Удобно устроившись в кресле, я пристегнул себя ремнём безопасности и стал ждать взлёта, но время шло, а самолёт не желал лететь. Минут через двадцать народ в салоне начал роптать, выражая своё неудовольствие происходящим. Я отметил, что стюардесса на мой вопрос: « Когда взлетим?» Пробормотала что-то невразумительное:
- Да! Да! Конечно. Извините. Спасибо, – после чего, семеня своими красивыми ножками, удалилась в служебный отсек, где стала о чём-то шептаться с другой бортпроводницей, временами тревожно поглядывая на кабину пилотов.
Когда я уже начал подумывать о том, что рейс, по всей видимости, не состоится, двигатели лайнера взревели и он покатился на стартовую дорожку, а там, постояв ещё энное количество времени, всё-таки взлетел.
Полёт прошёл благополучно.
После посадки пассажиры стали хлопать в ладоши, таким образом, выражая пилотам благодарность за то, что те не пожелали разбиваться, а доставили себя и их живыми. Я же их чувств не разделил и не аплодировал, так как считаю, что водители маршрутных такси заслуживают этого в большей степени, доставив своих пассажиров до нужной остановки. Пилоты находятся в комфортных условиях. Им не приходится постоянно совершать остановки, для высадки пассажиров. Водителю маршрутки намного сложнее: трогаясь с места нужно следить за дорогой, принимать деньги за оплату проезда и возвращать сдачу. Кроме того постоянно бороться с конкурентами, не давая им припарковаться на остановках чтобы собрать как можно больше пассажиров. Управлять автомобилем одной рукой, так как вторая занята мобильным телефоном, по которому он всё время с кем-то разговаривает. Увидев знакомого водителя ему необходимо обязательно догнать того, невзирая на плотный транспортный поток, чтобы бросив руль высунуть руку из окна и поприветствовать:
- Здравствуй брат! – при этом продолжая говорить по телефону.
А пилотам что? Сиди себе и кнопки нажимай, а стюардессы ещё и кофе подадут. Спрашивается: и за что им хлопать?
Мои размышление были прерваны стюардессой, которая со счастливой улыбкой на лице объявила:
- Уважаемые пассажиры! У меня для вас приятное сообщение. Поздравьте, пожалуйста, нашего пилота. Он сегодня совершил свой первый в жизни самостоятельный полёт.
Видимо, это сообщение не всем показалось приятным, потому что желающих поздравить оказалось мало. Жидкие аплодисменты не переросли в бурные и продолжительные овации.
Мне подумалось: - Интересно как бы отреагировали на это приятное сообщение пассажиры перед взлётом, и не в этом ли кроется причина задержки вылета? Я стал размышлять, и мне представилась такая картина.
Второй пилот сев в своё кресло приступил к предполётному осмотру приборов. Неожиданно его работа была прервана сообщением по радиосвязи:
- Фёдор Михайлович, сегодня летишь первым пилотом.
- Как так? Нет! Нет! С какой стати? Я не готов! И вообще мне нравится быть вторым. Я уже привык. Не хочу быть первым.
- Надо, Федя! У первого прободная язва и его сейчас везут на операцию.
- Но это так неожиданно! Мне нужно время. Я должен привести свои мысли в порядок, выпить чашечку кофе…
- Будет тебе и кофе и какао с чаем, а ещё двойной оклад и премия, если благополучно посадишь аппарат на нужную полосу.
- Шеф! С этого и надо было начинать. А то первый, первый. Но только мне нужны учебники и время, чтобы я смог, пролистав их, вспомнить то, чему меня учили в училище. Будучи уже много лет вторым пилотом я смирился со своей участью и многое из того, что нужно знать первому изрядно подзабыл.
- Хорошо! Сколько тебе понадобится времени на то, чтобы перевоплотиться в первого?
- Минут двадцать – тридцать.
- Время пошло. Мы верим в тебя, Федя! До связи!
Если судить по мягкой посадке, то перевоплощение второго пилота в первого прошло успешно. Он не напрасно потратил время пассажиров, восполняя свои знания, и оправдал доверие начальства.
А, может, и мне все-таки нужно было тоже похлопать в ладони, ведь сообщение, действительно, было приятным – мы же благополучно сели, несмотря на необычный полёт. Как вы считаете?
Воздушные приключения.
События, о которых пойдёт речь в моём повествовании, произошли в начале восьмидесятых годов прошлого века, во время нашего с женой посещения Узбекистана.
