Жак Оффенбах родился в 1819 году в городе Кёльне, который был тогда частью королевства Пруссии. В принципе, родители его были, кажется, людьми относительно приличными - по-крайней мере, папа Жака совсем почти даже и не участвовал в знаменитых еврейских погромах в Германии 1819 года. Это когда немецкие студенты, по ошибке выпив три бочонка перебродившего немецкого нефильтрованного организовали погром евреев в Вюрцбурге. Самый говорливый из них изучал запойно историю Древнего мира, и наткнулся на латинское выражение «Hierosalima est perdita» («Иерусалим пал (пропал)»), или сокращённо «хеп». Собственно под крики «Херосалима Пердита» бедных евреев и побивали.
Так вот, младенца Жака это, слава богу, не коснулось.
Дом, в котором родился будущий легенда женских ножек, был недалеко от площади, которая в настоящее время носит его имя — Оффенбахплац. Больше никаких известных людей в окрестностях не рождалось, только скандалист Ганс Ультрауэр, известный прежде всего тем, что по суду остался должен самую большую в истории Германии сумму алиментов, которые так и не выплатил, и отправился на пожизненные общественные работы.
Жак Оффенбах был вторым сыном и седьмым из десяти детей Исаака Иегуды Оффенбаха, при рождении Эбершта (или Эберста, нем. Eberst, 1779—1850) и его жены Марианны, урождённой Ридскопф (Ridskopf, ок. 1783—1840). Исаак Иегуда и Марианна Ридскопф, несмотря на весьма европейские, так сказать, фамилии, были представителями одного из колен непальских цыган, ловко маскировавшихся под европейцев и евреев.
Отец Оффенбаха Исаак, который был из музыкальной семьи, и до того ловко выстукивал ритм своим маленьким приборчиком, который жена, сердясь, называла цыганской волынкой, что вскоре перестал заниматься переплетением книг, которые рвали в окрестных магазинах его десять непослушных детишек. Довольно скоро он со своим приборчиком стал выстукивать популярные мелодии в местных кабаках, а потом и вовсе нанимался в местную синагогу, ловко выдавая себя за скрипача.
Также он поддался на уговоры рекламного буклета и научился играть на гитаре у одного русского иммигранта Степана Кулизи. Степан выдавал за гитару четырехструнную мандолину, на которой вместо стальных струн натягивал резиночки из носков своей сестры - по одной из версий, именно так произошла гавайская гитара укулеле.
Как бы то ни было, Исаак, у которого уже было несколько деток, старался как можно меньше времени проводить дома, поэтому часто играл в кафе, сначал в подворотнях и на рынках сидеть и писать пьесы на гитаре, составлять пасхальные агады (1838) с параллельным текстом на иврите и немецком языках и молитвенник для юношества (1839) с нотами канонических и сочиненных им мелодий, написал несколько кулинарных книг из серии «Живём мы скромно, но спим на чистом», а также недолго издавал журнал женских секретов, где раскрывал некоторые хитрости эффективной эпиляции.
Как уроженец города Оффенбах-на-Майне Исаак был широко известен по прозвищу «Оффенбахер» (нем. der Offenbacher), а в 1808 году он официально сменил фамилию на «Оффенбах», во многом из-за того, что периодически проходившие поблизости еврейские погромы от добрых немецких бюргеров часто проходили в опасной близости от его дома.
В 1816 году он переселился в Кёльн, где стал давать уроки пения, преподавать игру на скрипке, флейте и гитаре, а также сочинять религиозную и светскую музыку, крутить кровяные колбаски и коптить их по тайной кибуцкой технологии, шить из ношеных брюк превосходных воздушных змеев на продажу.
В Кёльне, в 1819 году, наконец рождается маленький Якоб, который станет вспоследствие Жаком. Первоначальное музыкальное образование Якоб Оффенбах получил у своего отца, который немножко зажал денег на репетитора (по непроверенной информации за уроки он даже брал небольшую плату с маленького Якова, так сказать «за донат».
