Курьер. СССР, 1987. Режиссер Карен Шахназаров. Сценарист Александр Бородянский (по одноименной повести К. Шахназарова). Актеры: Фёдор Дунаевский, Анастасия Немоляева, Олег Басилашвили, Инна Чурикова, Светлана Крючкова, Александр Панкратов–Чёрный, Владимир Меньшов, Андрей Вертоградов и др. 34,4 млн. зрителей за первый год демонстрации (по другим данным – 32,0 млн. зрителей).
Режиссер Карен Шахназаров поставил 15 полнометражных игровых фильмов, два из которых («Мы из джаза» и «Курьер») вошли в тысячу самых кассовых советских кинолент.
Фабула истории, рассказанной в «Курьере», проста, ее можно, передать несколькими словами. Жил-был семнадцатилетний московский паренек Иван. Окончил школу. Поступал не по призванию, а так, на всякий случай, в педагогический институт. Не поступил. А тут еще мать с отцом развелась. Пошел на работу — курьером в один из научных журналов. Встретил симпатичную ровесницу — первокурсницу университета, профессорскую дочь. Влюбился. А ее отец от этой встречи был не в восторге...
Как видите, в таком аннотационном пересказе фильм кажется банальным повторением уже давно пройденного. Однако в отличие от многих советских лент о молодежи 1960-х – 1980-х, в «Курьере», на мой взгляд, впервые так остро ставится проблема неприятия молодыми социального негатива.
Шахназаров выстраивает своеобразную музыкальную драматургию действия, через которую раскрываются нравственные конфликты и характеры героев. Тут и брейк-данс, ставший подлинной страстью значительной части молодежи, пытающейся выразить себя в том, что недоступно консервативным взрослым… Здесь и откровенная в своем педалированном примитивизме песенка про козле, по сравнению с которой, пожалуй, даже небезызвестный «Собачий вальс» кажется шедевром музыкальной культуры. Эту мелодию Иван (Ф. Дунаевский) лихо выбивает клавишами благородного фортепьяно в респектабельном доме профессора-филолога, насмешливо и покровительственно обучая «премудростям» этих залихватских куплетов обаятельную профессорскую дочь Катю (А. Немоляева). И та с радостью принимает правила игры, — значит, и ей, такой вежливой и аккуратной, выросшей под заботливым и обеспеченным родительским крылышком, тоже хочется хоть на миг вырваться за рамки запрограммированной на несколько лет вперед судьбы девушки из «хорошей семьи»...
Своеобразным протестом становится для Ивана исполнение «Соловья» Алябьева а капелла на вечеринке в доме профессора Кузнецова. Вопреки ожиданиям хозяев и гостей, герой «Курьера», старательно фальшивя, выводит слова, блестяще имитируя увлеченность детсадовского малыша, охваченного желанием угодить «взрослым дядям». В этом — суть характера Ивана: вместо того, чтобы, подобно героям картин о молодежи 1960-х, открыто мчаться с шашкой не бастионы мещанства и делячестве, он предпочитает ироническую насмешку, под маской простоватой наивности.
И только иногда звучит в душе Ивана загадочная мелодия, где слышны отголоски тамтамов. И камера обнаруживает островок африканской пустыни, по которой неспешно шествуют смуглолицые люди с копьями...
Но, пожалуй, центральный эпизод музыкальной драматургии фильма — неожиданный дуэт матери и сына.
...«И снится нам не рокот космодрома...», — начинает ломающимся голосом под гитарный аккомпанемент Иван, отбивая жесткий ритм этого известного шлягера. И где-то ближе к серeдине песни ее слова подхватывает мать (И.Чурикова) — распевно и жалобно, отчего «земля в иллюминаторе» теряет пульсирующий ритмический рисунок и становится похожей на грустные мелодии о несбывшейся любви и неудавшейся жизни, о сих пор звучащие в селах и провинциальных городках. Это минутное единение матери и сына, хрупкое и недолговечное, на мой взгляд, и есть тот психологически тонкий по режиссуре и актерской игре камертон, по которому выстроена партитура фильма.
