Звёздная модель 70-х Руми Гасиян-Ольховская (Румия Руми Рэй по прозвищу "Шахиня")
Окончание. Начало здесь⤵️
"Богиня, немедленно взять!"
Это были мои самые лучшие годы, мой расцвет, когда я из закомплексованного гадкого утенка превратилась в эталон красоты, как мне говорили. Я с трудом с этим справлялась, к нам на показы приходили художники и рисовали мои портреты. Когда моя сестра заканчивала текстильный институт, тот же, что и Слава Зайцев, меня очень любили приглашать на дипломные показы. И все студенческие работы, которые я демонстрировала, неизменно проходили на "отлично". Я была у них своеобразным талисманом.
Я снималась в эпизоде фильма "Агония" у Элема Климова, который заметил меня на показе и предложил роль. Как оказалось, у меня необыкновенно красивое лицо.
Когда меня впервые увидел Зайцев, он сказал: "Богиня, немедленно взять". Зараженная его вдохновением, я долгое время одевалась, оставляя открытым только одно лицо. Помню, был у меня один наряд - темное бордо с фиолетом, сшитый в испанском стиле в виде "фигаро". Когда я в нем шла по улице - все оборачивались. Но после того как меня признал Зайцев, для меня не имело значение мнение толпы. Я поняла, что мне завидовали.
Я - крестная художника Александра Шилова-младшего. Его мать Светлана, первая жена знаменитого Александра Шилова, моя подруга, замужем второй раз за скульптором, в мастерской которого стоит большая фигура Аполлона. И вот он собирается лепить мою фигуру как эталон женской красоты. На что я ему говорю: "Я, конечно, польщена, но эталон - это уж слишком."
Кровавые буквы в дневнике школьницы
Моя мама - женщина строгих правил, сама воспитывалась в пуританской семье. Она считала, например, что выходить замуж надо только девушкой. Я чувствовала себя тогда гадким утенком: у меня были непомерно длинные ноги, худые руки, тонкая шея. Когда я выходила на улицу, в лицо мне обязательно кто-то бросал: "Какая страшная!" Конечно, я переживала. Из-за моей бледности мать одевала меня во все красное, с тех пор я ненавижу этот цвет.
После школы мечтала поступать в театральный, но мысль о комиссии, о возможном унижении на экзамене была нестерпима. В заключение ко всему я постеснялась своей внешности и передумала. Потом я собиралась стать артисткой эстрады и, когда я собиралась на экзамен по танцу, мама просто заперла меня в комнате. Но запереть волю невозможно, и я, чтобы попасть на экзамен, спрыгнула с балкона, мне повезло, мы жили всего на втором этаже. Я опоздала. Значит, это была не судьба. Зато я хорошо танцую в жизни и очень это люблю.
В девятом классе я влюбилась и страдала от неразделенной любви, опять это был придуманный образ человека, которого все находили страшным. (Потом, правда, мнение переменилось, и по нему стала сохнуть вся школа). Мне он казался похожим на Коперника, портрет которого висел у меня дома. Витя, так его звали, был из благородной ученой семьи, и считался безусловным лидером в школе. Когда я увидела, как он с завучем за руку здоровался, тут же подумала: ну, это мой. Меня мучило, что я не могу никакис ним проявить себя, мать запрещала мне выходить на улицу, встречаться с мальчиками. Тогда я впервые стала записывать все свои переживания в дневник. Помню, однажды мы договорились с ним встретиться, но по дороге на свидание я вдруг увидела свою мать, шедшую мне навстречу. Я все-таки пошла на свидание, но сразу в страхе вернулась, со мной творилось нечто невероятное: я бросилась к себе в комнату, открыла дневник и стала писать кровью. Это был первый протест. Возможно, мама об этом и не догадывалась, но я поклялась себе, что не дам ей возможность меня сломать, как это произошло с моей сестрой, с которой у нас совсем небольшая разница в возрасте, всего год с небольшим, но которая была более покладистой. Ее, мне казалось, мама любила больше. Я же была необыкновенно свободолюбивой.
