Белые Росы. СССР, 1984. Режиссер Игорь Добролюбов. Сценарист Алексей Дударев. Актеры: Всеволод Санаев, Николай Караченцов, Михаил Кокшенов, Геннадий Гарбук, Борис Новиков, Галина Польских, Наталья Хорохорина, Станислав Садальский, Стефания Станюта и др. 36,1 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Режиссер Игорь Добролюбов (1933–2010) за свою жизнь поставил 17 фильмов («Иван Макарович», «По секрету всему свету», «Расписание на послезавтра» и др.). Но только два его фильма (драматическая комедия «Белые Росы» и драма «Потому что люблю») вошли в тысячу самых кассовых советских кинолент.
Премьера «Белых Рос» была тепло встречена как публикой, так и кинокритиками.
Кинокритик Елена Стишова писала в «Спутнике кинозрителя», что «в фильме режиссера Игоря Добролюбова есть поэзия. Она ощущается даже в бытовых комических ситуациях, которых в картине немало. Больше того, пожалуй, поэтическая интонация, лирическое отношение авторов к своим героям объединяет воедино разножанровые уровни фильма» (Стишова, 1984: 2).
Позитивно отнеслась к фильму на страницах журнала «Советский экран» и кинокритик И. Велембовская, отметив, что «ясное, отчетливо заметное намерение создателей «Белых Рос» сделать фильм добрым в итоге оказалось реализованным – картина посмешит, хорошо порадует и натолкнет на вполне нешуточные размышления о дальнейшей судьбе героев» (Велембовская, 1984: 9).
А кинокритик А. Широкий в журнале «Искусство кино» был убежден, что «комедийное начало, преобладающее в истории о людях доживающей свой век деревеньки под названием Белые Росы, отнюдь не мельчит, не облегчает тему – наоборот, придает подлинную живость всему происходящему. А что касается авторского понимания событий, то оно равно далеко как от бодрячества – что, увы, нередко мыслится самой сутью народной комедии как жанра, – от умилительности, в слащавом свете которой герои из народа иной раз предстают подобно святым в нимбе, так и от бездумного комикования, порой выдаваемого за истинную комедийность. Нет, здесь все потому и интересно, что дано по жизни, а не «под жизнь», – тот случай, когда бытовая достоверность пронизана авторским взглядом на окружающий мир, без чего она, достоверность эта, воспринималась бы как бытовщина, поданная под комедийным соусом» (Широкий, 1984: 14).
Многие зрители XXI все еще все еще с теплотой вспоминают «Белые Росы»:
«Фильм очень добрый и жизненный. И грустный, и смешной. Особенно веселит меня всегда эпизод с псом Валетом, который "вроде как издох":))) А грустно становится, когда смотришь, как дед Федор с родной деревней прощается, в которой родился, женился, трех сыновей вырастил. И последний его монолог, точнее разговор с солнцем, очень трогательный. Все актёры мне нравятся в этом фильме. Очень хорошее кино. Рада, что на днях его вновь пересмотрела» (А. Алексеева).
«Фильм любимый. В юности относилась к нему как к деревенской комедии. Незатейливый деревенский юмор, много смешных эпизодов, узнаваемые собирательные образы сельских жителей с их радостями, заботами, печалями. И тогда и сейчас больше всего нравились персонажи Федос и Тимофей в блистательном исполнении В. Санаева и Б. Новикова. С годами стала замечать, что нет–нет, да и ловишь себя на мысли о драматическом продолжении этой истории. … А вообще прекрасный фильм, веет от него добротой и искренностью» (Январь).
Киновед Александр Федоров
Свинарка и пастух. СССР, 1941. Режиссер Иван Пырьев. Сценарист Виктор Гусев. Актеры: Марина Ладынина, Владимир Зельдин, Николай Крючков и др. 36,0 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Режиссер Иван Пырьев (1901–1968) поставил 18 полнометражных игровых фильмов, 15 из которых («Богатая невеста», «Партийный билет», «Трактористы», «Любимая девушка», «Свинарка и пастух», «Секретарь райкома», «В шесть часов вечера после войны», «Сказание о земле Сибирской», «Кубанские казаки», «Испытание верности», «Идиот», «Белые ночи», «Наш общий друг», «Свет далекой звезды», «Братья Карамазовы») вошли в тысячу самых кассовых советских лент.
