Она была сокрушительно прекрасна. Головокружительная для самой себя красота. Если улыбки, то редкие и искренние, если любила, то без остатка отдавала всю нежность, что кипела в ней годами - выливалась сладкой тихой заботой. Она была сокрушительно красива, но глаза уже давно были грустными и полные тоски.
Черная Тоска жила у нее под кроватью, она с ней подружилась и они иногда разговаривали за чашкой чая по ночам, потому что только вместе они понимали, что сделать дальше, чтобы не было хуже.
Ее красоту не замечали из-за потухшего взгляда, потому что ее огромное любви не хватало на нее саму, ее не любили, а любимой она желала быть больше, чем другие девушки.
Предательство шло за ней по пятам, ей все время все изменяли. Все время ее бросали как игрушку, с которой уже наигрались. Войну с Жизнью она с треском проигрывала, хотя жизнь, в глобальном смысле, ей очень нравилась. Не ее жизнь, а вообще. Столько красоты, которую она видела буквально в каждом углу, она еще не видела в мире. Вот когда она выберется из стога игл из проблем и обязательно посмотрит мир, хотя бы самый ближайший, с подругой или человеком, который будет ее любить. Однажды...
Из под кровати от Тоски съехал Страх. Ему стало скучно и они попрощались. Потому что она больше ничего не боялась - Жизнь набила ей столько синяков и гематом, что она даже не боялась улететь в слепой обрыв за склоном и было не больно падать. Ей было все равно - выживет она или нет, больше было интересно, какой из двух вариантов выпадет в ее личной русской рулетке. Эмоции, которые жили с ней всю жизнь рука об руку, тоже уехали. Она очень скучает по ним временами, ведь без них, вся власть была у Тоски, а она подруга довольно пессимистичная.
Ее сокрушительная красота становилась с каждым днем все истощеннее, стала угловатой, злой. Она больше не была похожа на добрую душу, какой являлась - она была обмотана шипами, из-за которых никто к ней не мог подойти. Она использовала Givenchy для того чтобы на время вернуть тот румянец, которым она светилась буквально пару лет назад. Люди в интернете, которых она не знала, стали ближе того, с кем она жила.
В пустой квартире, где была только кошка и лимонное дерево, она чувствовала себя пустой. Прямо как и та квартира, как и весь мир. Талант, который у нее когда-то был рассеялся - Тоска и его напугала. Хотя она довольно симпатичная девушка, эта Тоска. Но была окрашена в черный как смоль цвет, что ее формы можно было различить только днем.
Однажды, они с Тоской, в какой-то из тысячи вечеров, обсуждали положение дел. Ведь она не была подарком судьбы - неудобная, со своими желаниями, но которая покорно склоняла голову, когда к ней проявляли хоть каплю нежности - становилась не интересной. У нее никогда особо не было планов на жизнь, она не хотела семью, не хотела карьеру, хотя было сакрально желание быть взаимно любимой, хотя бы на час ощутить это приятное тепло. Тоска говорила, что даже на интервью Дудя все говорили, что сила в любви. Но она ее знала лишь однажды, полгода, когда мозгов особо не было, но все было хорошо и хотелось быть лучше. 6 месяцев за почти 24 года. "Мда, не густо", - все время отвечала Тоска.
В еле освещенной комнате она разговаривала сама с собой, потому что Тоска не была осязаемой, а от реальности убежать уже не получалось. Океан слез, разрушенные надежды на лучшее будущее, с которыми она уже смирилась. Ее сказка была классикой европейских писателей 19 века, без редакции и счастливого конца, поучительной для кого-то, но мучительным бременем для нее, которое она не хотела нести.
Исповеди, которые она вырывала из себя, чтобы стать более открытой для близких, стали оружием, которым ее резали по сердцу.
Она была сокрушительно прекрасна для эпохи декаданса, красота стала проклятьем в отражении в зеркале, которое она смотрела своими бездонными голубыми глазами, такими грустными, что хотелось плакать. Благо слез не осталось.
Она налила Тоске чай и они сидели молча весенней ночью.
Потому что и без слов было все понятно.