Итак, характер главного героя наиболее полно раскрывается в фильме через конфликтные ситуации — в семье, где отец недавно оставил мать ради некой молодой и красивой Наташи. В редакции журнала, где сотрудники в колоритном исполнении А. Панкратова-Черного и С. Крючковой больше замяты чаепитием и разговорами, чем реальным делом. В профессорской квартире, где Иван «на полном серьезе» читает Катиному отцу, доктору, филологии, «свои» стихи, начинающиеся с хрестоматийных строчек «Я памятник себе воздвиг...».
К сожалению, лирические сцены, лишенные эксцентрики и едкого сарказма удаются молодому актеру значительно хуже, в то время как А. Немоляева даже в самых «рискованных» ситуациях истории любви Кати и Ивана держится свободно и естественно.
Герой «Курьера» далек от традиционной «положительности», его «нигилизм» во многом интуитивен, лишен четкой жизненной программы. Но зато, несомненно, типичен, хотя и не похож на стандартные представления одной из героинь картины — строгой матери профессора Кузнецова.
Старушка безапелляционно утверждает: «Я каждый день смотрю телевизор и, уверяю вас, что очень хорошо знаю молодежь». Эта реплика неизменно вызывает смех в зрительном зале. И не случайно, что смеются, прежде всего, молодые зрители. Уж им-то отлично видна годами расширявшаяся пропасть, которая пролегла между истинными делами, интересами и вкусами молодежи, и тем, какими их часто представляли средства массовой коммуникации и взрослые. Так шаг за шагом формировалась полоса отчуждения между поколениями, породившая целый букет так называемых неформальных молодежных объединений: «фанатов», «рокеров», «металлистов».
Карен Шахназаров зорко подмечает в герое «Курьера», одну из ведущих черт семнадцатилетних — активное неприятие одного из самых главных пороков человека — расхождения между словом и делом, двойной или даже тройной морали. Не потому ли так долго вглядывается Иван в финале фильма в лицо двадцатилетнего парня в военной форме, вернувшегося не из романтической африканской Сахары, а из военного Афгана...
И сразу вспоминаются кадры из документального фильма Ю. Подниекса «Легко ли быть молодым?», в которых рассказывается о судьбах тех, кто вернулся домой с войны, и тех, кто пытается найти себя в эксцентрическом протесте против формализма и бюрократии. Выдерживает ли такое сравнение фильм Карена Шахназарова? Студить об этом зрителям, прежде всего — молодым, которые, надеюсь, сумеют оценить, доверительную и честную интонацию «Курьера».
В год выхода «Курьера» в прокат о нем много писали кинокритики.
К примеру, кинокритик Вячеслав Шмыров резонно полагал, что «Карен Шахназаров никогда не скрывал своего пристрастия к «жанровому» кино. Комедийная условность была для него органичной и в прошлых работах. В «Курьере» она естественна вдвойне: разве можно вести разговор о молодежи, не рассчитывая на соучастие зрительного зала? Во всяком случае, фильм, не форсируя найденную меру условности, не снижает и уровень разговора о реальных духовных ценностях, которые, на мой взгляд, и образуют его центральную проблему» (Шмыров, 1989: 122).
Кинокритик Сергей Шумаков считал, что при всем этом авторы «Курьера» «проявляют максимум такта и осторожности. Они не законопачивают все щели, не навязывают героям свою волю. Просто в какой–то момент отпускают вожжи, дают той, «другой жизни» проявить себя, почувствовать ее подлинность, возможный трагизм и горький привкус ускользнувшего счастья» (Шумаков, 1987: 5).
А кинокритик Юрий Богомолов (1937-2023) отметил, что «картина вроде бы комедийная – в ней много забавных и смешных сцен, – и в итоге получается довольно драматичной. Выясняется, что юность не то чтобы прожита ошибочно, она просто не прожита. Милые славные юноши и девушки ее как бы переждали. Это–то и грустно. Нечего будет потом вспомнить. И нечем будет тряхнуть» (Богомолов, 1987: 1).
