Утром Анжела тщательно подобрала наряд: все серенькое, неброское, заплаканное личико было сделать не сложно. Обтягивающие джинсы, кроссовки. - Мышь серая, но образ страдающей идеален. Она поехала к родителям Ефима. Тамара прекрасно разбиралась в людях. Вид страдающей Анжелы ее впечатлил: - Надо же как образ продумала. - Я не могу без Ефима, - картинно заламывала руки Анжела. – Я хочу семью, детей. А он просто испугался. Тамара слушала. Тут из комнаты притопали дочки, которые стали очень рано говорить. - Тетя, - сказала первая. - Пакает,- добавила вторая. - Не пакает. - Кивляется - как мы. - Ай-я-яй, - погрозили пальчиком обе, - мама угается. «Р» они еще не говорили. И «л» пропускали. Тамара еле сдерживалась, чтобы не засмеяться. Забавно было видеть, как Анжела пытается скрыть злость на малышек. - Саша, возьми девочек, - позвала она мужа. Анжела состроила «трагедию и расстройство», одев их на себя, как плохо сидящий костюм. - Анжела,- начала Тамара.- Я понимаю, что это горько и обидно,