– Ишь, любовь у неё! Молоко ещё на губах не обсохло, а уже замуж собралась! – грохотал голос дебелой женщины в застиранном ситцевом халате. – И за кого? У Витьки твоего образование – два класса и коридор. Даже из «каблухи» его выгонять несколько раз хотели, потому что ленивый он парень и наглый. Да и в кого ему хорошим-то быть? Отец Витькин по тюрьмам мотается. Мать за тунеядство судили общественным судом, а она всё по-прежнему: неделю работает, месяц отмечает. Не из такой семейки тебе муж нужен, Валька.
Женщина сплюнула прямо на чисто вымытый пол, наблюдая, как старшая дочка, умница, отличница, гордость семьи, которую раньше всех в классе в комсомол приняли, собирает свои немногочисленные пожитки. Большинство вещей пришлось оставить, потому что они не умещались в единственную сумку, которую самый родной человек швырнул ей едва ли не прямо в лицо, а школьный старомодный портфель и так уже был забит так, что появлялись опасения за сохранность застёжки.
Девушка в ответ на злые фразы матери защищала своего любимого:
– Мама, ты не понимаешь! Витя – хороший! Просто в «каблухе» к нему несправедливы, потому что он на всё своё мнение имеет! У него руки золотые, и я и тётю Зину уговорю стать достойным советским человеком. Им просто помощь нужна, и я помогу!
– Ой, помощница выискалась! – причитала женщина. – Ты просто не представляешь, какое ярмо себе на шею вешаешь! Доченька, одумайся! Тебе же школу окончить надо, а не спасать людей, которые даже спасибо тебе не скажут, а то ещё и на свой уровень опустят! Не пущу! Вот что хочешь делай, но я не позволю тебе гробить свою жизнь на этих людей!
– Мама, я ребёнка от Вити жду. – Тихо призналась Валя, и, предвосхищая предложение матери, заявила: – Так что не обзывай отца своего будущего внука или внучки.
Женщина схватилась рукой за горло, как будто ей стало трудно дышать, опустилась на стул, скрипнувший под её весом, и заголосила, как по покойнику:
– Ой, чего же ты натворила, непутёвая? Да как же ты честь девичью решила этому гадёнышу подарить? Ох, лихо-лишенько, за что же такой позор на мою голову.
– Мама, Витя меня любит. И вообще, не переживай за мою честь. Вся она досталась тому, кого я люблю. Приглашение на свадьбу я позже принесу, а пока мне надо туда идти. Тётя Зина в больницу ложится, и надо будет возиться с младшей сестрой Вити.
– Вот-вот, дочь моя непутёвая! Его сестра – пример того, что тебя ждать может. Лежит, как овощ, с самого рождения. Ты такой судьбы хочешь? Подумай хорошенько: ты же свою жизнь в канализацию спускаешь! Давай, я тебя в больницу завтра отведу, и всё – расстанешься и с Витькой и с его подарочком!
– Нет, мама! – твёрдо ответила Валя. – Я всё уже решила!
После долгого разговора и слёз женщина махнула рукой:
– Ай, чёрт с тобой, непутёвая! Топай, куда хочешь, Валентина! Только знай, что если вернёшься, то придётся долго прощение вымаливать!
– Мама, мамочка, зачем ты Валю прогоняешь? Она хорошая! – пытался утихомирить маму 10-летний мальчик, размазывая по щекам слёзы. – Кто мне будет с уроками помогать, если она уйдёт?
Разъярённая женщина вызверилась на плачущего сына и рявкнула:
– Сам уроки делать станешь! Взрослый почти, а всё нюни распускаешь! Ещё один бестолковый ребёнок! Что же это за наказание на мою голову?
– Не реви, Санька! – проходя мимо брата, девушка потрепала его по голове. – Я потом спрошу, можно ли тебе ко мне в гости будет приходить, и мы с тобой и уроки учить будем, и играть.
– Вот ещё! – рявкнула мать. – Не смей брата в этот притон заманивать! Сама непутёвая выросла, и Сашку за собой потащить хочешь – не выйдет!
***
Женщине, огорошенной новостью от дочери и её бегством из родного дома, стало настолько плохо, что растерянный сын побежал к соседке, дружившей с мамой.
– Тётя Клава, мамка еле дышит! Скорее, пожалуйста.
