Что мы знаем о южнокорейском экономическом чуде? Вернее, сколько в «знаниях» правды? Например, известно ли вам, что без жесткого протекционизма ничего у этого азиатского тигра не взлетело бы.
Демократия, рыночная экономика и свободная торговля
Существует довольно распространенное… Да что там, настолько широко растиражированное мнение о южнокорейском экономическом чуде, что, наверное, любой студент-экономист во сне ответит: оно произошло из-за демократии, рыночной экономики и свободной торговли, зачет сдан. Что там с демократией расскажу вместе с историей резни восставших в Кванджу. А как с остальным?
На фоне впечатляющих успехов экономики Южной Корее, которая стартовала с откровенной нищеты и голода после войны, вопрос интересный. Сейчас, сидя в автомобиле Киа, да с последним смартфоном Самсунг в кармане, сейчас сложно представить, что практически до 1960х годов основа корейского экспорта два «высокотехнологичных товара» вольфрамовая руда и рыба. А главная инновация компании Samsung того периода – освоение рафинирования сахара.
Уровень жизни был на соответствующим уровне. ВВП на душу населения в тех же шестидесятых 100-150 долларов, только к концу вырос до 200. Примерно такие же показатели у Афганистана (100-140$), Камерун (120-180$), Мадагаскар (124-160$). Коста-Рика с 300-450$ ВВП на человека казался монстром. Но ладно цифры. Что это означает для обывателей?
Недавно наткнулся на хорошую книгу, как раз про протекционизм корейца Ха-Джун Чанг «Злые самаритяне. Миф о свободной торговле и секретная история капитализма». В прологе он немного рассказывает о своей жизни в детстве и юности. Он родился в 1963 году и видел, как все начиналось.
О доме, где жил до 6 лет: «Это был один из тех небольших (с двумя спальнями), но современных домиков, которые правительство построило с зарубежной помощью в рамках программы по обновлению ветшающего жилья. Бетонные блоки плохо отапливались, так что зимой в нем было довольно холодно. Конечно, туалета со смывом там не было». Но и этот дом они могли себе позволить только благодаря тому, что его «отец принадлежал к правительственной элите – работал в Министерстве финансов…»
Немного о благосостоянии. «Черно-белый телевизор делал наш дом точкой притяжения». «Мой двоюродный брат, только что переехавший из Кванджу, родного города отца, как-то зашел в гости и спросил маму о странном белом шкафе в гостиной. Это был холодильник (на кухню он не помещался).» В общем, пролог небольшой, но много интересных наблюдений. Книга, хотя и написана как научпоп, но тоже любопытная.
Специально, обращаю внимание – семья его принадлежала даже не к среднему классу, а отец высокопоставленный чиновник минфина. Дело происходило тогда, когда в СССР уж телевизоры и холодильники уже перестали быть диковиной, а хрущевка, как бы ее ни ругали, обеспечивала тепло и унитаз со смывом. А образ жизни советских мажоров все хорошо помнят. Сравните, с тем, какая Южная Корея сейчас.
Американская помощь?
Популярная сейчас версия. Дескать американцы влили в своего союзника миллиарды и поперло. Действительно по программе помощи с 1946 по 1971 году США выделило Южной Корее 12,6 млрд долларов. Чтобы понять сколько это в нынешних долларах, умножьте на двенадцать. Вот только даже сами американцы писали – это все эти деньги были потрачены впустую. Большая часть помощи пришлось как раз на пятидесятые, вот только экономика от этого лучше не заработала. Огромная часть ухнула в бездну по имени Министерство обороны. Что не попало туда, растворилась в карманах чиновников.
Местные власти долгое время гордились, как с помощью американцев удалось быстро восстановить железную дорогу после войны. Справились с этим довольно быстро. 2,6 тысячи километров, построенных еще японцами, отремонтировали лет за пять. Даже смогли заменить паровозы на тепловозы, но это заняло уже лет двадцать, до конца семидесятых. Примерно тогда же в Сеулу начали подключать к централизованному водопроводу кстати.
Работать, работать и еще раз работать
Другая популярная версия: корейцы очень трудолюбивые и как впряглись, так, не разгибаясь, и взобрались в политическую элиту. Возможно, но боюсь показаться социалистом, происходящее в стране вплоть до нулевых честнее было бы назвать «безжалостная эксплуатация». Честно, иначе не скажешь.
Корея еще в 1961 году сугубо сельскохозяйственная страна, почти без полезных ископаемых и ресурсов, даже лесов на тот момент неплохо проредили. Вот только выжить в селе было практически невозможно, они были переселенными еще при японцах, и народ там голодал. Когда правительство запустило программу развития легкой промышленности, народ ломанулся в города, работая за гроши.