Подробно ознакомившись со всеми достопримечательностями Ташкента, мы решили посетить старинный Самарканд. Попасть в этот уникальный город можно было разными видами транспорта от автобуса, до самолёта. И хотя для туристов, желающих увидеть особенности природных ландшафтов средней Азии, автобус был бы предпочтительней, мы выбрали самолёт, а причиной этого стало то, что в это время в этом солнечном крае шла, как тогда писалось в средствах массовой информации:
« Битва за урожай», проще говоря, там собирали хлопок. Тогдашний первый секретарь компартии Узбекистана провозгласил лозунг:
« Дадим миллион тон хлопка родине». Для выполнения этого указа на бескрайние хлопковые поля вывозилось всё население страны: от детей до стариков. Ташкент во время нашего посещения выглядел безлюдным, как город покинутый населением накануне его оккупации врагом. По пустынным улицам бродили одинокие пешеходы, да ветер разносил бумажный мусор. Было даже как-то жутковато. Зато к вечеру улицы заполняли колонны автобусов, возвращавшихся жителей.
К тому же нас предупредили, что на трассе часто останавливают рейсовые и даже туристические автобусы и заставляют пассажиров отработать пару часов на уборке хлопка. Поэтому мы с женой решили не рисковать и преодолеть этот «опасный» маршрут по воздуху, ведь не будут же сажать самолёт в поле для того, чтобы пассажиры слегка потрудились на благо родины.
И вот, в один из ясных, солнечных дней, обычный для этого края, мы прибыли в аэропорт. Он выглядел так же, как и город, почти безлюдно. Причину этого мы уже знали, но как оказалось - не совсем.
Здесь нас ждала неприятная новость. Несколько дней самолёты в нужном нам направлении не летали, якобы из-за нелётной погоды, хотя во всю светило солнце, как в песне о Ташкенте, которую в те времена исполняла вокальная группа «Ялла»:
« Гори сияй звезда востока,
Столица мира и труда…»
Видимо, подумали мы, партия предусмотрела, чтобы никто не смог увильнуть от сбора хлопка, воспользовавшись самолётами, но как показали дальнейшие события, ошиблись в своих предположениях.
Буквально через несколько минут по громкоговорителю было предложено приобрести билеты на ближайший, нужный нам рейс, а затем последовало дополнение, что купленные ранее билеты, на предыдущие рейсы, тоже действительны.
И опять мы не придали этому значения. А зря…
С толпой пассажиров, ранее отменённых рейсов, мы вошли в салон самолёта АН-24 и заняли свои места.
Жена, которая боялась летать на самолётах, села у окна, чтобы следить за крыльями и вовремя заметить, когда они вздумают отвалиться во время полёта.
После того, как пассажиры, рассовав свою ручную кладь по полкам над головой, заняли свои места в креслах и, пристегнувшись ремнями безопасности, приготовились к полёту, в салон вошёл один из пилотов.
Пройдя с улыбкой к кабине пилотов, он на ходу снял фуражку и не глядя, зашвырнул её на багажную полку. Та точно приземлилась в нужном месте, причём козырьком в сторону хозяина. Видимо это был давно отработанный приём пилота, чтобы таким трюком успокоить пассажиров, дав им понять, что воздушный аппарат будет находиться в надёжных руках мастера воздушного пилотажа. Мол, граждане, полетим так же красиво, как летает моя фуражка.
Взревели двигатели и самолёт, пробежав по взлётной полосе, быстро взмыл в голубое и солнечное небо.
Нужно заметить, что на самолётах я летал часто и без волнений. Любил подшучивать над трусливыми пассажирами. И в этот раз я чувствовал себя уверенно и спокойно, отвлекая разговорами жену от дурных мыслей.
Буквально через десять минут, после набора высоты, солнце в иллюминаторах погасло, и наступила ночь. Самолёт влетел в грозовую тучу.
Вначале его стало покачивать, а затем он затрясся, как больной лихорадкой. Пассажиры стали проявлять беспокойство, а некоторые вызывать звонком стюардессу.
Ситуация ухудшалась с каждой минутой. Самолёт стал проваливаться в воздушные ямы, при этом двигатели начинали буквально реветь. Когда казалось, что терпеть это уже невозможно, падение прекращалось и самолёт, как будто налетев на препятствие, взмывал вверх. При этом пассажиры вместе со спинками кресел вначале опрокидывались вперёд, а затем вновь возвращались в исходное положение.