Клавдия, работавшая медсестрой, прибежала с дерматиновой сумкой, измерив у соседки давление, заставила положить под язык какую-то таблетку и посоветовала:
– Лена, тебе бы в больницу лечь. Что-то не нравится мне твой пульс!
– Саша, иди, погуляй! – отправила женщина сына на улицу и рассказала Клавдии о своей беде. Медсестра осуждать Валю не торопилась:
– Ой, Лена, не знаю. Наверное, я бы на ногах дочери повисла, чтобы она и шаг ступить не могла. Права ты, не будет Валечка в той семейке счастлива. Ты должна её спасти! Забрать оттуда, и как можно скорее.
– Нет, Клава! Она же моё доверие предала! Я с ней как с взрослой с малых лет общалась. Уважала как личность. Спокойно на ночные смены уходила, а она…
Женщина замолчала, потом выругалась и махнула рукой, и подруга не решилась больше ничего советовать.
***
Взбунтовавшаяся Валентина переехала в семью любимого парня, и жила не очень далеко от родного дома. Невольно девушка пересекалась и с мамой, и с братом, и с другими родственниками, но только её мама вела себя так, будто совершенно с ней незнакома. Елена проходила мимо и никак не реагировала на робкие приветствия дочери.
Доброжелатели рассказывали женщине, что плохо живётся Валентине, которая и беременность тяжело носит и все придирки парня и его мамаши терпит, а ещё и за больной золовкой ухаживает. Клава уговаривала соседку:
– Леночка, забери оттуда Валю! Умоляю. Меня врач туда на вызов вместо себя послала – так это же жуть! Валюшка тягает эту лежачую больную, как будто и не носит ребёнка, а Зинка ещё и попрекает.
– Нет уж, Клава! Вот когда моя дочь непутёвая сама прозреет, тогда пусть приходит, а я ещё подумаю: пускать её обратно или нет.
– Нельзя быть такой чёрствой, Лена! – пыталась убедить соседку медсестра, однако подобные разговоры ни к чему не приводили.
***
Со свадьбой Витя не спешил, и постоянно говорил своей беременной подруге:
– Валюшка, потерпи немного. Скоро я на нормальную работу устроюсь, и тогда мы распишемся, и в Сочи путешествовать рванём.
Потом он объяснял отсрочку тем, что хочет, чтобы у его невесты было и белое платье, и фата, и она повеселилась на свадьбе от души. Валя верила, и ждала. Она умудрилась даже окончить школу, и хотя аттестат был подпорчен несколькими тройками, и этому была рада.
Ребёнок у Вали то ли от сильнейших нагрузок при беременности, то ли по причине дурной наследственности, родился раньше срока и нежизнеспособным. Прорыдав все дни нахождения в роддоме, молодая женщина вернулась в квартиру мужа, а там от уюта, который она поддерживала, и следа не осталось. Всего за 4 дня вся посуда была испачкана, по полу разлили что-то липкое, а почти свекровь ещё и обвинять начала:
– Что за бестолочь? Даже ребёнка родить не можешь! Вон, раньше, бабы в поле родят у стога, и дальше работать! Неженка.
Витя тоже жену не поддержал, а попытки вернуться к маме не увенчались успехом. Лена, несмотря на то, что за неё заступался брат, другие родственники и соседка, никак не могла простить дочь, которая её опозорила, спутавшись с неподходящим парнем из плохой семьи.
Отношения с Витей у Вали портились с каждым днём. Он где-то пропадал, мог даже нее прийти ночевать, а потом заявиться как ни в чём не бывало, и швырнуть на стол бумажные купюры. Валя пыталась выяснить: честным ли путём они заработаны, но Витя на такие вопросы злился, а однажды даже поставил «любимой» фонарь.
Тётя Зина поддержала сына, так что помощи непутёвой Лениной дочери ждать было неоткуда. Собрав вещи, Валя уехала из родного города.
От неё на домашний адрес приходили редкие открытки к дням рождения мамы и брата, Новому году, 8 марта и первомаю, но Лена никогда не отвечала дочери. Саше было жаль сестру, и, тайком от мамы, он писал сестре письма.
Знакомые докладывали Елене, что видели Валю «работающей» на трассе, и после этого женщина сожгла все письма от дочери, а новые рвала и выбрасывала, даже не читая. Когда Саша пошёл в армию, его общение со старшей сестрой и вовсе полностью прервалось.