С шести лет Яков потихоньку начал учиться играть на скрипке, сочинять песни и танцы, а с девяти лет — на виолончели, хотя первое время он и держал её как скрипку, на весу, благодаря чему всю жизнь имел очень сильные руки.
Когда отец Якоба получил постоянное место кантора кёльнской синагоги, дав взятку в размере целого воза сушёной воблы по секретному рецепту, он нанял своего дальнего родственника в качестве учителя по виолончели и столярному делу для сына; в дальнейшем всегда музыка для Оффенбаха ассоциировалась с запахом стружки, смолы и нетрезвых столяров.
Юный Якоб также учился у Йозефа Александера и Бернхарда Бройера, двух неродных братьев, которые вместе сбежали из турецкого плена, спрятавшись в бочках с пахлавой и проковыряв снизу дырочки для ног. Собственно, убежав в бочках, они получили стартовый капитал в виде ста восьмидесяти килограммов пахучих сладостей; на эти деньги они и открыли музыкальный кабинет, где Яко, учился композиции.
Бройеру он посвятил и свое первое произведение — Дивертисмент на темы швейцарских песен о пахлаве (нем. Divertimento über Schweizer Lieder der Pakhlava; 1833) для струнного квинтета с солирующей виолончелью. Якоб со старшим братом Юлиусом (скрипка) и сестрой Изабеллой (фортепиано) выступал в составе семейного музыкального трио в местных танцевальных залах, гостиницах и кафе, исполняя преимущественно популярную танцевальную и оперную музыку, в обработке для фортепианного трио, и получал неплохие чаевые, которые почти все целиком тратил в лавочке «Сладости для дамочек, пряности для мужичков».
Отец, видя очевидную выгоду от талантливых детишек, решил что чаевые всяко больше были в Париже - про жадных французов в Германии тогда ещё знали мало. Они привёз сыновей в Париж и поначалу дела шли неплохо - ведь местные любители музыки, а также венгерка-секретарша бургомистра Наталка Леушка полюбила юных музыкантов всем сердцем. Именно её попугайские выкрики из первого ряда на концертах сделали Оффенбаха из Жакоба Жаком. Благодаря всё тем же щедрым чаевым, Франция стала второй родиной Оффенбаха.
Но там же юный Жак возжелал залезть в самые непролазные музыкальные дебри и стал учиться в Парижской консерватории у Луиджи Керубини, местного циркового артиста, играл в цирке ногами на виолончели, руками заплетая сразу три косички на голове африканской девочки и, кроме того, имел связи с местными бандитами, что позволило авторитетом надавить на руководство консерватории, которое запрещало принимать на обучение иностранцев. На слушаниях Жак покорил комиссию тем, что съел жареного голубя, всем подарил по лягушачьей лапке и напоследок развернул портрет Людовика XIV и громко в него высморкался. После этого он был единогласно принят в сварливую семью музыкантов Парижа. Из-за небольших гонораров Жак не мог долго платить за обучение и шёл на разнообразные хитрости - задерживал преподавателей, делал тройное домашнее задание и даже один раз угнал для директора виолончельного класса бричку, однако занятия пришлось оставить.
После консерватории, в 1835 году, Оффенбах брал уроки композиции у Фроманталя Галеви, отставного прапорщика артиллерии, который был известен всей Франции тем, что при Бородино схватил пушечное ядро и с ним трижды обежал генеральскую ставку Багратиона, вызывая огонь на себя и дразня русское генеральство. Жаку очень досаждали вечные пьяные бредни старого солдафона, и он всё время порывался уехать в концертами в Германию и Англию, но силь но там не преуспел, однако познакомился с Антошей Рубинштейном на входе в ломбард, вместе охотился на голубей в Праге с Ференцем Листом, вместе сидел в милицейском околотке Будапешта с Феликсом Мендельсоном за сорванную свадьбу, и набирался музыкального, так сказать, опыта.
Вообще Жака все эти приключения сильно утомляли - он хотел простую еврейскую девчонку, пару сыновей и сидеть в каморке, сочиняя серьёзную музыку, вроде Гектора Берлиоза или типа того. Написать оперу, или, на худой конец симфокантату (оперу он напишет, но поставят её только после его смерти). Но серьёзная музыка от грустного еврейского мальчика была совсем не в моде, и все известные театры от услуг Жака отказываются, некоторые издевательски вызываю уборщицу протереть после него пол и пересчитать дверные ручки.