С багажных полок, расположенных над головами, стали падать находившиеся там вещи и кататься по салону. Желания их поднять ни у кого не возникало.
Поначалу стюардесса пыталась разносить гигиенические пакеты, но после того, как пару раз упала в проходе на колени, делать это перестала и также на коленях удалилась в кабину пилотов. Больше мы её не видели.
Впервые в полёте меня охватил страх. Ничего подобного раньше испытывать не приходилось. Никогда не считал себя трусом. Много лет занимался экстремальным видом спорта – спелеологией, где постоянно рисковал жизнью, спускаясь в глубокие, тёмные и неведомые пропасти. Если в пещерах я мог контролировать ситуации, то здесь это было не возможно.
Оставалось только смириться с неизбежностью и надеяться на чудо.
Думаю, что лётчикам в этой ситуации было намного проще. Они понимали, что происходит и могли влиять на это, своими действиями. Кроме того они были заняты делом и им некогда было бояться. Это и отличало их от пассажиров.
В иллюминатор было видно, как крыло самолёта рвёт на части черную тучу, где время от времени вспыхивали молнии.
Вскоре наступило состояние отупения сознания. Постоянные провалы вниз и подбрасывание вверх, тряска, стали восприниматься, как что-то происходящее не с тобой. В голове крутилась только одна мысль:
- Почему самолёт до сих пор не развалился?
Минут через двадцать над дверью, ведущую в кабину пилотов, загорелось табло с текстом: «Пристегните ремни. Не курить» После чего самолёт стал снижаться.
Мне уже было всё равно: обычная будет посадка или вынужденная.
Я неотрывно смотрел в иллюминатор, но чернота за бортом оставалась прежней. С самолётом происходили те же манипуляции, что и прежде: падение, удары, взлёт, трясучка.
И вдруг, совершенно неожиданно, чернота исчезла. Стало видно бетонное поле аэродрома на высоте примерно пятидесяти метров. Самолёт плавно коснулся земли и, пробежав по полю положенное расстояние, остановился. Двигатели заглохли и наступила мёртвая тишина. Никто не шевелился. Все пассажиры молча сидели на своих местах. От рвотной массы стоял тяжёлый запах. В проходе валялись всевозможные предметы, упавшие с полок и сильно испачканные.
Так мы сидели минут десять, пока не открылась дверь пилотской кабины. Из неё вышел пилот с очень серьёзным выражением лица. Пошарив рукой на багажной полке и не найдя там своей фуражки, она валялась испачканная на полу, он прошёл по салону, переступая через лежащие кругом предметы и спустился по трапу наружу.
Так и не дождавшись появления стюардессы, пассажиры стали медленно подниматься со своих мест и выходить из самолёта.
На огромном бетонном поле было пусто. Мы не видели ни одного самолёта. До здания аэровокзала шли пешком. Нас никто не сопровождал. Так же пусто было и внутри него. Мы уже знали причину этой безлюдности - все на уборке хлопка.
Мы с женой попытались проанализировать ситуацию, в которой оказались, и пришли к определённому выводу. Видимо очень долго была нелётная погода из-за грозового фронта, установившегося в районе Самарканда, и экипаж самолёта либо сам, либо по требованию своего самаркандского начальства решил вернуться на родную базу. А чтобы не лететь пустыми - прихватили пассажиров.
Но это было не последним нашим воздушным приключением.
После того, как мы осмотрели все достопримечательности Самарканда, в Ташкент решили возвращаться всё-таки на автобусе, чтобы не искушать судьбу. Ещё свежи были в памяти пируэты воздушного пилотажа, которые устроили нам грозовые тучи.
Пейзаж за окном автобуса был уныло однообразным: бескрайние хлопковые поля, уходящие за горизонт, на которых видны были небольшие группы людей, собирающих хлопок. Никакой техники было не видно. Хлопок собирался вручную.
Нам повезло. Автобус никто не остановил и в назначенное время мы прибыли в аэропорт, откуда должны были лететь домой. Билеты у нас были куплены заранее и избежать очередного полёта было невозможно. Мы смирились с этой неизбежностью.
Но злой рок со своей подругой судьбой-злодейкой не оставляли нас в покое, решив продолжить игру в русскую рулетку и вновь пощекотать нам нервы.
В аэропорту нас ожидало новое испытание.
