мотаться вверх-вниз по склонам...
Так что я даже не расстроился. Пожал плечами, снова наклонил голову, пряча лицо от ветра, и осторожно двинулся по скользким, промёрзшим камням.
Нужно двигаться интенсивнее. И я двигался. Шёл по каменистым тропам, то спускаясь к заполненным снегом ямам, то поднимаясь на вершины холмов. Родная зима - тёплая и грязная, с мокрым серым снегом, теперь казалась мне почти идиллической.
Всё же, зима - это очень симпатичное время года. Если без ветра...
Первый раз я поскользнулся и упал где-то через полчаса. Совсем не ушибся и бодро двинулся дальше. А вот когда ноги разъехались второй раз - больно приложился копчиком о камень и съехал в заснеженную ложбину, уйдя в снег почти по пояс.
Проснулся страх, но я не паниковал. Выругался, распластался на снегу, выполз на камни. присел на корточки - ветер при этом почти не ощущался. Снял рукавицы, сбросил рюкзак, открыл его. Заранее, перед подготовкой, я положил в него термос (на всякий случай).
Чай внутри оказался едва тёплым, благо я поступил верно, заранее подлив в него рома. На морозе хорошо, конечно, но придётся быть осторожнее.
Я сжевал каменный от мороза кусок шоколада. Посмотрел на часы - ого! Прошло уже два часа с того момента, как я выдвинулся со своей базы.
И сколько же я прошёл за это время? Если брать чистое расстояние, то километров пять. Максимум.
Результат мне не понравился. С каждой минутой будет накапливаться усталость. Меня будет грызть холод и слепить снег. Скорость снизится. Захочется спать. Сколько же ещё идти? Часов шесть? Восемь? Десять?
А если, поскользнувшись в очередной раз, я... нет, даже не сломаю, а потяну ногу? В госпитале можно бы было отлежаться вечерок - и бодро хромать дальше по жизни.
Здесь я просто умру.
И вот тут, страх усилился и началась паника.
Я собрался, взял себя в руки и двинулся дальше.
Холмам, казалось, не будет конца. То, чему на карте придумывались игривые сравнения, в реальности оказалось вымороженными каменными прыщами, вспухшими на моём пути. Я шёл сквозь ледяную пургу, то несущую в лицо снежную крупку, то подталкивающую в спину резкими, коварными ударами. Дважды я падал, один раз - погрузившись в снег почти с головой. Выбираться пришлось долго.
Часа через четыре я уже совсем выбивался из сил и начал отчаиваться. Вдруг, горизонт, только что прижатый снежными стенами, стремительно раздвинулся.
И я обнаружил, что почти миновал холмы.
Впереди - не так уж и далеко, километра четыре-пять, стоял дом, довольно странный. Посреди всей этой заснеженной долины. Одинокий, трёхэтажный, будто из чернёного кирпича.
- Не так страшен чёрт... - пробормотал я. Это в городе человек, говорящий сам с собой, вызывает улыбку или брезгливое раздражение. Посреди пустыни, не важно, снежной или песчаной, ты понимаешь, как нам необходим живой голос, и начинаешь говорить с единственным доступным человеком, с самым верным собеседником - с самим собой.
Минут через пять, пользуясь затишьем, я уже начал спуск с последнего холма. Все ловушки остались позади, теперь, как поётся в детской песне, - "только небо, только ветер, только радость впереди...". Впрочем, на ветре я не настаивал. Небо и радость меня вполне устроят. Постучусь в дверь...
По ровной поверхности, как ни странно, идти оказалось труднее. По эту сторону холмов лежал снег. Не слишком глубокий, по щиколотку, максимум по колено, но это всё же мешало. Не слишком этому огорчаясь, я некоторое время трудолюбиво месил снег.
Пока не почувствовал, как начинает темнеть.
Судя по положению солнца, до заката было ещё часа три-четыре. Но после короткой передышки ветер возобновился, более того - усилился. Тучи заволокли небо совсем уж плотным пологом, вскоре вместо солнца в небе просвечивало тусклое пятно. Снег повалил тяжёлыми хлопьями, едва ли не комками. И начало холодать - вопреки всем "верным" приметам, что, когда идёт снег, становится теплее. Видимо, это приметы не для этой Земли.
Я упорно шёл дальше. Становилось всё темнее, снежные занавеси давно уже скрыли от меня мою цель назначения. Я шёл. Ноги вязли в снегу. Руки мёрзли в армейских перчатках. Когда я остановился на минуту перевести дыхание, то оказалось, что подшлемник пропитан потом. Я стянул его, поколебался - и выбросил, затянув вместо этого потуже капюшон. Достал из рюкзака остатки крошащегося на морозе шоколада, прожевал. Потом откусил кусок промёрзшей колбасы и запил остатками чая из термоса. Чай был уже холодным. По всем меркам мне оставалось пройти не больше километра. Даже по колено в снегу и в метель - это не дольше получаса. Я ещё не выдохся, на километр меня хватит.
Главное - не промахнуться. Не пройти мимо, не миновать здание в десяти шагах.
Я шёл, а снегопад всё усиливался, становился всё плотнее. Разгребая руками серую пелену, шаря на ощупь, будто плывя в студне, я останавливался каждые пять минут, оглядывался, пытаясь заметить хоть что-то - огонёк, стену, тёмный силуэт в небе...
Ничего. Снег под ногами. Снег над головой. Снег вокруг. И всё темней, темней, темней...
А ведь я замерзаю...
Ненавижу холод...
Потерял перчатку. Видимо, порыв ветра унёс ее куда-то в сторону. Может быть, на сто метров, а может быть, и на один. Всё равно - не видно.
Я засмеялся - на крик не было сил.
Всё-таки я не дошёл. Всё-таки они победили...