В 1974 году более-менее квалифицированный работник получал там 800-1100 вон в день. Платили за день работы, а не за часы, переработка не учитывалась. Курс был фиксированный – 400 вон, в декабре 1974 подняли до 480 вон за доллар. К тому времени зарплаты уже выросли в два раза по сравнению со стартом в 1961 году. Но все равно очень скромно. Для сравнения, в США в этом году минимальная зарплата 2,1 доллара, но в час. Средняя уже 4,53 доллара в час.
Надо только понимать один нюанс. Продолжительность рабочей недели в США тогда – 38 часов, а в Республики Корее – 55 часов. Если самый низкооплачиваемый работник получит в условный понедельник около 80 долларов, а в среднем по отраслям работник мог рассчитывать на 172 доллара. Кореец на тогда получал 12-15 долларов в неделю, вкалывал в 1,5 раза больше и был счастлив, что не умирает от голода.
Хотелось бы сравнить с СССР. Но если использовать валютные курсы, то все только запутается. Поэтому я нашел некоторые цены. В 1974 году кило говядины стоило 1300 вон, кило свинины 700 вон, десяток яиц 240 вон, кило кальмаров 600 вон, скумбрия за одну рыбу 800 вон, кочан капусты 80 вон. Рис данные за 1983 год – 800 вон за кг. С зарплатой 1000 вон в день не разбежишься. А там еще дети… Если помните цены и зарплаты в Союзе, можете прикинуть, богаче или беднее жили ткачихи из Иванова.
Учтите только, что из все социалки в Корее только в то время хибарка без воды и канализации, семья и работа. Нормальное явление тех времен для Сеула. Девочки из больших семей с 12 лет шли работать или даже нанимались служанками за еду в дома побогаче. В мальчиков вкладывались. Так, чтобы хоть один выучился и вышел в люди. Кстати, Правительство тогда и не скрывало, что искусственно придерживает рост зарплат и воюет с профсоюзами, чтобы корейская продукция за счет дешевой рабочей силы оставалась конкурентноспособной (другими словами – очень дешевой).
Естественно, рабочим все это не очень нравилось. Но… С одной стороны, альтернатива – вернуться в село и умирать там с голоду. С другой: при диктаторе не очень-то возмутишься. Рабочие движение существовало и даже постепенно радикализировалось… Но это другая история, она началась, когда собственно «экономическое чудо» закончилось.
Но опять же. Эксплуатация всяких голодных «трудоголиков» обычное дело. Тогда было куча стран, где работали буквально за чашку риса и половину огурца. Но далеко не все из них демонстрировали хоть какие-то позитивные результаты в экономике, что уж говорить о чуде.
Запреты, пропаганда, патриотизм
Южнокорейское чудо стартовало в 1961 году. Его отцом и инициатором стал милый дядюшка Пак Чон Хи. Хотите узнать о нем? Ни в коем случае не читайте статью в википедии. Его биография там вылизали и кастрировали, выжали весь сок, оставив неинформативный жмых, так сказать. Выходец из бедной семьи, верный подданный японского императоры, пошел в армии, неплохо себя показал, даже попал в Военную академию в Токио. После войны остался в южнокорейской армии, немного побыл коммунистом, был арестован, но как-то договаривается с органами и возвращается на службу. Во время корейской войны завоевал авторитет, пошел в рост. Когда военные решили взять власть, он вполне естественно оказался на главной табуретке.
Потом даже свою идеологию придумал чучхесон. Немного похожа на чучхе северного собрата, тоже свой путь и самобытность. В частности, демократия у него не просто так, а с национальной спецификой. Знакомо? В «Путь нашей нации» с его авторством: «Извлекая урок из неудачной попытки заимствованной демократии пустить корни в корейскую почву, необходимо приложить все силы к тому, чтобы заложить фундамент кореизированной формы демократии». Но все это само по себе неинтересно. Тут главное, как это все отразилось на экономике.
Прежде всего самобытность означала практически полный запрет всего импортного. Очень похоже на «Сегодня носишь «Адидас», завтра Родину продашь», но чуть другой акцент. В стране нет валюты, она нужна для закупки чего-то действительно важного, а не джинсы. В общем, строгий государственный контроль над каждым долларом. От корпоративных интересов, до мелочи.
