Фигура медведя в различных народах крайне противоречивая, с одной стороны он зверь, опасный для скота, а с другой – хозяин леса и символ плодородия.
Участие косолапого являлись обязательным в ряде обрядов, а легенд и мифов с его участием не счесть. Например, у финнов пастух наделялся колдовскими способностями и перед выпасом скотины в лесу проводил по спине каждого животного медвежьей лапой с когтями. Удмурты же верили, что нельзя ломать сучья в священной роще керемети, иначе ее хозяин Луд в облике медведя растерзает нарушителя. Коми-охотник, которому удавалось в одиночку убить медведя, отрубал его лапы и хранил их, чтобы удача его не оставляла.
Существуют мордовские поверья, согласно которым медведь отпугивает злых духов. Чтобы защитить скот, в конюшне или хлеву держали медвежий череп. Есть даже легенды о медвежьих поводырях, которые ходили по селеньям и всякую нечисть отпугивали.
В Прикамье можно обнаружить множество амулетов, на которых изображены голова и передние лапы медведя. В группе курганов IX-XI веков можно было также найти глиняные кольца и имитации медвежьих лап. Зачем вообще клали медвежью лапу в могилу не понятно, но есть множество предположений, и одно из них гласит, что с помощью нее умерший мог забраться на мировое древо или ледяную гору, достигнув тем самым загробной обители.
Порой в кургане можно обнаружить не просто амулет с медведем, а настоящие лапы животного, на которых непременно будет надет перстень с сердоликовой вставкой, что может говорить об известной традиции под названием "медвежья свадьба", и ее мотивы можно встретить в фольклоре многих народов.
Так, одна мордовская песня рассказывает нам о девушке, которая пошла по грибы, заблудившись она набрела на медведя, который долго не думая унес ее домой. Там она становится его суженой и рожает ему детей, печет пироги, ведет хозяйство. Живет она даже счастливо в некоторой степени, да вот только решается она как-то пойти родню свою навестить. Берет с собой косолапого мужа, идут к маменьке с папенькой, дочь заходит в избу, а неуклюжий мужчина ждет ее во дворе. Тут братья, обомлев от такого подарка, убивают мужа лесной жены, а их сестра, видя картину произошедшего зверства, проклинает тех, кто оставил девушку без кормильца и отца ее детей. Наверняка есть или были варианты, где все заканчивается хорошо и жили они в мире и согласии.
Этот сюжет очень популярен в финно-угорских мифах, и не зря, ведь от зверя можно родить самого настоящего богатыря. В Верхнем Поволжье даже сохранились пережитки подобного мотива: ряженные медведями на свадьбах валили на пол девушек, мазали их сажей, а сама невеста именовалась медведицей. У мордвы же одна из родственниц молодых встречала их обряженной в вывернутую наизнанку шубу, изображая медведицу. У карел же медвежьи лапы использовались как свадебные обереги. В мордовских традициях, например, существует даже «медвежий танец», который сулит молодым безбедную жизнь и много детей.
Обручение с медведем также имело важную роль для девочек, ведь умершая до замужества, не избывшие свой жизненный срок, могли стать очень злыми и опасными духами, а ежели у нее будет жених из иного – лесного мира, то это можно предотвратить.
Был случай, когда медвежья свадьба зашла слишком далеко. В 1925 г. в Олонецкой губернии в одну из деревень повадился медведь ходить, да скот портить. По совету стариков, "чтобы медведя ублажить", жители решили сделать "медвежью свадьбу", "девкой отделаться" – отдать медведю девушку "на совесть, как в старь деды делали, самую раскрасавицу". По жребию выбрали девушку, одели в наряд невесты и, несмотря на ее сопротивление, отвели в лес к медвежьему логову, где привязали к дереву: "Не осуди, Настюшка. Ублажай медведюшек. Заступись за нас, кормилица, не дай лютой смертью изойти".
Существуют также поверья, когда косолапого очеловечивали. Удмурты, например, считают медведя своим родственником, есть даже мифы, где человек превращается в медведя из-за непослушания или же из-за иных нехороших поступков. Так, однажды, младший брат одного из героев стал медведем, потому что хотел единолично владеть книгой, в которой великая мудрость заключалась, прыгнув с дерева, в попытке бегства, к одежде нашего хулигана прилипли еловые иголки, которые превратились в медвежью шерсть. А от удара о землю ноги у него стали короткими и косолапыми, спина сгорбилась, и обратился младшой в медведя. С тех пор живет братец медвежонок в лесу, но о своем родстве с человеком не забывает.