После случая с экзаменом по танцу мать хотела сделать мне подарок. Тогда только построили проспект Калинина, там были дорогие магазины, куда она меня повела, чтобы я как-то успокоилась, стала как все, поступила в институт. Она говорила: "Вот выйдешь замуж, тогда будь хоть актрисой, хоть кем хочешь". Мы шли по проспекту. На мне была красивая рыжая шуба, роскошный кашемировый платок, так редко кто одевался, а мы жили довольно обеспеченно. Нам повстречались две женщины, они подошли ко мне и спросили: "Вы хотите стать манекенщицей?" В понимании мамы это было равносильно публичному дому. Моя строгая мама закричала: "Нет, моя дочь в институте учится!" Тогда, наверное, я впервые обманула ее, когда она отошла, я спросила: "Скажите, куда подойти?" Это был салон "Москвичка" на Калининском проспекте. Меня туда взяли сразу.
Я пошла в манекенщицы, потому что мама сказала: ни в коем случае. После того свидания я постоянно делала все наперекор ей. И сейчас мне приходится себя ловить на мысли, что я неосознанно все делаю напротив - желанию матери, чужой воле, обстоятельствам. Практически всю жизнь я что-то доказывала ей.
Потом я от матери просто сбежала, наверное, это было торопливое решение - я вышла замуж. Была так воспитана: не могла находиться в статусе любовницы. С матерью сохранила отношения внешнего почтения. Когда она потом мне что-то советовала, я молча выслушивала, а поступала как считала нужным. Сама она ко мне также относилась с уважением, видела, что у меня все получается, я вполне независима. Наверное, она успокоилась: я как бы получила право на самостоятельность.
Когда он перенесла инсульт, практически умирала, я два месяца прожила в больнице, и мы ее вытащили. Потом у нее вдруг появилась потребность меня видеть, как будто болезнь сблизила нас. Но дистанция все равно не ушла. То, что она оскорбляла меня недоверием, возможно, происходило из-за страха, что меня могут обмануть, применить насилие. Зная мою пылкость, она всего боялась, предостерегала. Но я ей дала обещание: когда у меня родится дочь, я никогда так с ней не поступлю. И я была демократичной матерью...
"Мои дети болеть не должны!"
Когда моя последняя дочь родилась больной рахитом, я решила положить конец детским болезням. Все мои знакомые были в шоке, когда я подвешивала своих детей за ноги, обливала холодной водой, сама им делала массаж. Я доходила до всего интуитивно, делала это потому, что была убеждена: мой ребенок не должен болеть. Спали они у меня на досках, покрытых жестким матрасом, дома ходили голыми. Главное мое требование - абсолютная гигиена. Только когда промокший ребенок засинеет совсем, я одевала его во что-то сухое. Не потому что я изверг или не хотела стирать - нет, просто я знала: ребенок должен приспособиться к условиям.
Я всегда представляла несчастных детей, воспитывающихся без матери.
Если вдруг со мной что-то случится, мой ребенок должен выжить и не страдать.
Я всех научила плавать, обучала их, сама при этом не умея. Сначала я приучила их к воде, потом отдала в спортивные школы. Они плавают на уровне мастеров. Я научила их раздельно питаться. Я научила их "вышлаковке", употреблению витаминов. У них никогда не было прыщей, не возникало проблем со здоровьем, они никогда не принимали лекарств.
Я сознавала, что детям ничего нельзя запрещать. Я дала им свободу, считая, что научиться чему-либо можно только на своих ошибках. Я прочла много книг, но воспитывала детей интуитивно. Мои дети выросли самостоятельными.