Если речь идет о компаниях, то закупать что-то за границей можно было только в рамках своей валютной выручки. По сути, все кланы (корпорации или «чеболи») должны были превратиться в экспортеров. Вариант, я типа на местный рынок ориентируюсь – не работал. Впрочем, даже заработанным все равно распоряжаться можно было исключительно с разрешения государства. Экспортеры получали все. Консультации специальной государственной структуры, которая знала международные рынки. Финансирование. Если в нацвалюте, то почти неограниченное. Например, такой весьма необычный шаг, как кредитование государством за долговые бумаги и отрицательную процентную ставку.
Для обычных граждан все было не так весело. Практически весь импорт, интересный обывателю, был запрещен. Во-первых, чтобы не тратить валюта, как говорилось выше. Во-вторых, чтобы он не конкурировал с местным производством. И запрещен не в смысле «не закупаем».
Нет. Читаем Ха-Джун Чанг: «Нас учили, что священный долг каждого сообщать о курильщике, который предпочитает иностранные сигареты… Те, кто тратил ее на всякую ерунду, например на нелегально поступавшие иностранные сигареты, считались «предателями»... Отца приятеля – курили почти всегда мужчины – стали считать человеком недостаточно патриотичным и оттого аморальным типом, если вообще не преступником».
Если все же поставки шли, действовали огромные пошлины и акцизы. Вроде как «налог на роскошь». Но в категорию роскоши попадало все. Кока-кола, печенье и виски. В семидесятых правительство награждая народ за хорошие показатели премировали народ. «Хорошо помню эйфорию национального масштаба, когда по специальному правительственному разрешению была ввезена партия датского печенья» - он же.
Импорт в основном попадал в Южную Корею контрабандой. И не в промышленных масштабах, нет. За этим как раз следили. Главные поставщики – военные с американских баз. Благо корейцы тогда радовались даже консервам из армейского сухого пайка. Сложнее было с одеждой и обувью. Импорт только у богачей, остальной народ только местная продукция. Благо именно этот азиатский тигра центр всего залипонского Abibasa вплоть до середины девяностых.
Ну и последний штрих. Покидать это благостное место нельзя. Выезд из страны для обычных граждан закрыт. Только по работе или для учебы.
План, госрегулирование, госсектор
С ориентацией на экспорт все понятно. Но опять же. Практически все страны хотят продавать что-то на мировом рынке. Вопрос что именно? Особенно, если с ресурсами небогато. В принципе, кроме полуголодного населения Республики Корее и предложить было нечего. Для начала Пак Чон Хи заручился поддержкой всех чеболей. Говорят, он в первые дни прихода к власти арестовал всех патриархов кланов и заставил полностью подчиниться требованиям правительства.
На этом собственно свободный рынок ушел из Южной Корее на 30 лет. Хотя и сейчас с этим не все в порядке. Хотя определенный элемент конкуренции был. Хотя всю экономику разделили между компании, ни в одной из сфер не было монополии. Занимался ей 2-3 чеболя.
Следующий этап – молодые экономисты разработали, а мудрый диктатор утвердил план развития. Пятилетний. Это не шутка, реально ввели пятилетки. Было понятно, вкладывать надо в переработку. Ресурсов все равно нет, а значит надо срочно превращаться в фабрику.
Первая цель – легкая промышленность. Логика простая. Огромное количество низкоквалифицированной рабочей силы, после войн и потрясений много женщин. Ну, а дешевые шмотки нужны всем в Азии, а там и мир заинтересуется. Про низкие зарплаты я писал выше. Но просто так легкая промышленность сама по себе вырасти не может. В первую пятилетку занялись уже угольной промышленностью и генерацией электроэнергии.
Пошло, в общем, неплохо. Поэтому вторая пятилетка уже тяжпром. Ну и так далее по восходящей. Задача на самом деле была непростой. Часто государству приходилось вмешиваться напрямую и создавать госкорпорации. Например, очевидно, что для развития страна требуется собственное производство стали. При этом крупное. Чеболи потянуть не могли. Да и собственных финансов не хватало. Попытались пробить кредит Всемирного банка, но там идею зарубили. Без коксующего угля, железной руду, на всем привозном. Авантюра. Пришлось брать коммерческий кредит у японских банков и с нуля создавать то, что выросло вскоре в POSCO – пятая в мире компания по выпуску стали.
Легко увидеть, что ни рыночная экономика в чистом виде, ни свободна торговля в создании этого южнокорейского тигра практически не участвовали. Даже сейчас Южная Корея все не очень с конкуренцией и открытостью для иностранных компаний. А в 60-70х взрывной рост обеспечили жесткий протекционизм, дешевая рабочая сила и практически ручное управление экономикой.