«Свинарка и пастух» – одна из самых известных комедий Ивана Пырьева (1901–1968), получившая Сталинскую премию и обласканная вниманием кинокритики 1940–х.
В конце 1960–х авторы «Краткой истории советского кино» также положительно отозвались об этой ленте, подчеркивая ее сказочную основу: «Форма комедийной сказки получила в «Свинарке и пастухе» яркое воплощение. … Сказочны и в то же время реальны главные герои картины – Глаша и Мусаиб. … В «Свинарке и пастухе» режиссеру удалось достичь органического сочетания всех художественных компонентов комедии» (Грошев и др., 1969: 271–272).
Уже в XXI веке известный кинокритик и культуролог Майя Туровская (1924–2019) выдвинула в качестве главного стержня зрительского успеха «Свинарки и пастуха» ее фольклорные истоки, справедливо заметив, что «все споры воспаленные вокруг фильмов Пырьева, они относятся, главным образом, к соцреалистическому восприятию этих фильмов. В то время как, на самом деле, их жанр – народный лубок. Он делал их для народа, и он делал народный лубок. И безвкусица, которая есть в этих фильмах, и идеализация, которая есть в этих фильмах – это все качества народного лубка, это фольклорное кино. Вот тут кино предстает как фольклор в собственном смысле этого слова. И в этом смысле "Свинарка и пастух" – это образцово–показательный фильм. Он берет и сталкивает там два фольклорных начала: представление о Кавказе и вологодский север» (Туровская, 2011).
А кинокритик Алина Ермолаева окрасила свою рецензию ностальгией: «Сейчас нам все это кажется в диковинку: расшитые вручную рубахи и полотенца, игра на гармошке под окном у любимой девушки, своеобразная доска, вернее аллея почета с изображениями лучших работников села. А ведь если подумать, люди этим жили, к этому стремились, ценили это… В этом простом фильме отлично передана ушедшая эпоха. Время, когда люди были наивнее, проще и чище. Время, которое, быть может, не стоит пытаться вернуть назад, но о котором все же не стоит забывать. Нам есть чему у них поучиться» (Ермолаева, 2010).
Итак, эта мелодраматическая комедия с фольклорной/сказочной основой до сих пор популярна у значительной части аудитории:
«Превосходная сказка из нашей прошлой жизни, светлая и очень красивая. Музыка выше всяких похвал, песни эти переживут любую социально–экономическую формацию (извините за выражение). Замечательное свидетельство своей эпохи, не столько её реалий, сколько идеалов, мировосприятия» (Сергей).
«Обожаю этот фильм с детства. Мои любимые актеры – Ладынина, Крючков, Зельдин! Марину всегда считала красавицей» (Алишка).
Киновед Александр Федоров
Вокзал для двоих. СССР, 1983. Режиссер Эльдар Рязанов. Сценаристы Эмиль Брагинский, Эльдар Рязанов. Актеры: Олег Басилашвили, Людмила Гурченко, Никита Михалков, Нонна Мордюкова, Анастасия Вознесенская, Татьяна Догилева, Ольга Волкова, Александр Ширвиндт, Михаил Кононов и др. 35,8 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Режиссер Эльдар Рязанов (1927–2015) поставил 26 полнометражных игровых фильмов, 14 из которых («Служебный роман», «Невероятные приключения итальянцев в России», «Гусарская баллада», «Карнавальная ночь», «Девушка без адреса», «Вокзал для двоих», «Старики–разбойники», «Дайте жалобную книгу», «Берегись автомобиля», «Гараж», «Зигзаг удачи», «Совершенно серьёзно», «Жестокий романс», «Забытая мелодия для флейты») вошли в тысячу самых кассовых советских кинолент (и это не считая его телехитов – «Ирония судьбы» и «О бедном гусаре замолвите слово»).