Уже в XXI веке российские кинокритики пишут о «Курьере», как о важной вехе советского кинематографа на границе двух эпох.
Так кинокритик Евгений Нефедов обращает внимание читателей, что авторы «Курьера» «всё–таки не позволяют себе, а, следовательно, и зрителям пребывать на одном с юным Иваном уровне мировосприятия. Даже в тот момент, когда он, казалось бы, пришёл к осознанию собственных ценностей, выдав товарищу философскую сентенцию: «Держи пальто и… мечтай о чём–нибудь высоком». Финальные кадры с ещё одним вчерашним таким Иваном, вернувшимся из охваченного войной Афганистана, исполнены грустной мудрости, намекая на возможную участь Мирошникова, так и оставшегося, невзирая на огромный потенциал, обычным курьером. И был человек… Был ли человек?» (Нефедов, 2008).
А вот, что пишет кинокритик Игорь Гулин, рассматривая «Курьер» в политическом и социокультурном контексте: «К середине 1980–х идеалы опустошились полностью, они не значили ничего, но худо–бедно сохраняли перформативную силу — поддерживали видимость порядка, и то очень плохо. … Порядок приобретал бредовую хрупкость, держался на последних сгнивающих сваях… Чтобы бросить этому порядку вызов, уже невозможно было быть романтиком, надо было быть циником. Точнее — вести себя как циник. Заявляя «Я мечтаю, чтобы коммунизм победил на всей земле», герой подставляет миру «Вопросов познания» зеркало — подрывает скрытый цинизм цинизмом открытым. Так он разрывает связь с сообществом компромисса, чтобы в финале подарить приятелю импортное пальто (последний якорь житейского благополучия) и уже всерьез завещать «мечтать о чем–нибудь великом». … Во многом эта отрешенность — заслуга исполнителя главной роли Федора Дунаевского... Всю ходульность, выспренность, что осталась в фильме от шахназаровской повести, он играл с хорошо заметной флегматической неохотой. Будто бы роль в этой не самой интересной истории волнует его так же мало, как социальная роль — его персонажа. Они вызывают одинаковую тоску и недоумение, вялое желание побега. Актер следует сценарию, но всем видом показывает, что ему, в сущности, не место в этом фарсе. Покорно присутствуя в кадре, он уже готов к исчезновению. Этот странный, возможно, не продуманный режиссером разлом, возникающий в самой центральной фигуре, и придает «Курьеру» особенное болезненное обаяние» (Гулин, 2020).
Кинокритик Денис Горелов считает, что «Иван Мирошников, курьер журнала «Вопросы познания», загодя профанирует наш запоздалый молодежный бунт. Вблизи каждого красного мая, либервиля и забриски пойнта обычно находился некто, кому ум и лень мешали швырять камнями в полицию, толкать перед родней чацкие монологи и мчаться за горизонт в краденом автомобиле. В таких–то обычно и влюблялись балованные папины дочки. Наш Билли–лжец, наш Том Джонс, наш Антуан Дуанель — первый в советском кино симпатичный неприсоединившийся конформист, расслабленный раб своего хотения и острого ума. … В его лице наш экран впервые признает обаяние безответственного обормота, которому равно наплевать на молодежные стройки, аттестат, рок–подполье и фильм «Покаяние». Сыгранный Федором Дунаевским персонаж — один из млн., расслабленным пофигизмом счастливо уравновешивающих энергичную дурнину враждующих максималистов. В этой вилке — ключ к открытому финалу меж ватагой брейкеров и афганским дембелем. Большинство видит в коде «Курьера» плакатный зов зрелости, камертон поколения и тому подобную чушь. Но впоследствии эпизод будет смотреться мрачным предвестием диких биполярных времен агрессивной «общественной позиции» и столь же агрессивной асоциальности, которые станут истово тащить Ивана–дурака каждая в свою сторону» (Горелов, 2002).
