В клубе - всегда чуть шумно, всегда ярко. Здесь, в пригороде Берлина, не так уж много заведений высокого пошиба для развлечений, и в "Райской клети" собирались как офицеры, так и мирные люди из тех, у кого кошелек толст. Прекрасная кухня, элегантная атмосфера, радушные хозяева, живая музыка и жилые комнаты, все это превращало клуб в элитное место встреч. Ну а для самых желанных гостей были готовы стильно убранные комнаты... И девицы, которые за лишнюю марку готовы были на многое.
Сегодня в "Клети" снова полный зал, ведь на сцене - фрау Мари. А каждый ее выход с виолончелью - это почти спектакль. Это почти экстаз.
Ее можно назвать истинной арийкой: светлые, легкого пшеничного оттенка, волосы убраны по моде прихотливой волной ото лба и открывают изящную шею, серые глаза и приятное лицо, бледная, но не болезненная кожа. Красива и, что порой куда притягательнее для мужчин, недоступна ни за расположение, ни за деньги. Так, во всяком случае, всегда считалось.
Свет на помосте - круг в окружении темноты. Упор в пол лакированных туфель на высоком каблуке, высокий подъем, точеные лодыжки и выше - это почти разврат, то, как бедра обнимают изгибы виолончели, словно обнимают любовника, как платье приоткрывает кружевную резинку чулок. Фрау Мари Лагерто умеет притягивать взгляд, даже оставаясь неподвижной...
Но взмах смычка - и первая низкая нота разливается, вплетается в стук сердец. За ней летит вторая, третья, и вот уже мелодия льется из дивного инструмента. Музыка подобна морю, и с каждым мгновение море это все быстрее и сильнее накатывает на зрителей, унося с собой, забирая в глубины, обещая и ярость, и покой, и тайну, и наслаждение... Это - не просто игра на инструменте, это всегда спектакль. Взмахов ресниц, невесомых улыбок, движений изящных плеч. Едва ли найдешь инструмент более эротичный и более непредсказуемый, чем виолончель, но и справятся с ней не все. И море штормит верхними нотами, тонущими в аплодисментах - до нового удара смычком по струнам. В "Райской клети" многие приходят лишь за этим.
Тщеславие - главный грех, из-за которого когда-то Люцифера лишили сначала крыльев, а потом и ангельского сана. И именно эти эмоции остались в нем, пуская с каждым годом все глубже корни в его сердце. И эта темная, неукротимая сила вырывалась в виде множества негативных поступков, разружающих как его, так и созданный богом мир.
Сейчас он находился в Германии, где, по слухам, находился один из созданных им предметов. Когда-то он соблазнил и искусил одного мастера, что изготовлял музыкальные инструменты. Под его контролем им были созданы редчайшей красоты скрипичные инструменты: скрипка, виолончель и альт. Особые породы дерева и натяжение струн. Скрипка была подарена мастером своему возлюбленному, а виолончель и альт.... После одной ночи, что мастер провел с Падшим Ангелом, его дом был сожжен, а инструменты пропали.
Долгое время, скитаясь по земле, он ловил слухи о мистических инструментах. Плачущий альт, что вызывал меланхолию и тоску. Грозовая виолончель - предвестник перемен и агрессии. Но всегда, стоило ему приблизиться, как инструменты без следа пропадали. Но Люцифер собирался собрать их в одном месте, чтобы создать особый дьявольский оркестр. И в этот раз он напал на нужный след. След, что пах агрессией.
**************
Сейчас же он пришел в страну, где балом правили ненависть и тщеславие. Преследование одних и возвышение других. Но именно благодаря этому он находился в высших кругах. Оправив военную форму высшего офицера СС, он прошел в непримечательный клуб, который порекомендовал ему один из коллег. "Здесь всем можно расслабиться. Никаких проблем", - ответил он, хлопнув по плечу.
Устроившись за столиком перед сценой, заказав вина, Люцифер прищурил светло-голубые глаза.
Мари обычно не смотрела в зал. Зал выхватывал цветные пятна, не более... Она не любила, когда ее игре мешали. Не прерывала никогда добровольно. Она жила в такие моменты одной лишь виолончелью - и это пьянило лучше вина.