«Бродячие» сюжеты городского фольклора на редкость жизнестойки: обрастая новыми легендарными подробностями, они из года в год становятся ярче, красочнее, эффектнее. Их незамысловатая интрига, прошедшая строгий «отбор» в самых широких слоях населения, издавна используется кинематографом для создания произведений повышенной, массовой популярности.
Талантливые комедиографы Эмиль Брагинский и Эльдар Рязанов с секретами зрительского успеха уже давно на «ты». В их совместных работах обрели «киноплоть» легенда о бескорыстном похитителе автомобилей, благородных «стариках-разбойниках», сказка о современной Золушке-дурнушке, которая в любви обрела красоту и счастье...
Простота и бесхитростность подобного рода историй таит немало подводных рифов для ремесленника-профессионала. Ибо фабульный ряд, лишенный дыхания подлинной жизни, не может сам по себе стать истинным произведением искусства. Сценарист Эмиль Брагинский и режиссер Эльдар Рязанов, к счастью для них и для зрителей, обладают уникальным даром наполнить банальную ситуацию глубиной мысли, психологизмом, иронией, юмором...
Словом, заставить нас войти в экранный мир, поверить его героям, сострадать и сопереживать им, смеяться и грустить, радоваться, когда добро побеждает зло.
В фильме Э. Рязанова «Вокзал для двоих» это редкое свойство получает даже своего рода символическое воплощение. Так, в середине действия мы слышим песню в модно стандартном исполнении ресторанного оркестра, на которую в принципе можно и не обратить никакого внимания. Зато, когда ту же самую песню (композитор Андрей Петров) поет за кадром Людмила Гурченко в драматическом финале картины, казавшиеся банальными слова, обретают новый смысл, глубину, значение.
«Вокзал для двоих» идет два часа пятнадцать минут. Однако, его фабулу можно пересказать буквально в нескольких словах: человек случайно отстал от поезда и на вокзале встретил свою любовь. По «мотивам» этой фразы можно снять все, что угодно, — сентиментальную мелодраму, психологическую драму, веселую комедию положений, мюзикл...
Эльдар Рязанов создает ни то, ни другое, ни третье… Жанр фильма определить непросто. На что уж емкое, казалось бы, слово «трагикомедия», но здесь и оно, пожалуй, будет неточным. Перед нами, скорее, полифония жанров, где в зависимости от ситуации звучат драматические, мелодраматические, комедийные, сатирические, а порой и трагические ноты. Причем, иногда даже в пределах одного эпизода, одной сцены проявляется сразу несколько жанров, составляя органичный аккорд.
Именно так построена, к примеру, сцена свидания пианиста Платона Рябинина и официантки Веры в далекой сибирской деревушке.
....Холодным зимним вечером заключенный исправительной колонии Рябинин (О. Басилашвили) получил разрешение на свидание с женой, из-за которой он, собственно, и получил срок, так как взял ее вину на себя. Олег Басилашвили выразительным жестом, подкрепленным словесным комментарием, дает понять, что Платон не хочет видеть свою все это время вполне равнодушно относившуюся к нему супругу. Но приказ начальства обсуждению не подлежит...
Кинокамера Вадима Алисова не спеша осматривает стены бревенчатой избы. Посреди комнаты — стол, накрытый не виданными в «зоне» яствами. Они даны столь осязаемо-аппетитны, что нас ничуть не удивляет поведение героя: позабыв про жену, он прямо с порога принимается смачно поглощать еду. И тут входит не жена вовсе, а официантка Вера (Людмила Гурченко). Та самая, из-за которой Платон отстал от поезда, ставшая для него единственно дорогим и близким человеком.
Итак, согласно традиционным «правилам» сейчас произойдет встреча после долгой разлуки — с радостными поцелуями, объятиями, слезами. Но... авторы выбирают иной регистр: подавившись пирожком от неожиданности, Платон... продолжает есть. А Вера ему молча подкладывает новые блюда.
Свидание любящих людей дается нарочито заземленно. Герои не произносят ни слова — за них говорят их глаза, жесты, счастливые выражения лиц. Сквозь комедийную ситуацию проступает лиризм подлинных чувств, за «гастрономией» быта мы явственно ощущаем тонкий психологизм, боль и счастье Веры и Платона.