Три тысячи зрительских откликов на фильм «Курьер», размещенных на портале «Кино–театр.ру» можно легко разделить на два противоположных лагеря:
«За»: «Этот фильм на меня произвёл такое впечатление, что его невозможно забыть. Один из самых гениальных и невероятных фильмов всего нашего кино! Потому что он рассказывает о болезнях нашего мира самым откровенным и понятным даже ребёнку образом. О самом опасном – ужасающе просто и честно. И ещё с юмором! … Жизнь всех поголовно людей утекает сквозь пальцы. В фильме понимаешь, что вот это–то и есть самое страшное. Ведь разве для того людям даётся жизнь? Что бы так жить, людям приходится постоянно врать. Себе и другим. И с возрастом они всё менее это замечают. Тоже страшно. Они не умеют, разучиваются именно мечтать. … В "Курьере" очень много мыслей, не лежащих на поверхности. Их замечаешь только после третьего или четвертого просмотра. А пока ты просто чувствуешь, что "надо смотреть ещё" – признак классики. … Неужели кто–то и, правда, думает, что Шахназаров мог создать фильм про "невоспитанного эгоиста"? И что кино именного про такого человека считают знаковым фильмом наравне с «Иглой» и «Ассой»?» (Асса).
«Против»: «Мне не понравился главный герой со своим шокирующим поведением. Предложить девушке заняться сексом – это чересчур. Сам он пошлый и нахальный мальчишка. Видно, по поведению москвича и мальчика–мажора» (Юрий Н.).
Киновед Александр Федоров
Улица полна неожиданностей. СССР, 1958. Режиссер Сергей Сиделёв. Сценарист Леонид Карасев. Актеры: Леонид Харитонов, Джемма Осмоловская, Георгий Черноволенко, Всеволод Ларионов, Вера Карпова, Яков Родос, Ольга Порудолинская, Евгений Леонов и др. 34,3 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Не думаю, что какой–то сегодняшний кинозритель (да и далеко не каждый кинокритик) сможет сходу вспомнить, какие картины поставил режиссер Сергей Сиделёв (1906–1962). Между тем, два его фильма – «Улица полна неожиданностей» (1958) и «Повесть о молодоженах» (1959) вошли в список тысячи самых кассовых советских кинолент. Сергей Сиделёв не дожил даже до шестидесяти лет, и кто знает – поживи он еще с десяток лет – быть может, его комедии смогли бы соперничать по кассовым сборам с хитами Леонида Гайдая и Эльдара Рязанова…
Но кинокритики, как и обычные люди, тоже бывают разными. К примеру, саркастичный кинокритик Денис Горелов и в XXI веке хорошо помнит фильм «Улица полна неожиданностей, и в своей статье об этом фильме вполне доказательно утверждает, что в оттепельные времена советское кино старательно создавало положительный образ милиционера, хотя при этом «нельзя сказать, что в народных глазах он превратился в Санта–Клауса или киндергартен–копа с фонариком и книжкой, однако все уже отличали его от злого чекиста и терпели. Белые гимнастерки с кармашком и золоченые лычки перестали компрометировать специалистов по римскому праву, а уж кассиры и вовсе не чаяли лучшей партии для своих заневестившихся дочек» (Горелов, 2018).
А вот ностальгично настроенный С. Кудрявцев написал об этой ленте одну из своих самых лиричных рецензий: «Ну, как не растрогаться от одного лишь вида молодого парня в белой милицейской форме, который искренне и доверчиво улыбается каждому встречному и даже в состоянии преувеличенной служебной озабоченности выглядит таким симпатягой, просто «душечкой»! … Леонид Харитонов, один из кумиров публики 50–х годов (да и сейчас нельзя не отдать должное его удивительному обаянию и естественности существования на экране), играет именно «восторженного милиционера», для которого будто и нет вообще иного времени года, чем тёплое и радостное, когда на небе – ни облачка, а если пройдёт дождик – это тоже праздник, поскольку теперь омыты природной влагой улицы и тротуары родного города. … И ты тоже приходишь в неописуемый восторг – и начинаешь мурлыкать себе под нос какую–нибудь песню тех лет» (Кудрявцев, 2007).
