Гвардия расселилась по постою весьма непринужденно, практически без мордобою и даже без выселения невнятных мужей на сеновал, а к вечеру коллективный разум привел всех гвардейцев к центральной харчевне с пафосным названием «Королевский стол». Из королевского, надо заметить, в харчевне до прихода гвардии были разве что цены, однако догадливый хозяин при виде бравого эскадрона распорядился еду готовить почти что честно, а также – убрать всю хрупкую посуду.
Гвардейцы вежливо занимали столы, сдвигая их посреди зала и шутя с дамами. Двое, подмигнув официанткам, выкатили из легкомысленно запертого погреба бочонок рому и водрузили его на стол. Попутно догадливые гвардейцы с изумлением обнаружили, что кочерга есть не только предмет воспитательного назначения, но и универсальный ключ почти к любому замку.
Хозяин харчевни, разглядывая поломанный замок, хотел было включить его в счет, однако, поразмыслив, решил не начинать вечер со скандала. В нем теплилась надежда таки дотянуть до конца застолья, причем с сохранением в организме сознания.
Последними в харчевню пришли граф Мангус с командиром эскадрона. Для них были припасены места во главе стола, и шустрая официантка немедля принесла фирменную закуску – запеченный сельдерей с сырной присыпкой.
Командир изумленно посмотрел на тарелку с закуской, более напоминающей сморщенные крысиные хвосты, и хмыкнул.
- Граф, вы, как человек, с местными традициями знакомый, не могли бы мне пояснить – тут какие-то ритуалы перед едой совершают, или кто-то крысу съел до нас?
Граф поморщился.
- Эти шмульки в целях благонравия и умиротворения населения решили перевести подданных на силос. Опять же, экономия – что корова не доела, тащат в харчевню.
Командир махнул, подзывая хозяина заведения, и брезгливо поднял за кончик хвост сельдерея с тарелки.
- Дружок, у тебя на вывеске значится «королевский стол», а на тарелке почему-то неизвестно чей стул. Ты уж неси еду, паскуда, покуда мы не заскучали…
Хозяин побледнел и бросился на кухню. Граф Мангус принял от соседнего гвардейца стаканчик рома и поднял тост за доблестную гвардию. Командир, подняв следом стакан, обвел хмурым взглядом помещение и кивнул своим мыслям.
- Надеюсь, друзья, что этому городу хватит силы, дабы проникнуться гвардейским духом… хотя сомневаюсь.
Притащивший в это время блюдо с жареным поросенком хозяин водрузил его на стол и заискивающе улыбнулся командиру.
- Не сомневайтесь, духом мы прониклись.
Командир удивленно бросил взгляд на хозяина.
- Уж не знаю, чем ты там проникся, однако же после гвардейского постою город даже кочевникам на разграбление не отдается…
- Отчего же? – Насторожился хозяин.
- От отсутствия перспектив для грабежу.
Хозяин вновь побледнел и умчался на кухню.
***
Часа через три повеселевшая гвардия собралась было на прогулку к городским достопримечательностям, как в дверь просунулась хитрая морда какого-то мужика и заявила, что за совершенно малую плату настоящий медведь готов уважить общество и сплясать под дудку.
У порога и впрямь стоял грустный медведь на цепи, смотря голодными глазами на гвардейцев.
Дав мужику пару монет, гвардейцы высыпали на улицу. Мужик обтер грязным рукавом дудку и принялся невпопад дудеть, заставляя медведя неуклюже подпрыгивать.
Изрядно захмелевший канонир вздохнул, отнял у мужика дудку и схватил медведя за лапу.
- Что-то ты, собачья морда, грусть наводишь. Пошли, пожрешь, потом веселиться будем.
Обалдевший медведь послушно подошел к столу и сгрыз протянутый окорок. Облизнувшись, уже самостоятельно потянулся за жареным цыпленком, но подоспевший граф Мангус хлопнул его по лапе.
- Тут у нас гвардейское застолье, а не монашеская богадельня, - и протянул медведю кружку с ромом. – Давай, за гвардию и Его Высочество.
Медведь вытянул губы в трубочку и одним махом всосал кружку. Окружающие гвардейцы повеселели.
- Свой парень, уважил гвардию!
И медведю на закуску была пожалована жареная утка, жареный цыпленок и, для спокойствия в организме, каравай хлеба.
Сожрав утку, медведь откусил хлебца и задумчиво посмотрел на кружку. Граф Мангус довольно кивнул.
- Не вовремя выпитая вторая – зазря погубленная первая. Налейте гостю.
Разумеется, гостю тут же было налито, и повеселевший медведь пристроился задом на лавку, похрустывая куриными косточками. Сунувшийся было следом мужик с дудкой, точнее уже без дудки, но с такой же наглой мордой, получил от графа монету и добрый совет исчезнуть. Гвардия же двинулась гулять по окрестностям, приглашая встречных дам посмотреть на смышленого медведя.
Медведь и вправду оказался смышленым. Он кланялся дамам, осторожно брал зубами протянутые ему косточки и пирожные, время от времени прикладываясь к кружке с ромом.
Дамы млели.
Гвардия снисходительно заявляла: - Мы еще и не такое могем!
Хозяин трактира из угла размышлял, как бы ему оставить такого смышленого медведя себе, для привлечения публики.
Идиллию разрушила очередная кружка рому. Медведь, качаясь, встал, напялил брошенную каким-то гвардейцем шапку и вышел на улицу, где попытался пояснить за жизнь какой-то лошади, привязанной возле харчевни.
Пояснения были недолгими – лошадь оказалась гвардейской строгости, и через пару секунд медведь шлепнулся к порогу в харчевню с красивым отпечатком копыта на лбу.
Сидевший на плече графа Мангуса анчутка хихикнул.
- Не зря говорят, что пьяному и до порога нужна подмога.
Граф строго посмотрел на медведя.
- Еще раз нажрешься, отправлю к барону Перийскому на перевоспитание.
Медведь не знал барона, но сидящий на плече графа анчутка грустно покачал головой.
- Хана тебе, мохнатый. Будешь до конца жизни в болоте сидеть, от кикиморы рыбаков отгонять.
Медведь послушно кивнул, икнул и мирно заснул на пороге. Вышедший на порог командир гвардии философски хмыкнул.
- Пьяный медведь – позор леса. Надобно приставить к нему караул, чтобы куда-нибудь не занесло, а то хлопот не оберешься.
А к харчевне, опасливо поглядывая на медведя, потихоньку подтягивались одинокие мужья, пытаясь через маленькие окошки разглядеть веселящихся жен. Гвардейский постой набирал размах.