Восхищает, раздражает, вызывает недоумение, удивляет, шокирует... Сара Вудраф, главная героиня романа Джона Фаулза порождает в читателе весь спектр противоречивых чувств. За исключением, пожалуй, одного: равнодушия.
Что ж, прекрасно. Собственно, это именно то, что и требуется от героя художественного произведения: волновать читателя, будоражить его ум и воображение. Разве нет?
Но не всё так просто. Ведь сам автор "Женщины французского лейтенанта" (в других переводах — любовница/ подруга французского лейтенанта) неоднократно подчёркивал: героев своих выдумал, в реальной жизни эти типы никогда не существовали, они лишь плод моего, авторского, воображения и повод порассуждать о Викторианской эпохе, в которую я, автор, их и поместил. В общем, не воспринимай эту историю серьёзно, дорогой читатель.
В принципе последний посыл тоже можно считать авторским кокетством, продолжением игры с читателем. На то он и постмодернизм, ярким образцом которого роман Фаулза и является.
Только вот незадача: ну, не получается воспринимать героев как просто персонажей, служащих определённой цели! Что бы там автор ни утверждал, он создал невероятно живые характеры, которым сопереживаешь, к которым мысленно возвращаешься, думаешь над их дилеммами, непростыми выборами, поступками. Причём это касается даже второстепенных героев, вроде слуг Сэма и Мэри, невесты Чарльза Эрнестины или доктора Грогана. Такой вот парадокс!
Но я хотела бы обсудить парадоксы главной героини, загадочно-неуловимый характер которой не позволяет сделать о ней раз и навсегда определённый вывод. Что ж, очевидно, в этом и заключается обаяние её истории...
А предыстория Сары (тот самый лейтенант, который попал в заглавие романа) представлена очень по-разному. В первых главах добрый викарий рассказывает её миссис Поултни, благочестивой ханже с суровой религиозностью. И из его рассказа следует, что иностранец вскружил гувернантке голову, однако наткнулся на твёрдые нравственные принципы, совратить девушку не смог и уехал, обещав вернуться за ней, чтобы связать себя с ней на век узами брака...
Только в глазах миссис Поултни Сара, любящая гулять одна в неподобающих местах и устремлять тоскливый взор в морскую даль, остаётся грешницей и заблудшей душой. Про обитателей городка Лайм-Риджис, где разворачивается большая часть истории Сары и Чарльза, вообще молчу. "Шл...xa французского лейтенанта", — вот то, что говорят ей вслед обыватели.
Казалось бы, в то время в таком положении любая девушка должна была бы стремиться восстановить, насколько возможно, свою репутацию. Но не Сара. Чарльзу Смитсону, молодому аристократу, чья заинтересованность её судьбой и желание помочь быстро и незаметно переросли во влечение и любовь, она рассказывает свою историю иначе, срывая все мыслимые и немыслимые покровы.
По её словам, с лейтенантом у неё было всё. Она "отдала самое дорогое, что есть у женщины, чтобы доставить минутное удовольствие человеку, которого не любила". И Саре очень важно объяснить, зачем она это сделала:
"Я жива лишь благодаря моему стыду и осознанию, что я не такая, как другие женщины. У меня никогда не будет мужа, детей и прочих невинных радостей, какие есть у них. И они никогда не поймут причину моего преступления. – Она помолчала, словно впервые ясно увидела то, что сейчас высказала вслух. – Иногда мне их даже жалко. Я обрела свободу, им недоступную. Никакие оскорбления, никакие обвинения меня не задевают. Я покинула черту оседлости. Я никто, уже почти не человек. Я шлюха французского лейтенанта".
Такая бездна откровения оказалась недоступна пониманию викториански-благовоспитанного Чарльза. Да и не всякий современный читатель может понять Сару, особенно в контексте последующего свидания героев в гостинице в Эксетере.
Может, доктор Гроган прав, и мы имеем дело с особой формой психического расстройства главной героини?
А может, предысторию Сары следует рассматривать шире, не только в связи с пресловутым лейтенантом? Не зря же текст романа содержит многочисленные отсылки не только к писателям и поэтам, но и к социальным мыслителям, среди которых фигурирует даже Карл Маркс.