Вот и новая мелодия - она называлась "шторм летом" - загремела-зазвучала яростно и волшебно. Последняя композиция на сегодня - после она примет один из цветков, которые протянут собравшиеся, надеявшиеся на благосклонность (цветы заранее выставляли на столики, обычно розы) - и можно будет уйти наверх, к себе.
Аккорд, аккорд, верхняя нота... И тишина. Огладив бок инструмента и скользнув пальцами по грифу в последний раз, белокурая "ангел музыки" поднялась со стула и ослепительно улыбнулась.
Прищурив глаза, вертя в руке бокал алого, как кровь, вина, он смотрел на сцену. Вышла девушка, державшая массивный инструмент. Виолончель, которая была прекрасна. Настоящее произведение искусства. И когда-то он вложил в него слишком много своего гнева и боли. Девушка не особо интересовала, хотя идеологии этого времени и места соответствует. Отпив глоток, облизнув губы, он выжидающе взглянул на часы. Тянет время, растягивая напряжение и интригу, а потом берет смычок и играет. Поразительное мастерство, пропитанное знакомым, принадлежащим ему. Да, вот оно. Неужели он, наконец, нашел что искал? Наклонившись вперёд, опустив бокал на стол, Падший Ангел наклонился вперёд. Да, в воздухе явно витала его магия, инструмент пел именно его голосом. Обещая райские кущи и вечное блаженство, которые откроются тем, кто даст жертву. И это влияло на всех, заставляя желать большего, пробуждая тьму, спящую внутри.
Музыка смолкла, грянули аплодисменты. Пару раз хлопнув в ладоши, он встал с места.
Почти не глядя, Мари принимает розовый бутон от какого-то безусого мальчишки. Ей - плевать, но ему приятно, ведь так? Но в зале не задерживается. Сегодня она устала. Хочется отдохнуть. А потому, снова улыбнувшись толпе незнакомцев, она ушла, забрав инструмент и бутон - в комнате воткнула в вазу, в которой таких уже немало, те, что увядали, отправлялись в мусор, свежие вставали сюда после каждого выступления. Странная традиция - она не помнила, кто ее придумал.
Мари заперла дверь и нахмурилась. Во время выступления - чей-то взгляд смутил. Непривычный, пронзительный... Нет, она не видела, чей, но отчего-то было зябко.
Сбросив туфли, фрау прошла к креслу у окна и почти упала в него. Она с самого утра была на ногах, а человеческим телам необходим отдых. А взгляды... На нее смотрели каждый вечер в этот час. И так. И иначе. Кто-то обожествлял (смешно), кто-то ненавидел, кто-то раздевал глазами, кто-то мечтал, кто-то любил... Не было только равнодушных. Встав, она бережно убрала инструмент в футляр. С виолончелью Мари не расставалась - добыла шесть лет назад, и теперь та неизменно была с ней.
Шевельнув рукой, он сотворил тонкую полоску темного тумана, которая змейкой поползла по полу за девушкой, затерявшись в тени, отбрасываемой инструментом. Девушка уходила, но Люцифер не спешил ее преследовать. Слишком заметная сейчас была у него одежда. Форма высшего офицера - не самое лучшее для ведения слежки одеяние. К тому же, кое-что сможет увидеть и тень. Поманив к себе официанта, он заказал еще один бокал.
Тень, которая была в одной комнате с девушкой, тонкой темной змейкой сидела в углу комнаты. Лишь тускло сверкали двумя золотыми точками глаза. Да только тени было некомфортно. Это люди обычно в присутствии нервничали, маялись, озирались, не понимая, что происходит - а Мари и бровью не повела, переодеваясь в длинный ночной пеньюар. У тени было ощущение - если тени могли ощущать - что на нее смотрят. Более того, ее видят - вот скользнули по зеркалу стальные глаза фрау и остановились в отражении прямо на ней. Видят и... Не рады присутствию. Но не указывают на дверь... Пока. А может, все это только казалось. Змейка подняла голову, плотнее вжимаясь в угол. Ощущения были не особо приятны. Что-то колючее, холодное и... Похожее на то, когда ее хозяин использовал более темные способности. Но... Это же человек? Огоньки мигнули и погасли, тень затаилась.