Многие рейсы, в том числе и наш, задерживались с вылетом. Аэровокзал был переполнен людьми. Все сидячие места были заняты. Люди стояли вдоль стен и ждали, когда освободятся места. Так как самолёты не спешили улетать, ждать приходилось подолгу. То же самое пришлось пережить и нам, пока не улыбнулась удача, и мы сели на освободившиеся скамейки. Нам пришлось по очереди ходить в буфет или в туалет, чтобы не потерять свои места. В таком положении мы находились более суток.
Справочная служба никаких пояснений по поводу задержки рейсов не давала.
Среди пассажиров ходили слухи, что самолёты не вылетают из-за острой нехватки авиационного керосина.
Наконец, когда мы окончательно смирились со своим положением, нас пригласили на посадку.
К самолёту, измученные долгим ожиданием пассажиры, брели молча, как зомби. В голове крутилась только одна мысль:
- Хоть бы не отменили рейс. Добраться бы до самолёта и уснуть.
Самолет набрал высоту и, когда мы наконец-то решили расслабиться и погрузиться в долгожданный сон, произошло неожиданное.
Двигатели у ТУ-154 заглохли и он стал проваливаться вниз.
Послышались звонки вызова стюардессы и отдельные выкрики людей.
Падение продолжалось секунд тридцать, показавшихся нам вечностью. Так же неожиданно двигатели вновь заработали и падение прекратилось.
Люди стали успокаиваться, но как оказалось преждевременно.
Через пять минут полёта двигатели вновь заглохли и самолёт опять стал проваливаться вниз. На этот раз падение продолжалось дольше, чем накануне.
В салоне стали громко кричать, послышались звонки вызова стюардесс, чтобы узнать что случилось, но те в салон не выходили.
Я весь покрылся холодным липким потом. Пальцы мёртвой хваткой обхватили подлокотники кресла, и я думаю, что при падении это были бы единственные части моего тела, оставшиеся на месте. Всё остальное бы улетело в тартарары…, а ладони бы продолжали держаться за кресло, настолько крепко я за него уцепился.
Я теперь точно знаю, что живыми люди до земли, в подобной ситуации, не долетают. Они, от перегрузок, просто выворачиваются наизнанку. Внутренние органы стремятся выскочить наружу, без вашего на то согласия.
Когда мы уже почти смирились с ожидающей нас участью, двигатели неожиданно заработали, а по громкой связи милый женский голос сообщил:
- Уважаемые пассажиры, соблюдайте спокойствие. По причине нехватки горючего наш самолёт совершает посадку в аэропорту города Чимкента. Экипаж надеется на ваше понимание…
После приземления нам предложили выйти из самолёта и проследовать за стюардессами в здание аэровокзала.
Была глубокая ночь. Вконец обалдевшие, от всего пережитого, мы, молча проследовали туда, куда нам было велено идти.
Я обратил внимание, что идём мы по стальным плитам, покрывавшим всё поле аэродрома. Такие же плиты мне приходилось видеть на военных аэродромах.
Никаких других пассажирских самолётов кроме нашего на поле не было. Здание аэровокзала напоминало по своим размерам небольшой автовокзал. Большинство пассажиров остались стоять на улице, дыша свежим ночным воздухом и приходя в себя.
Видимо военные, по указанию откуда-то сверху, решили поделиться своими запасами керосина, чтобы разрядить ситуацию, возникшую на гражданских авиалиниях. А кратковременным выключением двигателей экипаж гасил скорость самолёта, чтобы не проскочить мимо Чимкента, находящегося неподалёку от Ташкента.
Через какое-то время нас пригласили в самолёт.
По трапу пассажиры поднимались как обречённые и ничего хорошего от очередного полёта не ожидали, но выбора у нас не было.
Всё время, пока самолёт ложился на курс, мы находились в сильном нервном напряжении, но, слава Богу, ничего больше будоражащего наши изрядно потрёпанные нервы не произошло.
Через двадцать минут, после напряжённого ожидания нового воздушного приключения, мы погрузились в глубокий сон. Думаю, что даже очередное падение самолёта не вывело бы нас из этого состояния. Проснулись только, когда самолёт коснулся поля аэродрома, родного и долгожданного города.
Эти два, щекочущих нервы приключения, в течение одной недели, навсегда отбили у нас с женой желание путешествовать по воздуху.
Хотя, впоследствии, мне всё-таки довелось побывать в небе, но это было на воздушном шаре и ощущения, которые я испытал при этом, сильно отличались от вышеописанных. Но это, как говорится, уже совсем другая история…