Моему внуку Денису мы дали возможность делать все, что он хочет - этакое "японское" воспитание с российским размахом. Я понимала, как важно дать детям какое-нибудь ремесло. У моих детей по две профессии: для заработка и для души. Старшая психолог и великолепный детский массажист, сын - экономист и мастер по прическам. Младшая дочь получила филологическое образование в Англии. Дети замечательно рисуют.
Я до сих пор являюсь для них примером. Единственная моя слабость, которую они, надеюсь, мне прощают, но все же недоумевают - это моя страсть к человеку, который сейчас со мной рядом. Я не стесняюсь перед ними своего чувства. Моя самоотверженность их поражает. Дочь не понимает, почему я, имеющая возможность жить за рубежом, выйти замуж за богатого человека, открыть там свое модельное агентство, предпочитаю оставаться здесь и затрачивать немалые усилия, чтобы чего-то добиться.
"Вы - пони, а я предпочитаю мустангов"
Помню главного редактора газеты "Правда", светловолосого, скандинавского типа мужчину, который роковым образом был в меня влюблен. Он заметил меня на подиуме и, будучи тонким ценителем женщин, творческим человеком, не мог устоять.
Надо признать, каждая моя фотография на обложке "Журнала мод" в семидесятые годы производила скандал. Я работала с Валерием Плотниковым и другими известными фотографами.
Несколько раз фотографии приходилось снимать с обложек - настолько далеки они были от представления о советской женщине. Требовалось что-нибудь попроще. Журнал с моей фотографией на обложке зимой 1973 года вышел двойным тиражом.
Этот номер попал в руки моему покровителю, который, надо сказать, многим помог мне в жизни: он устроил моей матери квартиру, помог друзьям, когда я попросила за них, он вообще считал, что такие женщины, как я, не должны ни в чем нуждаться. Но я была слишком независимой, чтобы часто к нему обращаться, хотя сознавала: один лишь телефонный звонок, и этот человек сделает для меня все, что я захочу. Редакция газеты "Правда" тогда имела полномочия на уровне ЦК партии. В ящике стола у него всегда лежал этот номер журнала. Он говорил, когда у него плохое настроение, он открывает стол и смотрит на мою фотографию. Сейчас после его смерти она снова оказалась у меня. Это единственная из обложек тех лет, которая так хорошо сохранилась. Потом я поняла, что дополнительным тиражом этого номера я тоже обязана была ему...
До моего нынешнего замужества у меня был период, когда было особенно страшно, тоскливо и одиноко. Друзья пытались меня выводить в свет, с кем-нибудь познакомить. Я же оставалась совершенно закрыта. Попытки мужчин со мной сблизиться меня раздражали. Однажды меня познакомили с очень известным человеком из московской мэрии, он был мил и добр, маленького роста, но вел себя черезчур активно и шустро. Помню, мы поехали с друзьями большой компанией в "Манхетен-экспресс", я несколько раз танцевала с ним, после этого он стал напрашиваться в гости: "Ты такая большая и красивая, я готов сразу на тебе жениться". Мне он показался навязчивым.
Согласитесь, подобное отношение к женщине - особый вид насилия. Я ответила:
"Вы замечательный человек, возможно, я вас даже недостойна..."
На что он тут же нашелся: "Нет-нет, все нормально". Тогда я сказала:
"Вы не обидетесь? Я мужчин разделяю на три категории: кони, пони и мустанги. И предпочитаю последних".
Он спрашивает: "А кто же я?" - "Пони". (Я ответила так не потому, что он был ростом мал, а из-за его неуемного темперамента. Конь для меня - это тяжеловес, обыкновенный мужик, а мустанг - нечто свободное, неудержимое). Тогда он тихо прикрыл дверь и интеллигентно ушел. Обиделся? Думаю, да.
В жизни мне не приходилось никогда ни за одним мужчиной гоняться. Всегда получалось так, что они сами меня находили и завоевывали. С одной стороны, я завидую способности многих моих приятельниц относиться к своим увлечениям с легкостью - у меня так не получается. Мне необходимо мучиться, умирать от любви. На поверхностные, ни к чему не обязывающие отношения я никогда не могла пойти, хотя соблазнов и поклонников было немало.