***
Парень отслужил, вернулся к маме, но Лена по-прежнему и говорить не хотела про свою непутёвую дочь. Саша, конечно, уже не так был привязан к сестре, которую не видел много лет, но ему хотелось хотя бы узнать: как у неё дела?
В новом тысячелетии, когда уже получили широкое распространение социальные сети, Саша попытался найти Валентину, но ему это удалось далеко не сразу. Мужчина женился, у него родился сын, которого трепетно нянчила Елена, и было просто не до сестры.
В счастливой жизни не было места для непутёвой родственницы, которая даже открытки перестала присылать. Рос сын Кирюша, которого надо было кормить-одевать-учить, и Саша крутился, как мог.
Лишь когда у мамы обнаружили серьёзную болезнь, мужчина задумался о том, что надо сообщить эту неприятную новость сестре. Он снова полез в соцсети, и, на удивление, без труда нашёл страничку Валентины. Фото и информация в профиле свидетельствовали о том, что она не замужем, увлекается природой и работает на загородной базе отдыха, всего-то за полсотни километров от дома.
Саша написал сообщение, объяснил ситуацию, но Валя после долгого молчания прислала короткий ответ: «Сейчас приехать не могу. Высокий сезон».
Лену прооперировали, и она вошла в ремиссию. Саша так и не сказал маме, что Валя не сочла нужным к ней приехать.
Отрадой для Елены стал внук. Кирилл, словно оправдывая все надежды, отлично учился и на ЕГЭ набрал почти максимальные баллы по всем предметам. Парень поступил в институт, и с отличием сдал первую сессию. «Вот он – достойный наследник», – решила женщина, и оформила на внука завещание. Она уже чувствовала, что проклятая болезнь вернулась и сжигает её изнутри.
Саша заметил неладное слишком поздно, и сразу же сообщил сестре, но Валентина на похороны не успела.
Она появилась только на девятины, узнав о времени и месте помина от кого-то из давних знакомых.
– Здравствуй, Саша! – обратилась она к брату. – Прими, как говорится, соболезнование.
Женщина, смутно напоминавшая прежнюю Валю, вызвала у мужчины острую жалость. Нет, он и сам постарел, конечно, но на лице у несчастной старшей сестры были видны и старые шрамы и следы не слишком здорового образа жизни. Непутёвая, одним словом.
Кирилл, тот и вовсе старался держаться от внезапно объявившейся тёти подальше. Тем более что она, узнав, что именно племяннику отходит всё имущество, устроила скандал, не стесняясь людей, поминавших Елену. Тыкая в плечо Кирилла, сидевшего с ней рядом, скрюченным пальцем, она кричала:
– У меня тоже есть все права. И меня не волнует, что там моя мать тебе завещала. Я её дочь, наследница первой очереди. К тому же, у меня крошечная пенсия по инвалидности и очень скромная зарплата. Можно сказать, за крышу над головой, миску супа и кусок хлеба работаю. Ты всего лишь внук. Родственник, конечно, но и мне причитается часть квартиры. Там прошло моё детство, между прочим!
Саша вывел сестру из-за стола, и в тихом уголке пытался объяснить:
– Валя, ты не совсем права. Мы за мамой ухаживали. Капризы её выполняли. В последний путь провожали по-человечески. С уважением и скорбью, а ты даже на похороны не соизволила приехать.
– Ну, не могла я! Обстоятельства так сложились! – попыталась оправдаться Валентина. – И вообще, мне положена компенсация за то, что вся моя жизнь под откос из-за упрямства матери пошла!
Саша вздохнул:
– Мама предвидела, что ты именно её обвинять станешь, и отдала мне конверт с деньгами для тебя. Больше, извини, ничем помочь не могу. Давай, после столовой поедем к нам, я тебе его отдам. Выполню волю мамы.
Женщина с недовольным видом фыркнула:
– Всё такой же правильный. Аж тошно.
***
Валя стояла на пороге, автоматически отмечая изменения в квартире, потом взяла протянутый конверт, а на лестничной площадке столкнулась с соседкой.
– Здрасьте, тёть Клава. Рада вас видеть. Вы уж меня не осуждайте за скандал. Своё пришла взять, хорошо, Санька честным оказался. Ладно, побегу я. Не рад мне тут никто!
Клава, перекрестив спину дочери подруги, прошептала:
– Ох, Валечка. Не ты непутёвая, а твоя мамка, Царство ей небесное. Разве ж можно от своего ребёнка из-за глупой ошибки отрекаться?