Мари между тем готовилась ко сну. Выпила бокал воды, разбавленной лишь слегка коньяком, и теперь сидела у трюмо, расчесывая волосы - густыми и волнистыми они, кажется, были от природы, а не от ухищрений. Только тень нет-нет да ловила в зеркале чужой взгляд... Но выгонять ее никто не пытался. А после фрау легла спать, погасив свет.
Убедившись, что погас свет, а дыхание незнакомки ровное и глубокое, тень выползла из угла, приняв более человекоподобный облик. Вернее, она напоминала силуэт, окутанный облаком черноты. Медленно скользя по комнате, она задержалась у зеркала, потом скользнула к футляру. Вот только приблизиться к инструменту что-то мешало. Невидимой стеной барьер не позволял преодолеть последние шаги, тень словно вязла... Это была магия инструмента, защита Падшего Ангела от недостойных. Виолончель никогда не подпустит другого, если владелец ей по душе...Вернее, по вкусу…
Тихо зашипев, тень скользнула к девушке. Протянув руку, коснулась ее виска. Но все же что-то было не так. Мари раздраженно поморщилась и отвернулась - словно от мухи отмахивалась... Она спала, разумеется - ведь стук сердца нельзя контролировать. Но стоит ли лезть вот так просто?
Все также касаясь ее, тень злилась, но медлила. К тому же, она немного была голодна. Может, стоило попытаться попасть в сон? Попытаться ненавязчиво познакомиться, припугнуть, получив питательные крохи страха. А потом принести господину новости, хотя бы крохи информации. Да, именно так она и сделает. Тонкие холодные пальцы коснулись плеча, тень опустилась на колени перед кроватью, концентрируя свои силы. Но стоило ей провалиться в сон неподвижно лежащей Мари... Она буквально увязла. Это было похоже на липкую паутину, лохмотья обматывались вокруг, не давая шевельнуться - словно тонешь в густом и горьком меду, непрозрачном, бесцветном. Ловушка? Или именно это и было во сне Мари - непроглядная липкая тьма, холодная... Мертвая.
Тень сейчас была в облике худой девушки, которая когда-то страдала от какой-то болезни. Черные круги под глазами, бледная до прозрачности. Слабо трепыхаясь, словно попавшая в сеть паука бабочка, она смогла освободить одну руку.
- Да что же это такое? Такого я не встречала.
И ни ответа, ни дуновения воздуха – только вязкое черное нечто вокруг. Способна ли тень задыхаться? Да, пусть она и сама была порождением мрака, этот был слишком чуждым. Более древним, более коварным. Специально засасывающим глубже, выжидающим… Но ведь путь назад, в реальность, открыт. Назад вернуться легко - ничто не держит... Наконец, высвободив руки, она спокойно заметила, сидя на коленях, пряча дрожь:
- Я не желаю зла. Мне просто поговорить.
Тихо. Пусто. И липкий холод... А больше - ничего нет. Ни Мари, ни света. Ничего. И сколько бы не звала тень, ее слова оставались без ответа. Вздохнув, тень отступила, вернувшись в комнату. Казалось, что перед ней лежала искусная кукла – дышащая, но не чувствующая ничего. Пустая… Все это было непонятным. Падшему Ангелу это будет узнать интересно. Тень выскользнула из комнаты, тонкой змейкой скользила по улице, возвращаясь к тому, кто призвал ее.
Люцифер сидел в кабинете, просматривая какие-то документы и делая пометки на полях. Почувствовав присутствие тени, он вытянул руку. Тень темной лентой обернулась вокруг его запястья. Прикрыв глаза, он слушал неслышимую человеческому уху речь. Нахмурившись, он тихо прошипел:
- Значит, что-то загадочное. Что ж, похоже, что надо поискать побольше о прошлом этой девушки. Начнем сначала с записей из медицинских карт. Что-то не так здесь… Или, возможно, дело в самом инструменте? Неужели я дал ему слишком много от себя?
Тень плотнее сжала его запястье, слегка царапая чешуей. Ей требовалось немного подпитать силы. И он позволил ей пустить ему немного крови. Открыв глаза, провел пальцами по спинке тени-змейки, отчего та тихо зашипела, становясь изящным браслетом из черненого серебра. Потом снова взял ручку, сделав пометку в дневнике. Завтра ему стоит снова наведаться в этот клуб.