Большинство эпизодов фильма решено именно в таком ключе, сочетающем жанровую многослойность и психологическую глубину. За внешней напряженно-монотонной динамикой вокзальной жизни, с ее прибытиями и отъездами, свистками дежурных милиционеров и криками лотошников, бойкими официантками и лениво-вальяжными музыкантами ресторанного оркестра (как колоритен тут Александр Ширвиндт!) проступают характеры людей, их порой нелегкие судьбы, а ирония и сатирические уколы по поводу недостатков в обслуживании пассажиров и посетителей сменяются грустной нотой мерцающих вдали огней ушедшего поезда или последнего ночного автобуса...
Наиболее сильная сатирическая струя в фильме связана с линией бывшего Вериного «возлюбленного», проводника скорого поезда Андрея. Никита Михалков играет узнаваемый образ напористого хама и спекулянта.
Столь же впечатляющая сатирическая фигура базарной перекупщицы «дяди Миши» получилась у Ноны Мордюковой. Махровая примитивность ее героини представлена в роскошно-нелепой обстановке ее квартиры, где японский видеомагнитофон «гармонирует» с аляповатого вида ковриком кустарной работы.
Но главные актерские удачи фильма, — конечно же, работы Людмилы Гурченко и Олега Басилашвили. Правда, после премьеры можно было услышать мнение, что в игре Л. Гурченко нет ничего нового — она уже не раз обращалась к образам женщин со сложной судьбой («Любимая женщина механика Гаврилова», «Пять вечеров» и др.), а О. Басилашвили якобы повторяет найденное в «Осеннем марафоне», да, и сама ситуация знакомства героев — от ссоры, неприязни к любви была уже, дескать, в «Иронии судьбы» и «Служебном романе».
Не могу с этим согласиться. Актеры, опираясь на прежний опыт, не повторяют, а развивают, углубляют найденное ранее, составляя прекрасный дуэт. Их героям веришь, их сказочная любовь оправдана складом характеров, обстоятельствами, нюансами актерского и режиссерского мастерства.
«Вокзал для двоих» при всей «камерности» не замыкается рамками любовной истории. Талант авторов картины позволяет им, используя канву городского фольклора, говорить о вещах вполне серьезных...
В год выхода этого фильма, жанре которого смешались комедия и мелодрама, на экран советские кинокритики встретили его довольно благожелательно.
К примеру, кинокритик Евгений Громов (1931–2005) писал, что «Вокзал для двоих» «смотрится напряженно, с огромным волнением. Это – настоящая комедия. Не лирическая, хотя в ней есть лиричность; не сатирическая, хотя в ней есть сарказм и гнев; не трагикомедия, хотя в ней есть печаль и скорбь. … Драматическое, острокофликтное произведение, вызывающее посредством смеха и удовольствия высокий катарсис: очищение, просветление, веру в жизнь и надежду на счастье» (Громов, 1985: 85).
Высоко оценив актерскую игру в «Вокзале для двоих», медиакритик Станислав Рассадин (1935–2012), оказался более строг: «Удивительное дело, фильм, столь уверенно и умело начатый, вдруг спотыкается и, хуже того, начинает буксовать. Буксует довольно долго, по моим подсчетам, на протяжении четырех некратких эпизодов, а именно следующих: доедание свадебных «остатков» в зале ожидания; посещение перекупщицы по кличке Дядя Миша; базар; путь с базара, когда Платон везет Веру по улицам на багажной тележке и их перебранка начинает новый виток… Что само по себе утомительно, а для фильма небезопасно. … Сценарий, мне кажется, не только ниже результата, что так естественно в искусстве кинематографа, – он иной породы. Во всяком случае, в немалой своей части. Впечатление таково, будто сценаристы Брагинский и Рязанов на сей раз не вполне учли перемены, происшедшие с Рязановым–режиссером, что удивительно и по–своему даже занятно» (Рассадин, 1983: 45–46).
