Что-то твёрдое упёрлось Маше в бедро — это был забытый в кармане куртки телефон. Машинально девушка вытащила его и увидела входящий вызов по видеосвязи от матери Ольги. Та редко звонила ей, и обычно Маша сразу сбрасывала, не желая ворошить прошлое. Но в тот миг, вся в слезах после случившегося в подъезде, ей отчаянно захотелось услышать родной голос, получить хоть какое-то успокоение.
Маша приняла вызов и на экране появилось заплаканное лицо Ольги.
— Доченька... — прошептала мать дрожащим голосом, запинаясь, — прости меня, ради Бога, прости...
— За что, мама? — едва сдерживая новый поток слёз, спросила Маша, — я уже и так простила тебя за измену отцу. Но как я могу простить то, как ты относилась ко мне в те страшные времена?
Ольга разрыдалась, закрыв лицо ладонями.
— Я... я была глупой, беспомощной и напуганной, — промычала она сквозь рыдания, — я думала, что так будет лучше, что тебе не нужно знать всю правду... Но теперь я вижу, что мои действия стали для тебя вечной мукой. Виктор был прав, обвинив меня... Я ужасная мать!
— Ну же, мама, не плачь, — попыталась успокоить её Маша, хотя в душе ей самой всё ещё было невыносимо больно, — расскажи, что случилось? Почему ты вдруг решила позвонить?
Ольга сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
— Я... я встретила сегодня Виктора, — помедлив, произнесла она дрожащим голосом, — после стольких лет... Он признался мне, что все эти годы продолжал любить тебя, несмотря ни на что. Но из гордости не мог пойти на примирение первым. А сейчас он... он очень болен, доченька.
У Маши перехватило дыхание. Годы обид и боли вдруг отступили на задний план перед новостью о том, что её отец Виктор, возможно, находится при смерти. Маша замерла, чувствуя, как отголоски прошлого вновь захлёстывают её с новой силой.
— Что с ним? — едва слышно спросила она, вытирая слёзы со щёк, — он... он очень плох?
Ольга кивнула, не в силах выдавить из себя ни слова. По её лицу было видно, что весть о болезни Виктора стала для неё ударом не меньшим, чем для Маши.
— Он... просил меня помириться с тобой, — выдавила наконец Ольга с видимым трудом, — сказал, что жалеет о том дне, когда вышвырнул нас из жизни. Но главное... он хочет увидеться с тобой, доченька. Прежде чем будет... слишком поздно.
Маша почувствовала, как в груди что-то сжалось от этих слов. Несмотря на весь груз прошлого, несмотря на ту боль, которую Виктор когда-то причинил ей в детстве, теперь она ясно осознавала: он был её отцом, человеком, посвятившем ей часть своей жизни. И мысль о том, что он может уйти из этого мира, не получив прощения, разрывала душу.
— Я... я должна повидаться с ним, — твёрдо произнесла Маша после долгой паузы, — мама, где он сейчас? Скажи, куда мне ехать?
Ольга с трудом сдерживала новый поток слёз.
— Он в городской больнице, в онкологическом отделении... — всхлипывая, произнесла она и назвала номер палаты, — Маша, я так виновата перед вами обоими... Если бы я не натворила тогда такую страшную глупость...
— Хватит, мама, — оборвала её Маша, чувствуя, что сейчас должна быть сильной,— что случилось, то случилось. Сейчас главное — успеть попрощаться с отцом и постараться простить друг друга. Если, конечно, он сам хочет моего прощения.
— Он хочет, доченька, очень хочет, — с чувством произнесла Ольга,— я вижу, как мучается его душа из-за того, что он наделал. Пожалуйста, поезжай к нему немедленно. Я боюсь... что времени может не остаться.
В тот же вечер Маша помчалась в больницу. Сердце её колотилось всё сильнее по мере того, как она приближалась к палате отца. Прошло столько лет с тех пор, как они в последний раз виделись... Что он скажет? Сможет ли она когда-нибудь отпустить ту душевную боль, что десятилетиями терзала её сердце?
Маша остановилась у нужной двери, сделала глубокий вдох и постучалась. Никакого ответа. Тогда она робко толкнула дверь и та со скрипом отворилась...
На больничной кровати, утопая в подушках, лежал поседевший и осунувшийся Виктор. При виде дочери он приоткрыл глаза и залился слезами.
— Маша... — едва слышно прошептал он, его голос был хриплым и слабым, — я так рад... что ты пришла...
Девушка подошла ближе, ощущая, как к горлу подступает комок. Она взяла отца за руку и почувствовала, как он слабо сжал её ладонь.
— Папа... — не в силах сдержаться, разрыдалась Маша, — я думала... я никогда больше не смогу обратиться к тебе так...
— Доченька, прости меня, — со всхлипом произнёс Виктор, — если бы ты знала, как я сожалею о том дне... Я был ослеплён гневом и гордостью. Но ты не была виновата ни в чем! Прости... я не мог тогда смотреть на тебя и не вспоминать о предательстве матери. Но теперь... теперь я понимаю, что вёл себя как последний эгоист.
Маша разрыдалась ещё сильнее и прижалась к груди отца.
— Папочка... я так долго ждала этих слов, — всхлипывала она,— все эти годы считала себя виноватой, ненужной, брошенной... А ведь я всегда любила тебя, несмотря ни на что!
