— Ты что, убежала, а теперь подслушиваешь? — добивает меня он.
Затаскиваю его в комнату за ворот рубашки и злобно смотрю в глаза.
— Не мог позвонить?! Как мне теперь объяснять твое присутствие?
"Вынужден влюбиться"
Часть 24.2 Лера
Просыпаюсь от яркого солнечного света и вскакиваю на постели. Лелька уже спит, зато на кухне уже кто-то возится. Вспоминаю вчерашние события и несусь туда со всех ног. Холодного там нет. Диван сложен, плед комком лежит с краю. Надя недоверчиво наблюдает, как я задумчиво тру подбородок, озираясь по сторонам. Вот и мой желтый халат нашелся. Почему-то на подоконнике.
— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — предлагает она, чему-то ухмыляясь.
Значит, все-таки познакомились. Но что конкретно нужно говорить в таком случае, я не представляю, так что просто молчу, уткнувшись взглядом в пол.
— Что вчера произошло? — продолжает допрос Надя. — Откуда платье? И что ты с ним сделала?
— Я…
В комнату проходит сонная Лелька, потирает глаза и зевает, широко распахивая рот и даже не думая прикрываться. Ее появление меня радует, сейчас Надя по традиции переключится на дочь, а разговоры со мной отложит до лучших времен, что мне очень даже на руку. Но происходит удивительная вещь.
— Лера, я с кем разговариваю?
Уж ни нотки ли волнения в ее голосе?
— Да тут и так всё ясно, — по-взрослому заявляет мелкая, протягивая руку за конфетой из вазы.
Надя легонько шлепает ее по руке и ставит перед носом тарелку с овсянкой. Леля кривится.
— Что же тебе ясно? И вообще, пусть сама отвечает.
— Платье, чтобы впечатлить парня, — легкомысленно отзывается Лелька, откидываясь на спинку стула с видом знатока. — Парня зовут Альберт, он Валькин брат, недавно подкатил к нашей Лерке. Похоже, кое у кого вчера было свидание!
Пока Надя в изумлении таращится на меня, Лелька все же утягивает шоколадную конфету и с довольным видом заталкивает ее в рот.
Получается, Холодный смылся до того, как все проснулись. Это он молодец. Лелькина теория верна лишь на треть. Свидание и правда было, остальное – фигня.
— Серьезно, что ли? — отмирает Надя, все еще таращась на меня.
Меня подмывает рассказать о том, что мой так называемый парень провел тут всю ночь, интересно, как отреагирует, но я сдерживаюсь. Не было бы в соседней комнате Вадика, может и выпалила бы, а так – ни за что.
— И да, и нет.
Одно вот мне непонятно: судя по отражению в зеркале, сегодня я из Золушки превратилась в тыкву, значит ли это, что Холодный все еще без ума от меня? Или события вчерашней ночи так на него повлияли, а я просто попалась под руку и выиграла кота в мешке?
От дальнейших расспросов меня спасает звонок в дверь. На радостях бегу открывать. Даже если это приставучий чувак, предлагающий какой-нибудь новомодный пылесос, сейчас я готова упасть ему в ноги.
Холодный дружелюбно мне улыбается с порога, целует меня в макушку и протискивается мимо меня в прихожую, как ни в чем не бывало. Продолжаю пялиться на лестничную клетку, даже пошевелиться не получается. Вчера все было, как во сне. То ли из-за переживаний, то ли из-за шампанского. А сегодня меня настигает реальность. Получается, теперь мы настоящая пара. Только вот я понятия не имею, как быть чьей-то настоящей девушкой. А уж девушкой Андрея Холодного – тем более.
Он обнимает меня со спины, тихо усмехаясь, протягивает руку и закрывает дверь. Теперь таращусь на нее, ощущая тепло его тела, прижимающегося ко мне.
— Доброе утро, — возникает серьезный голос Нади откуда-то из-за наших спин. Резко отталкиваю Андрея, а сама отпрыгиваю в другую сторону. — А вы, наверное, Альберт?
Вот же, зараза!
— Доброе утро, — миролюбиво отзывается Андрей, но я все же замечаю металл в его голосе.
— Надя, это Андрей, — тупо говорю я. — Ну, вы пока знакомьтесь, а я сейчас!