Все мужчины в моей жизни были незаурядны. Я искала внешнюю привлекательность и талант. Мужчина должен был меня добиваться, чтобы я почувствовала себя немного жертвой. Когда это происходит, я начинаю дорисовывать его образ до совершенства, верю в него, и другого уже не вижу. Такому человеку могу отдать всю себя, но и взамен требую того же. Это сложно, поэтому обычно мои романы иссякают, когда я начинаю разочаровываться. Тогда я выздоравливаю. Позднее смотрю на фотографии и даже вспомнить его не могу.
"Я никогда не буду старой!"
У меня есть такое правило - я закрываю двери в прошлое, живу только настоящим и будущим. Я знаю: у меня большое будущее, но я никогда не буду старой. Мне хорошо сейчас, каждый период в жизни имеет свою прелесть. Сейчас я особенно слежу за собой, своим лицом и телом... Я женщина в полном смысле слова. Я могу выглядеть так, как хочу. Моя энергия с возрастом только возрастает.
Меня практически нельзя обидеть, я неуязвима. По работе мне часто приходится видеться с гениальными в творчестве людьми, с которыми раньше я даже не мечтала встретиться. И вижу - они очень уязвимы. Я не хотела бы жить рядом с ними.
Человек должен самосовершенствоваться, расти в любом возрасте. Я верующий, но не религиозный человек, считаю, что Бог един, он видит, знает и выбирает. Тем не менее наивысшей религией считаю буддизм и хочу побывать в Гималаях.
Одно время я курила, потом что-то со мной произошло, я поняла, это нехорошо, теперь я просто запаха табака не выношу.
Всю жизнь я ставлю перед собой цели, и никакая преграда, кроме разочарования, не может меня остановить. Если я сказала себе "я хочу" - я это сделаю. Тот, кто меня знает, никогда не встанет на моем пути. Это стремление сильнее меня, оно уходит в подсознание, так же как и состояние влюбленности, в котором я сейчас пребываю. Думаю, что любить я буду всегда. Если я перестаю любить человека, он больше не существует для меня, бывает страшен только момент расставания, как момент тотального одиночества.
Как любая восточная женщина, я темпераментна, и мне в это время нужен мощный выброс энергии. Я замыкаюсь, занимаюсь спортом, бегаю, хожу в бассейн, задаю себе такие нагрузки, после которых не только жить - дышать трудно. Это меня успокаивает. Пережив бурную страсть и разлуку, не жду будущего романа. Все происходит само собой, как со Славой...⤵️
Я очень ревнива. Все, что мое, должно принадлежать только мне. Я могу подарить, но если у меня хотят забрать, я этого не потерплю. И сама яине могу увести женатого мужчину - так устроена. С ревностью я боролась как могла, это было болезненно, я отворачивалась, старалась не смотреть, и казалось, победила этот недостаток. Но потом все возникало опять. Я убеждена - ревность присуща всем, кто по-настоящему неравнодушен к партнеру.
Про женщину знаю, когда она любит, она по своей сути не способна изменить. Если же это происходит, значит мужчина не занимает в ее жизни того места, на которое рассчитывает, и это начало новых отношений.
Я лидер по натуре и, наверное, стерва. Стервой считают обычно сильную женщину, которая отстаивает свои права и добивается себе места в жизни.
Так получается, что мужчины стараются жениться на простых, покладистых женщинах, создающих семейный комфорт, но любят все равно стерв. Совмещение дается с трудом, тут нужно особое актерское мастерство, целая наука. А я ловлю себя на мысли, что мне скучно, когда все хорошо, когда меня просто любят...
Понравилось? Подпишись на наш канал и читай:
Записала Наталья Шелюхаева (с) "Лилит"