Часть 10.
Обитая дешевым дерматином дверь детского дома № 5 города Москвы открылась перед Максимом Смирновым 15 ноября 1987 года. Из неё на свежий морозный воздух пахнуло кислыми щами, прогорклым подсолнечным маслом и компотом из сухофруктов. Для него эти ароматы были новыми.
Женщина в милицейской форме спешно подтолкнула, отработанным движением, его в спину, он, чуть не споткнувшись, переступил порог своего нового жилища. Дерматиновая дверь с обреченным стуком захлопнулась, лязгнул засов.
- Новенького доставили! Прибыл новенький! – послышался возбужденный детский шепот, десятки детских глаз с любопытством осматривали нового постояльца.
- Видно, что не бродяга, домашний. Одет хорошо. Не тощий. Тяжко ему придётся. Интересно, а что приключилось с его «родаками», - без стеснения, дети принялись его обсуждать, как говорится с порога.
Максиму их поведение показалось жутко бестактным.
Подросток стянул с головы вязанную шапку – петушок и осторожно огляделся по сторонам.
Чеканя шаг, сопровождающая сироту сотрудница милиции решительно двинулась по коридору, её уверенность говорила, что она здесь не в первый раз и чётко знает, что ей следует делать. Парень, опустив голову, поволочился вслед за ней.
- Давай пошустрее двигай ногами, чай не на прогулке, у меня ещё и без тебя дел невпроворот, - велела «милиционерша».
Они упёрлись в дверь, обитую дорогим дерматином зеленого цвета, на которой красовалась табличка «ДИРЕКТОР». «Милиционерша», приосанившись, одёрнув свою форменную одежду и постучала сухими костяшками в дверь.
- Кого ещё там принесло на ночь глядя, - раздался недовольный женский голос из-за закрытой двери. – У нормальных людей уже рабочий день закончился, а тут вкалывай, как проклятая и спасибо никто не скажет. Входите! – снизошла руководительница.
Две фигуры, женская в форме и мальчика с опущенной головой вошли в кабинет.
- А Лилия Васильевна, это Вы! Голубушка, у Вас тоже работёнка не позавидуешь, - изменив интонация, с недовольной на сочувствующую, наигранно любезно произнесла «директриса». – Проходите, присаживайтесь. Чай, кофе?
- Приветствую Вас Вера Ивановна. От горяченького напитка я бы не отказалась, но простите дела, - присаживаясь произнесла «блюстительница порядка».
- И я Вас приветствую! – спохватилась начальница. – Какими судьбами? – наконец-то поинтересовалась она, напрочь не замечая подростка.
- Прошу любить и жаловать, Максим Смирнов, 1973 года рождения, москвич, родители погибли год назад в ДТП, опеку оформили дед с бабкой, но ненадолго, померли, других родственников, изъявивших желание приютить сироту не сыскалось, - на этих словах она положила на стол директора детдома, представительной дамы бальзаковского возраста, с властным взглядом, с иссиня-чёрными волосами цвета вороньего крыла и с такого же цвета усами над верхней губой, соединённого узкой морковного цвета полоской рта, тоненькую папку с надписью «Личное дело». – Забрали из дома по сообщению местного участкового, по решению комиссии направлен к Вам из детского приемника-распределителя. Характеризуется положительно, - завершила свою речь «милиционерша».
Директриса пухлыми пальцами, с облезлым маникюром, того же цвета, что и её губная помада, неторопливо пододвинула к своему пышному бюсту, возлежащему в буквальном смысле на столе «Личное дело» нового воспитанника. Зашуршали страницы.
- Лилия Васильевна, голубушка, редкий экземпляр, - довольно заключила Вера Ивановна, после чего оглядела вновь прибывшего, заинтересованным взглядом - Обычно Вы всё больше «вокзальных» доставляете. Одна маята с Вашими побирушками, не успеем оформить, а они уже бегут из нашего образцового заведения, как клопы от дихлофоса и Вам дополнительная нагрузка и нам страшная головная боль, типа не досмотрели мы, а вышестоящее начальство и слышать ничего не хочет про их отвратительную генетику, типа работайте лучше, а куда же ещё лучше-то, всю себя посвятила и отдала этой неблагодарной педагогической работе.
- Ой, как я Вас понимаю, с своими родными, в муках рождённых, мальцами еле справляюсь, а у Вас их вон сколько и чужих, - вздохнув, понимающе ответила Лилия Васильевна.
- Только Вы да я понимаем, как нам порою приходится сложно. Подойди сюда, покажи руки, - переключила директриса своё внимание на подростка. – Колешься?
Максим растерялся, когда до него наконец-то дошла суть вопроса, отрицательно мотнул головой.
- Клей нюхаешь? – последовал следующий вопрос. – Нет? Колёса принимаешь? Нет? Ты лучше сразу признайся и тебе и нам легче будет, - понимающим тоном произнесла она.
- Вера Ивановна, мальчик из приличной семьи, к чему такие вопросы, - предприняла слабую попытку защитить парня «милиционерша». Директриса сделала вид, что не слышит.
- Вши есть? – Вера Ивановна бесцеремонно запустила свои жирные неухоженные пальцы, отдающие запахом селедки, в волосы подростка. – Сифилис? – В половую связь вступал?
Парень молчал, он не знал, что такое колоться, нюхать клей, глотать «колёса», сифилис и половая связь. Он мечтал об одном, когда закончится этот бессмысленный допрос и он наконец-то отправится спать.
- Он в приёмнике прошёл санобработку.
- Знаю я Вашу обработку, - директриса брезгливо отряхнула руки. – Поверишь Вам на слово, потом весь детдом обрабатывай, учёные.
- Он в детское учреждение оформляется впервые, домашний он.
- Ладно, - Вера Ивановна подняла трубку телефона, набрала трёхзначный внутренний номер. – Клава, ко мне, у нас новенький.
Директриса деловито расписалась в каких-то бумагах и деловито пододвинула их «милиционерше», та быстро сложила их в замызганную чёрного цвета папку из кожзама.
Дверь жалобно скрипнула, на пороге образовалась женщина с добрым, но глуповатым взглядом.
- Пошли бедолага, - обратилась Клавдия к парнишке.
Прикурив сигарету «Космос», директриса вытянула вперёд для затяжки свои морковные губы.
- Угощайся, - она протянула пачку «милиционерше».
Женщина в милицейской форме нервно закурила.
- На работе нельзя, дома тоже, - выпуская кольца дыма произнесла она. – А нервы не железные.
Вера Ивановна, выдвинула верхний ящик стола, покопалась в его недрах.
- Держи, твоя доля, за того мелкого, которого ты привезла три недели назад, - директриса кинула несколько денежных купюр, скреплённых канцелярской скрепкой. Они одним ловким движением рук оказались в кармане «блюстительницы порядка». – Думаю, за этого ты получишь в три раза больше, фактурный мальчик, но ты сама знаешь любой «алмаз требует огранки, иначе он просто стекляшка», - собеседница подушила окурок в пепельнице, давая понять, что аудиенция окончена.
Клава выдала нехитрый пакет сменного белья.
- Давай свою сумку. Отправляйся в душ, у тебя 10-ть минут на помывку, после я провожу тебя на твоё спальное место. Усёк?
Максим послушно кивнул головой, всё равно выбора не было.
Под потоком холодной воды в казённой душевой подросток яростно намыливал своё тело. Его смущало одно чувство, как будто за ним кто-то наблюдает.
Продолжение следует...
Начало здесь:
#месть#обида#романтика#трагедия#любовь#одиночество#безисходность#