И с этим, на мой взгляд, трудно не согласиться – «Улица полна неожиданностей» привлекает сегодня именно своей теплой атмосферой, где по сюжету даже преступники какие–то игрушечные, а милиционер в колоритном исполнении Леонида Харитонова так просто романтический идеал образцового стража порядка…
Похоже, зрители XXI века разделяют эту точку зрения:
«Исключительно уютный ленинградский фильм! Искренне передана добрая обстановка простой ленинградской семьи, которую окружают хорошие люди. Сплошная ностальгия по тому безвозвратно покинувшему нас доброму времени, когда люди и милиция были добрыми и порядочными. Удивительный подбор актеров – известные и почти неизвестные, но сыграли так, что все вызывают восхищение!» (И. Синько).
«Вот казалось бы – такой наивный фильм, такой знакомый и давно пересмотренный. И, тем не менее, всякий раз, когда его показывают, то смотрю с неизменным удовольствием. Что значит – качественная работа (режиссера, актеров, операторов). И, как уже отметили, отдельное спасибо за показ Ленинграда, его улиц и дворов, его жителей. Всего того, что уже нет и вряд ли будет» (Инес).
«До чего же интересный и замечательный фильм. Такой лёгкий и простой. Смотришь, и настроение поднимается… Вот бы вернуть эти отношения – чистоту, романтику» (СССР).
Киновед Александр Федоров
Девичья весна. СССР, 1960. Режиссеры: Вениамин Дорман, Генрих Оганисян. Сценаристы: Иосиф Прут, Михаил Долгополов, Надежда Надеждина. Актеры: Мира Кольцова, Лев Барашков, Люсьена Овчинникова, Алексей Ванин, Георгий Тусузов и др. Премьера – 14 мая 1960. 34,3 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Режиссер Вениамин Дорман (1927–1988) за свою карьеру поставил 19 полнометражных игровых фильмов разных жанров, многие из которых («Девичья весна», «Штрафной удар», «Легкая жизнь», «Ошибка резидента», «Судьба резидента», «Возвращение резидента», «Земля, до востребования», «Пропавшая экспедиция», «Золотая речка», «Ночное происшествие», «Похищение Савойи», «Медный ангел») вошли в тысячу самых популярных советских кинолент.
Режиссер Генрих Оганисян (1918–1964) в первую очередь известен зрителям по своему комедийному хиту «Три плюс два», но «Девичья весна» и «Приключения Кроша» тоже вошли в тысячу самых кассовых советских кинолент. С учетом, что Н. Оганисян за свою короткую жизнь поставил всего три полнометражных игровых фильма, это очень высокий показатель.
По сюжету этой музкомедии хореографический ансамбль «Девичья весна» отправляется на гастроли на теплоходе. Девушки, понятное дело, молодые, симпатичные, так что без любовной линии дело не обошлось…
Сегодня этот фильм практически забыт киноведами, но зрители о нем вспоминают. И здесь их мнения, как это часто бывает, расходятся:
«Чистый, красивый, легкий, музыкальный фильм о любви, с красивыми людьми, что может быть лучше?» (Мара).
«Фильм замечательный, сколько лет он живёт, но не утратил своей привлекательности и не состарится никогда, ведь "Берёзка" - это, как теперь говорится, бренд СССР, а теперь России! И то, что помимо номеров сделали какой-то сюжет с прекрасными артистами, так это только плюс!» (Станислав)
«Если бы заранее знал, что это фильм-концерт "Берёзки", то не стал смотреть ни за что на свете! … По сути, картина – длинная "Утренняя почта" с музыкальными номерами "бенефицианта", а между ними – безыскусные "прокладки", составляющие подобие сюжета» (Г. Воланов).
Киновед Александр Федоров