Эх, сейчас будет пара неприятных абзацев для любителей примерять на литературных героев современную мантру "всё зависит от нас самих" и отправлять Ларису Огудалову и прочих страдалиц-бесприданниц либо замуж за человека своего круга, либо на работу.
Вот Сара Вудраф, познакомьтесь. Работала гувернанткой, обеспечивала себя сама (говоря яснее, меняла почти всё своё время на оплату, которая позволяла бедно и кое-как существовать), получала предложения руки от мужчин своего круга. И была глубоко несчастна. И главная драма её жизнь случилась задолго до встречи с французом Варгенном. Только молчаливые страдания не идут ни в какое сравнение с открыто демонстрируемых позором и интересовать окружающих не могут.
Здесь неожиданно мелькает драма совсем другой героини — Эммы Бовари. Там тоже "во всём виновато образование". Обладая живым воображением и прочитав намного больше книг, чем положено по её социальному статусу, Эмма не смогла удовлетворяться прозябанием в провинции с заурядным мужем. Не случайно автор заставляет Чарльза, рассматривающего Сару, вспомнить именно про героиню скандального романа Флобера.
В своей исповеди Чарльзу Сара пыталась описать всю безрадостность своего прежнего положения. Вот смотрит она на свою хозяйку, мать своих воспитанников, обеспеченную молодую даму. Это её ровесница, но у неё есть собственный дом, любящий муж, двое детей. По своим внутренним качествам и интеллекту Сара ей не уступает, но на её месте не будет никогда...
Поэтому и за лейтенанта, и за свой "позор" девушка хватается, как утопающий за соломинку. И, оказалось, не ошибается. Находясь в прежнем положении честной, скромной и незаметной девушки-гувернантки, Сара никогда бы не поразила воображение такого джентльмена, как Чарльз. В самом деле, зачем ему скромная невинность, если у него такая же невеста, только при этом ещё красивая и богатая?
Именно бесчестье, которое Сара носит, точно флаг, и послужило тем катализатором, который помог герою разглядеть в этой женщине равную себе по духу и интеллекту. Вот что он говорит доктору Грогану, защищая Сару:
"...словесный туман, который мы напускаем в наших разговорах о женщинах. Они должны сидеть, точно куклы в магазине, а мы, мужчины, входим в гостиную, оцениваем их и показываем пальцем: вот эта мне понравилась. Если они нам такое позволяют, то мы называем их приличными, уважаемыми, скромными. Но не дай бог одной из этих кукол хватит наглости заговорить от своего имени… “
Может сложиться впечатление, что это история об обиженной на несправедливость мира, но хитрой девушке, которая, благодаря искусно спланированной игре вдолгую, добивается желаемого и поднимается по социальной лестнице. Если такие подозрения и зарождались у читателя в первой половине романа, то во второй они полностью разбивались о "нелогичные" поступки героини. И то сказать: будь всё так просто, не стала бы эта книга шедевром, который вот уже 55 лет заставляет людей думать и спорить.
Что касается меня, то я верю в любовь Сары к Чарльзу, несмотря на все её обманы и "завлекания". В конечном итоге она ничего у него не требует и объясняет своё поведение так:
"Вы подарили мне веру в то, что в другом мире, в другом веке, в другой жизни я могла бы быть вашей женой. Вы дали мне силы жить дальше… здесь и сейчас. <...> В одном я вас не обманула. Я вас полюбила. По-моему, с первой минуты. Тут никакого обмана. А вводило вас в заблуждение моё одиночество. Мои обиды, моя ревность".
А с другой стороны, читаешь каскад упрёков, которые Чарльз бросает Саре в последней главе, — о том, как она использовала его и сломала ему жизнь. И понимаешь, что его негодование вполне себе справедливо.
Итак, мы имеем: автора, который придумал героиню, но не в состоянии объяснить её поступки; героя, который любит героиню, но не может её объяснить; героиню, которая сама не умеет объяснить себя и своё поведение. Это было бы смешно, если бы финал не был таким грустным...
— Постой, о каком финале ты говоришь? Ведь их здесь три?!