Трусливо, конечно, но сейчас я на большее не способна. Заскакиваю в спальню, закрываю дверь и начинаю нервно метаться из угла в угол. Зачем он приперся? Хотя, наверно, ему просто некуда идти. До сих пор в этом нелепом костюме, значит, дома еще не был. Злится на отца. А кто бы не злился после такого?
Подхожу к двери, прижимаюсь к ней ухом. Ничего не слышно! О чем они там говорят? Вдруг дверь подается прямо на меня, слышится громкий стук: это дверь сталкивается с моей башкой. Больно.
— Упс, — говорит Холодный из-за двери.
Делаю шаг назад, потирая ушибленное место. Удивленная физиономия Андрея просовывается в дверной проем.
— Ты что, убежала, а теперь подслушиваешь? — добивает меня он.
Затаскиваю его в комнату за ворот рубашки и злобно смотрю в глаза.
— Не мог позвонить?! Как мне теперь объяснять твое присутствие?
Вместо того, чтобы по-человечески ответить, этот обалдуй целует меня в губы. Картинка перед глазами сразу начинает дрожать, а колени слабеют. Отталкиваю его от себя, громко вздыхаю.
— А я уже все объяснил, — заявляет Андрей, улыбаясь. — Сказал, что мы встречаемся. Я там свежую выпечку принес, может…
Блин, он странный. Болтает без умолку, счастливый такой, сам на себя не похож. Куда делось высокомерие и насмешка в глазах? Еще и на кухню пытается меня затащить. В кайф, что ли, ему перед Надей мельтешить? Я тут с ума схожу от волнения, а ему хоть бы что!
— Так. Мне в музыкалку надо, — прерываю я его. — А потом на работу.
— Хорошо. Тогда я с тобой, — с готовностью отзывается он. — Только подожди секунду. У меня для тебя кое-что есть.
Вот только этого мне не хватало! Если это стеклянная сумочка, не знаю, что я…
Он достает из пакета подарок и сует мне. Поверить не могу, что он это сделал. Как ему удалось?!
— Мамина бейсболка… — бормочу я. — Но она же… Ты же ее…
— Починил. Правда козырек немного косит, и грязь кое-где оттерлась вместе с краской, — оправдывается Андрей. — Но вроде ничего получилось, да? Носить можно.
Отворачиваюсь от него. Не хочу, чтобы он сейчас видел мое лицо. Для меня никто ничего подобного не делал. Правда он же ее и испортил, но все равно…
Поворачиваюсь к нему, неожиданно для самой себя утыкаюсь лицом ему в грудь.
— Спасибо…
Он гладит меня по волосам, и мне вдруг становится страшно. Сердце снова выпускает иголки. Внутренний голос орет, чтобы я не принимала его внезапно вспыхнувшие чувства слишком близко к сердцу, иначе это обернется полным крахом. Люди уходят. Всегда.
Отстраняюсь. Убираю кепку в шкаф.
— Выйди, мне нужно переодеться, — требую я, стараясь не смотреть на него.
Ладно, влюбилась в него. Но совсем сходить с ума не хочется. Если я начну с кулаками бросаться на каждую девчонку, с которой Холодный решит поздороваться, сразу можно счеты с жизнью сводить. Нельзя позволять себе стать одержимой вроде Таи Веревкиной. А значит, нужно держать дистанцию. Хотя бы небольшую.
Андрей, усмехаясь, шагает к двери. Затем замирает и сужает глаза.
— А почему твоя тетка назвала меня Альбертом?
— Откуда мне знать? — резко откликаюсь я из-за дверцы шкафа. — Радуйся, что не придурком!
Чувствую себя дико напряженной. Если позволить себе расслабиться и получать удовольствие от этой влюбленности, Холодный тут же проникнет в самое сердце и засядет там до скончания веков. И что делать потом, когда ему надоест сюсюкаться со мной, как надоела Катенька и другие, что были до нее? Нет, точно не вариант. Но и злиться и беситься из-за его присутствия я тоже долго не могу, во-первых, потому что, как ни крути, рядом с ним я счастлива, как пятилетка, которой вручили пряничный дом, а, во-вторых, я не хочу его обижать, не хочу, чтобы он ушел слишком рано.
В общем, ситуация кажется безвыходной. Несмотря на это, в отражении зеркала мое лицо растягивается в глупой улыбке. Холодный ждет меня за дверью. И он собирается шататься со мной по городу до самого вечера.