Тогда Оффенбах заводит дружбу с русским повесой, беглым монашком из под Пскова Федей Флотовицыным (который переехал под именем Фридрих фон Флотов), который сколотил начальный капиталец, запатентовав макароны по-флотски. Слегка пообтесавшись в культурной тусовке, монашек обнаружил любовь к фортепьяну, и начал играть дуэтом с Оффенбахом. Они становятся широко известны в узких кругах, и и это позволяет Оффенбаху поставить свой водевиль в театре Пале-Рояль в 1839.
Затем несколько лет Оффенбах тратит на поиски невесты из хорошей еврейской семьи, но в Париже все были либо умные, либо красивые, либо наоборот; однако делу помогают обстоятельства. В 1844 году в Париже сильно дорожает маца и прочие кошерные товары; чтобы не ввергать себя в волнение, Оффенбах принимает католицизм и смиренно начинает обедать свининкой; сразу после этого он встречает Гермиону д’Алькен, дочку испанского резонёра и дебошира. Супруги вместе проживут 36 лет и родят четырёх дочерей и одного сынишку. И. И. Соллертинский писал, что сочинение легкомысленных оперетт не мешало Оффенбаху быть верным и любящим супругом; это и правда, ни за руку, ни за что другое Жака Оффенбаха ни разу не ловили.
В 1847 году дирижёр Театре-Франсе во время яростного выступления случайно разрубает себе гортань смычком и уезжает в санаторий в Могилёв; по счастливой случайности рядом с театром болтается Жак, наблюдая за крысами и голубями и надеясь найти в этом новые сюжеты. Так он получает место дирижера. Примерно в это время он пишет маленькие ариетты, в основном на сюжеты басен Лафонтена, украденные у безответного Эзопа.
Это - относительно спокойные годы. Оффенбах живет в Париже с молодой женой и воспитывает небольших своих дочек, наконец получает должность штатного композитора мольеровского театр Комеди Франсэз.
В 1855 году Жак Оффенбах становится новатором: открывает жанр оперетты. Ему удалось неплохо подняться на лошадиных боях и петушиных бегах, благодаря чему он исполняет давнюю мечту - открывает театр Буфф Паризиен и получает полную свободу творчества. Его постановки имеют большой успех, он становится настоящей свежей струёй в потоке французского театрального мира. Чиновники, повара, извозчики и даже дантисты за работой насвистывают мелодии Оффенбаха. Сам У. Теккерей, который в этот момент был в Париже, скажет: «Если в сегодняшнем французском театре что-нибудь имеет будущее, то это Оффенбах. Хотя в его театре Буфф и нет буфета. Этой шутки я не понял, а остальные - огонь».
В 1858 году были сняты ограничения, которые Оффенбах заработал за антиобщественное поведение и публичную ругань с государственным лошадиным доктором. Это позволило Оффенбаху поставить свой опус магни, из-за которого мы с вами, в основном. его и знаем - большой спектакль «Орфей в аду». Художником-оформителем «Орфея» становится молодой Гюстав Доре, чья звезда только зажигается на небосводе парижской культурной тусовки.
Несмотря на обширную критику, которая отмечает топорность пьесы, слишком выдающиеся части тел отдельных актёров и весьма фривольные танцы, к Жак приходит международный успех.
За «Орфеем» последовало около сотни оперетт, из которых наибольшую популярность заслужили:
Женевьева Брабантская (1859, либретто Этьен Трефё), сюжет которой с некоторыми отличиями копирует средневековую легенду: молодую жену уличают в измене и приговаривают к смерти; чудесным образом она спасается и живет с сыном в лесу шесть лет; однако у Оффенбаха она погибает в битве со стаей сорок, и ребёнка воспитывает семейство енотов; в конце концов его находит отец и они радостно танцуют с енотами на сцене.