Согласно поверьям ульчей и нанайцев медведи – это лесные люди, они просто принимают облик медведя, то есть простой лесной человек в шубе. Божеством и полубогом его считали ханты и многие народы Амура и Сахалина.
Считалось также, что медведь понимает человеческую речь, хотя сам говорить не умеет. При встрече с медведем нужно сказать: «У тебя, большой человек в теплой шубе, своя дорога, у меня — своя. Ты иди своей дорогой, а я по своей пойду. Ты меня не трогай — и я тебя не трону». И медведь пройдет дальше.
Некоторые народы полагали, что медведь – это превращенный человек, потому что его тело под шкурой похожа на человеческое. Когда свежевали тушу добытого медведя, приговаривали: «Раздеваем тебя». В хантыйском языке есть слово хорти («свежевать»), но в отношении медведя употребляется только слово энгхесты, что значит «раздевать». Хакасы, снимая с медведя шкуру, говорили: «Не сердись, не умыкаем, мы твою теплую шубу снимаем. Мы тебя не раздеваем, а запылившееся освобождаем от пыли». Ханты, перед тем как приступить к вспарыванию шкуры, на брюхо медведя клали семь сухих сучков; начиная пороть, снимали первый сучок и, ломая его, говорили медведю: «Вот, смотри, это первую у тебя пуговицу расстегиваем».
Примечание Михаила Синдеева:
К слову о хантах и медведях (из воспоминаний этнографа В.М. Кулемзина):
«Ханты, добыв медведя, по своему обыкновению отрезают у него кончик носа. При этом полагают, что возвращённый к жизни медведь (для чего нельзя дробить кости при варке мяса) не сможет учуять, узнать охотника, убившего его, при новой встрече с ним в лесу. Если медведь узнает его – задерёт.
Я попросил местного охотника Ивана, чтобы он сделал исключение и не отрезал медвежьего носа: шкуру я обещал у него взять и увезти в Томск. Через два дня пришли охотники, привезли медведя, освежевали его и позвали меня посмотреть шкуру. Нос был отрезан. Я ожидал этого, вернее, был готов к такому исходу, но, тем не менее, высказал свои соображения Ивану:
– Иван, я же тебя просил, чтобы ты не отрезал носа: это старые ханты верят в оживление медведя, а ты же коммунист, жена у тебя учительница.
– Владислав Михайлович, ты вот учёный, а не понимаешь, что медведь не будет разбираться, коммунист ты или не коммунист – поймает в лесу и задавит».
Алтайцы считали, что у медведя, как и у человека, есть кут – душа. Кут медведя в течение трех дней после его смерти бродит по тайге, при его появлении огонь в охотничьем балагане гаснет и собаки начинают лаять. Кут медведя мог задушить человека, поэтому алтайцы стреляли в ту сторону, где они убили медведя, отпугивая его душу. А по пути домой клали сзади себя поперек лыжного следа палки, чертили на снегу круги, чтобы кут не пришел следом.
Кеты полагали, что в медведя вселяется ульвей – душа умершего родственника, и во время охоты по внешности и повадкам зверя определяли, кого из родных встретили. Если не удавалось узнать сразу, то позже гадали, подкидывая медвежью лапу: перечисляли имена недавно умерших сородичей, и на каком имени лапа упадет подошвой вверх, тот родственник и пришел. Кеты думали, что медведь приходит к людям по собственному желанию – «в гости». Умерший мог прийти в виде медведя к своим родным до семи раз.
Охота на медведя также отдельный ритуал, который необходимо соблюсти, чтобы уважить духа, показать ему как хорошо в мире людей. Устраивали по этому поводу "медвежьи праздники", гулянья, пиры, всячески украшали зверя, но об этом подробнее можно поговорить как-нибудь в другой раз.
Казалось бы, просто зверушка косолапая, живет себе в лесу, а оказывается вон как по разному его везде почитают и горячо любят, еще и лесным человеком называют.
Автор: Валерия Тутаева при участии Станислава Исакова и Михаила Синдеева