Дав положительную оценку большинству компонентов фильма (включая, разумеется, актерскую игру) кинокритик В. Гульченко не удержался от замечания, отметив, что в «Вокзале для двоих» «кое–где и рябит от щедро положенных сатирических красок. Наверное, некоторые вполне невинные шутки, отпускаемые авторами по вокзальному радио, бывают не вполне обязательными и не вполне шутками» (Гульченко, 1983: 7).
Уже в XXI веке киновед Евгений Марголит писал, что у него «Вокзал для двоих» – самая любимая картина Рязанова, самая горькая: «самоотверженной и самозабвенной женской любви в «Вокзале для двоих» хватит на то, чтоб из последних сил помочь любимому попасть вовремя… на утреннюю поверку в тюрьму. Освободить из тюрьмы — выше сил любви. Не помню более горьких кадров в нашем кино, чем последние кадры этой картины: двое, привалившись спинами друг к другу, сидят прямо на снегу посреди совершенно пустой, безлюдной, слепящей безжизненной белизной равнины (только тюремные стены где–то рядом), освещенные ледяным солнцем. И долгий отъезд камеры под звуки аккордеона… И одновременно — это ощущение последнего тепла единственно близкого тела в этом пространстве… Такая жесткость в этих кадрах. И такая нежность. … Да и недотепы такие, похоже, повывелись. Как и те, кто делал про них кино. А пустая ледяная равнина осталась. Что поделать — таковы наши климатические условия» (Марголит, 2015).
Зрители XXI века в основном вспоминают «Вокзал для двоих» тепло:
«Один из фильмов, который можно смотреть бесконечно. Так много нюансов, характеров, приёмов, юмора, и грустинки. А уж блистательный состав какой! Какие колоритные типажи – от Андрюши–проводника (Н. Михалков), официантки Виолетты (О. Волкова), администраторш гостиницы (Догилева и Вознесенская). Мордюкова как нельзя к месту, но, впрочем, она всегда бесподобна. Фильм очень насыщенный, как бы многоплановый... Как будто в кинематографе использован метод плиссировки из живописи. И этот вокзал получился объёмным, сотканным из судеб, из жизни. Настоящий этот фильм, про настоящих людей. … Могу много и долго писать хвалебные слова. Знаю фильм наизусть, продолжаю получать удовольствие от деталей. И сопереживаю главной героине... Из задёрганной хамоватой, но в целом неплохой женщины она превращается в отважную, женственную, отстаивающую своё счастье... Признаюсь этому фильму и всем актёрам в любви!» (Анастасия).
«Смотрела фильм в год его выпуска, будучи школьницей, и просмотрев спустя годы заново, под конец фильма просто рыдаю, это не комедия, а настоящая жизнь, герои действительно любят друг друга! Он задыхался в мире лжи, притворства, наделанной учтивости и взаимовыгодной "дружбы", а с ней, искренней, простой, прямолинейной, естественной, он смог сбросить свою созданную искусственную маску и стать самим собой, вздохнуть свободно и иметь возможность говорить то, что ты думаешь и быть таким, какой ты есть» (Мими).
«Люблю, обожаю этот фильм, как все фильмы любимейшего режиссёра. Превосходный актёрский состав, превосходнейшая игра Людмилы Гурченко и Олега Басилашвили. Даже небольшой эпизод с Нонной Мордюковой – и тот шедевр. Такое кино – наднационально. … Уж до того хороша игра той же Людмилы Гурченко, она все чувства играет лицом, фигурой, осанкой (почему–то больше остальных мне запомнился эпизод, где Вера, проводив на поезд Платона, идёт–бежит по мосту: вначале шаг небыстр и плечи осунувшиеся; еле сдерживаемые слёзы. Затем шаг убыстряется, плечи распрямляются, глаза сощурены, губы твёрдо сжаты. Всё. Она уже знает, как будет действовать дальше). Короче, можно писать отзыв на каждый эпизод. Уж больно фильм хорош. Смотрю его часто, слава Богу, современная техника это позволяет» (Ольга).
Негативные зрительские отзывы, конечно, тоже есть. Но они почему–то весьма лапидарны: «Почему–то не люблю этот фильм. Гурченко наигранна, Басилашвили неубедителен. Потеряна какая–то гармония рязановская» (Надиза).
Киновед Александр Федоров