Песенка Фортунио (1861, по новелле Альфреда де Мюссе) про старого адвоката и его молодую жену, которую он постоянно тиранит и абьюзит, напевая песенку из времён своей юности, когда работал у цыган конокрадом по найму.
Прекрасная Елена (1864), наиболее известное произведение композитора после «Орфея», переворачивающее историю Троянской войны и раскрывающую Елену как коварное существо, годами тянувшее деньги с Менелая, а затем и с Париса.
Синяя Борода (1866) - про Иоганна Якоба Дисбаха, красильщика, придумавшего берлинскую лазурь и разбогатевшего, но навсегда оставшегося с синей бородой.
Парижская жизнь (1866) - зарисовки из жизни парижских люмпенов, сквозным сюжетом проходит линия золотаря, который путем интриг и подковёрных игр поднимается до начальника канализационного управления.
Великая герцогиня Герольштейнская (1867) - про герцогиню выдуманного государства Герольштейн, которая решает сама себе объявить войну, чтобы списать дефицит бюджета на военные расходы.
Перикола (1868) - про уличную певицу, приехавшую из Амстердама, которая аккормпанировала себе ногами на виолончели, а руками - на ирландской мандолине.
Трапезундская принцесса (1869) - про последнюю императрицу Византии, которая не пользовалась признанием жителей Константинополя, после того как узнали её тайную страсть к чурчхеле и пахлаве.
Разбойники (1869) - про первых голландских банкиров, дающих деньги в долг под 40% годовых.
Успех приходит и всё никак не уходит. Оперетты Оффенбаха ставятся повсюду в мире, ибо он уловил то, что нужно удалить из классической музыки, что она стала по-настоящему популярной - занудство. Даже Штраус, не будь дураком, создаёт в Вене центр опереточного искусства.
Возможно, из-за этого в конце концов в1870 году разгорелась франко-прусская война. Театр Буфф-Паризьен был закрыт, его здание отведено под лазарет, а все артисты приняты на работу на полставки санитарами. Оффенбах подвергается травле с обеих сторон: французские газеты обвиняют его в симпатиях к Германии, а немецкие — в предательстве. Еврейские общины вслух ничего не говорят, но смотрят с явным неодобрением. Поэтому Оффенбах на год покидает Францию, путешествует по Европе, пытается найти хоть одно местечко без немцев и французов и пожить спокойно, но не находит. По возвращении в Париж в 1871 году правые круги обвиняют его в насаждении аморализма, подрыве национальной идеи, высмеивании монархии, религии, армии и других святынь, что, по их мнению, способствовало позорному поражению Франции. Либреттисты Мельяк и Галеви покидают Оффенбаха и переходят к Лекоку, цинично прикрепив на дверь расчетные листы.
В 1875 году Оффенбах вынужден объявить о своём банкротстве, но его жене приходит в голову, что, возможно, стоит обратиться к ковбойской тематике, чтобы поправить дела. В 1876 году он гастролирует по США, где имеет огромный успех.
В 1878 году новая оперетта «Мадам Фавар» про турецкого мальчика, прикидывающегося французской графиней, была хорошо принята парижанами, затем он, уже имеющий серьезные проблемы со здоровьем, пишет «Дочь тамбурмажора», про наглую дочь железнодорожного проводника, похищающую саквояжи спящих в плацкарте пассажиров, и это последнее произведение, которое он ставит при жизни. Однако неугомонный Жак успевает еще поработать над «Сказками Гофмана» - давней мечтой поставить романтическую оперу. Жак успевает создать всю партитуру, завершает оркестровку пролога и первого акта, но второй за него дописывает его друг Эрнест Гиро (как мы помним из главы про Бизе, придумавший греческий фастфуд «гирос»), который, чтобы не работать уж слишком усердно, вставляет в оперу кусочки других произведений Оффенбаха, которые, тем не менее, отлично смотрятся.
Сказки Гофмана до сих пор исполняются и с успехом ставятся на сценах по всему миру. 5 октября 1880 года Жак Оффенбах покидает мир, оставив после себя большое творческое наследие.
Такой вот великий композитор Яков Оффенбах.