Виктор гладил дочь по волосам, утешая и покачивая в объятиях как маленькую девочку.
— Я знаю... знаю, родная моя, — шептал он сквозь слёзы, — и теперь, пока ещё есть время, я хочу попросить у тебя прощения за все те годы мук, что причинил. Ты не заслужила такого...
Маша прижималась к отцу всё крепче, впитывая его слова и запах, как ребёнок, обрётший опору после долгих лет скитаний. В тот миг она осознала: боль действительно начинает утихать, рана понемногу затягивается. Оставалось лишь надеяться, что ей ещё будет отпущено достаточно времени, чтобы окончательно помириться с отцом и наверстать упущенные годы.
Внезапно дверь палаты отворилась и на пороге появилась Ольга. При виде сцены, разыгравшейся перед её глазами, она замерла: отец и дочь, в слезах обнимающие друг друга. Воссоединение, которого так долго ждали они всё.
— Я... не помешала? — робко спросила Ольга, безуспешно пытаясь скрыть дрожь в голосе. Оба они мгновенно оторвались друг от друга и посмотрели на неё.
— Мама... — начала было Маша, но не смогла продолжить. Столько чувств бушевало внутри, столько всего хотелось сказать, но не находилось нужных слов.
— Я больше не буду молчать и страдать в одиночку, — твёрдо произнесла Ольга, приближаясь к кровати Виктора, — и ты, доченька, не должна снова ничего переживать в тишине. То, что произошло много лет назад... это был мой грех, мой крест. Но я не имела права заставлять из-за него мучиться невинного ребёнка.
Она опустилась на колени рядом с Машей и взяла её руки в свои.
— Прости меня, милая, — взмолилась она, глядя в глаза дочери, — прости за все те годы, когда я бросила тебя одну нести непосильную ношу моей вины. Ты была слишком мала, чтобы это выдержать. Но теперь... теперь мы будем проходить всё вместе.
— Вместе... — тихо повторила Маша, впервые за долгие годы чувствуя, как в груди разливается тепло. Рядом был отец, пусть и на смертном одре, но всё же жаждущий хотя бы в последний миг увидеть свою дочь счастливой. Рядом была мать, наконец-то признавшая все свои ошибки и готовая искупить их до конца своих дней. И сама Маша, такая сильная, выстоявшая в войне взрослых и сумевшая простить обиды.
Виктор молча наблюдал за разыгравшейся перед ним сценой, ощущая, как покой и умиротворение постепенно заполняют его душу. Он успел попросить прощения у дочери, успел увидеть, как она обретает гармонию со своей матерью. И он был благодарен судьбе за этот последний шанс.
— Маша... подойди ко мне, — едва слышно произнёс Виктор, протягивая руку к дочери. Та послушно приблизилась, склонившись над кроватью,— я знаю... что многое уже не исправить. Но я хочу, чтобы ты пообещала мне кое-что.
— Всё что угодно, папа, — растроганно прошептала девушка.
— Живи счастливо и никогда больше не позволяй становиться заложницей чужих ошибок, — со всей твёрдостью, что могло позволить его состояние, произнёс Виктор, — цени каждый миг, люби себя, старайся понимать других, но не забывай главного — ты всегда будешь лучше тех, кто однажды бросил тебя. Обними жизнь обеими руками и не дай ей пройти впустую.
Маша кивнула, роняя слёзы благодарности и счастья. Виктор же посмотрел на Ольгу и протянул к ней вторую руку.
— Оля... я знаю, что когда-то любил тебя. И эти чувства, возможно, всё ещё живут где-то глубоко внутри. Ты причинила мне много боли, но теперь... я хочу простить тебя. Во имя нашей Маши, которая столько вынесла.
— Виктор... — прошептала Ольга, не в силах сдержать потока слёз. Она прильнула к его руке, целуя жилистые пальцы, — я всё ещё люблю тебя... Люблю и не смогу забыть эту любовь до конца своих дней. Именно поэтому твоё прощение значит для меня всё на свете.
— Тогда пообещай, что будешь заботиться о Маше, — выдохнул Виктор, чувствуя, как силы постепенно покидают его, — и станешь ей самой лучшей матерью на свете, чтобы возместить все её страдания.
— Клянусь тебе, — ответила Ольга со всей искренностью, — я буду любить её, лелеять и жертвовать ради неё всем, чем только могу.
— Хорошо... — Виктор удовлетворённо кивнул и посмотрел на дочь, в последний раз крепко сжимая её ладонь, — моя девочка... я буду смотреть на тебя с небес и радоваться каждой твоей улыбке. Только живи счастливо, как я и просил...
Его голос стих, глаза закрылись, а рука обмякла и выпала из рук Маши. Приборы вдруг разразились тревожными сигналами.
— Папа! Папочка! — бросилась к нему в истерике Маша, но было поздно. Виктор ушёл, успев получить самое главное для себя — прощение любимой дочери.
Маша осела на пол рядом с кроватью, сотрясаясь от рыданий. Ольга обняла её, роняя горькие слёзы вместе с ней. Война давно миновала, все обиды были оставлены в прошлом и больше не имели смысла. Впереди ждала новая жизнь — полная любви, понимания и единства. Того самого, чего так не хватало им все эти тяжёлые годы. Мать и дочь крепко держались рядом, вспоминая последние слова Виктора:
"Живите счастливо..."
Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк и подписка ;)