Праздничным субботним вечером 9 марта я посмотрела спектакль «Раневская. Сквозь смех и слезы» о последних годах жизни Фаины Георгиевны Раневской.
Спектакль по пьесе Лиона Измайлова и Алексея Цапика анонсировался в афишах как «драматическая комедия, на котором тысячи зрителей смеялись, рукоплескали и сопереживали происходящему».
Зрительный зал ДК «Аксион» заполнен от первых до последних рядов. На сцене – декорации немудрящей обстановки квартиры Раневской.
В первом же действии у меня случился когнитивный сбой, когда героиня рассказывает про квартиру в знаменитом доме на Котельнической набережной, остроумно замечая, что «живет над хлебом и зрелищем»; во 2-м действии по этому адресу она вызывает врача на дом.
Но квартира в доме на Котельнической набережной, где актриса проживала с 1953 по 1973 годы, ежедневно страдая от шума утренних разгрузок хлеба под мат грузчиков и вечерних киносеансов, не была ее последним пристанищем.
Последние 10 лет своей жизни (с 1974 по 1984 годы) она жила в другой квартире, в сценических декорациях которой и произошла история, начавшись с незапланированного визита незнакомки Аннушки.
В этой квартире Раневской дверь никогда не закрывалась на замок. Эту квартиру актриса украшала не картинами, а фотографиями любимых людей и собак, прикрепляя их к стенным обоям иголками от шприцев.
Здесь мы видим фотографии Пушкина, Анны Ахматовой, Павлы Вульф, Константина Станиславского, Владимира Маяковского, Василия Качалова… и, конечно, снимки ее любимых дворняг. В декорациях присутствует даже лимонное дерево, которое появилось к концу жизни актрисы, привезенное из ялтинского сада, где скончался Чехов.
Феномен Раневской чаще всего связывают со множеством ее собственных афоризмов, ставших крылатыми. И то, что спектакль практически из них собран, лично мне понравилось не очень. Все слова героини – нескончаемый поток ее нетленных цитат. Одни цитаты, сюжета нет.
Пожилая и очень больная к тому времени актриса сыплет шутками и остротами на протяжении всего спектакля. В спектакле героиня Раневской курит при том, что актриса бросила курить в 1961 году в возрасте 65 лет при 50-летнем стаже курения. Станиславский, если бы дожил, непременно бы воскликнул: «Не верю!» несмотря на внешнее и голосовое сходство с Раневской исполнительницы ее роли.
Погружения в атмосферу Советского Союза конца 70-х годов – периода так называемого «застоя», тотального дефицита, лицемерия и тотального же идеологического контроля, для меня не случилось. И то, что смех в то время был способом и самозащиты, и культурного сопротивления одновременно, что от режима приходилось «спасаться смехом, иронией, лицедейством» из спектакля не следует. За поверхностной иронией спектакля не просматривается глубокая трагичность жизни творческой личности.
Понравились прозвучавшие в спектакле стихи Владимира Куркова («Ижевск, в тебя я, кажется, влюблен») как комплимент городу, в котором артисты Санкт-Петербургско-Московского состава оказались впервые. Очень понравилась концовка спектакля из ретроспективы фильмов с участием Раневской под музыку Чарли Чаплина из фильма «Огни большого города».
Гениальная драматическая актриса, превращавшая крохотные проходные роли в истинные шедевры, затмевая при этом исполнителей центральных ролей, главную роль в своей жизни так и не получила.
«Смех сквозь слезы» радостью усталой
Не зазвенит в ответ…Увы…
Слез более не стало, и смеха нет.