Часть 16.
Пять лет учёбы пролетели незаметно. Возможно это был самый счастливый период моей жизни, после гибели родителей. Целые дни я проводил на лекциях, в лаборатории и в библиотеках. В свою комнату в «коммуналке» я возвращался только переночевать. Мылся я в общественных банях. Питался я в недорогих буфетах и кулинариях. Получая повышенную стипендию и не отказываясь от подработок, я мог позволить себе подобную «роскошь». Чаще всего приглашали на разгрузку вагонов, работа не легкая, но меня устраивал её ночной график. «Коммуналка» жила изо дня в день своей обычной жизнью, наполненная какофонией звуков: голосами плачущих детей, орущих пьяных мужиков, недовольным бухтением старушек и склочными воплями «хозяек». Я предпочитал обитать за её пределами. Неожиданно для самого себя, меня выбрали старостой курса. На меня ещё навалилась и общественная работа.
Дядя Женя за всё время посетил меня два раза, встречи проходили на нейтральной территории, в кафе, посидели, пообщались и разошлись. Видимо я вырос и стал для него не интересен, как «объект для любовных утех». Я вздохнул с облегчением.
На пятом курсе меня приметил один профессор-старикашка и начал активно зазывать на свою кафедру аспирантом. Аспирантура — прямая дорога в науку. Очень заманчивое предложение, особенно, когда в научные руководители тебе набивается такое «светило знания». Знаем, проходили. Надо проверить, чьих он будет. Я навел об «учёном» справки. Женат, порядочный семьянин, супруга преподаёт на соседнем математическом факультете, на работу и с работы «под ручку», двое взрослых детей, внуки, хобби «фотография», а в летний период «окучивание грядок» на подмосковной дачке. Убедившись в его порядочности. Я, сдал «кандидатский минимум» и поступил в аспирантуру. Боже мой, какие передо мной открываются научные перспективы, я ходил как в тумане, окрылённый мечтами.
Прежде всего Андрей Александрович Герасимов, так величали моего «научного консультанта», выяснил, на какой конечный результат настроен я. И очень обрадовался, когда я сообщил, что мечтаю минимум достигнуть его научной степени, а так мечу в академики. В ответ он довольно рассмеялся.
- Мечтать не вредно, надо трудиться, до академика Вам юноша ещё ох, как далеко. Скажу одно, всё достижимо, было бы на то желание, - поддержал мои порывы профессор. – Спустимся с небес на бренную землю. Трех лет у Вас нет. Выбросим месяцы летнего отпуска, зимние каникулы, время на занятия и прочие моменты, отдаляющие нас от защиты. Следовательно, исходя из нехитрого математического расчёта, у Вас на всё про всё всего два года, и вот за них вам нужно будет написать работу. А для этого еще нужно найти материал, провести ни один опыт. Тема нами выбрана. Идите, работайте.
Вот так началась моя учёба. Самой учёбой, как таковой, аспирантура нас не баловала, некоторые мои «коллеги по научному цеху» жаловались, что нас ничему не учат. Я с ними категорически был не согласен, чего только стоил полугодовалый курс педагогики высшей школы. Я прослушал его с отдельным упоением, настолько это было полезно и интересно. Я познал, как студентов «ставить на место» и как избежать ситуации, когда «студенты ставят на место» лектора. Все последующее обучение, в основном, осуществлялось в ходе работы над диссертацией.
Состоялось очередное плановое заседание кафедры, после которого я спешно засобирался в библиотеку.
- Максим, постой, - окликнул меня Андрей Александрович. – Ты это куда так подорвался? Какое сегодня число?
- 10 ноября, - выпалил я на ходу.
- И что?
- Что?
- У тебя сегодня день рождения. Вот держи подарок, - профессор протянул мне сверток. – Не стесняйся, распаковывай.
Я положил свёрток на стол и трясущимися от волнения руками принялся его разворачивать. Для меня это был не просто подарок. Завёрнутый в бумагу, пока ещё не известный мне предмет, не имел для меня материальной ценности, он имел другую, духовную, он нёс в себе искреннюю, настоящую любовь, которую я давно позабыл. Перовой выпала открытка. Поздравления в стихах, за личной подписью профессора, с надписью «моё творчество, строго не суди». Я еле сдержался от слёз. В моих руках оказался кожаный портфель темно-коричневого цвета. Прошу заметить не «дипломат», столь модный в те времена, а именно портфель. Я о таком только мог мечтать. Он стоил немереных для меня в те времена денег.
- Это очень дорогой подарок, я не могу его принять, - опешанный от такого внимания, произнес я.
- Мы сколько с тобой пишем научных статей? В основном под моим авторством, как правило, ты в них указан, как ассистент, а по сути, их пишешь ты, с моими небольшими правками. Согласен? За них мы получаем некий гонорар. Пусть и небольшой. Ты этот подарок заслужил. И выкинь ты наконец свою авоську, с ней ты выглядишь не солидно, смахиваешь на Михаила Васильевича Ломоносова, дошедшего из-под Архангельска до Москвы, в начале его карьеры, - по-доброму подшутил над своим аспирантом профессор.
- Всё равно как-то не удобно, - колебался я.
- Знаешь, я бы тебе сказал, что неудобно, но промолчу, в мои годы такие речи звучат не солидно. Перекладывай свои пожитки в чемодан и поехали.
- Куда? – я окончательно растерялся.
- К нам на дачу, - как само собой разумеющееся произнёс Андрей Александрович. - Внизу нас ждёт в машине сын мой Геннадий со своей семьёй, а супруга моя уже давным-давно стол накрыла. Сейчас, наверное, вся из переживалась, что всё остыло. Будем отмечать твой день рожденья.
- Я не могу, - окончательно опешив от такого внимания, произнес я.
- Это ещё почему?
- Я не хочу доставить Вам неудобства, - ответил я, первое, что пришло на ум.
- Если ты откажешься, то ты создашь мне не просто неудобства, а ещё и проблемы. Лидия Тихоновна, просто раз и навсегда, вычеркнет тебя из списка своих любимчиков, хоть, и знакомы Вы с ней заочно, только по моим рассказам. И скажи мне на милость, про кого из своих подающих надежды учеников, я ей буду рассказывать томными вечерами? А? Значит она готовилась, хлопотала, а именинник не соизволил своим внимаем её порадовать?
Мне не «оставили шансов на отказ».
Мы весело погрузились в автомобиль, который лихо помчал нас на загород, на дачу.
- Ты с «моими» внуками поаккуратнее, ещё те сорванцы и хитрецы. Быстро тебя «оседлают», заметить не успеешь. Это мы с Лидочкой детей воспитывали в строгости, а этих карапузов балуем, - садясь в машину, предупредил профессор.
Колечка 6 лет и Лёвочка 4 годков от рода, внуки профессора, моментально облепили меня со всех сторон. Я был для младшего поколения профессорской четы Герасимовых человеком новым, а посему вызывал неподдельный интерес.
Лёвочка сунул мне в ладонь растаявшую конфету «Тузик», со словами: - Угощайся, у меня ещё есть, - после чего ловко стащил с моей головы изрядно потёртую кепку, беспечно водрузив её на свою маленькую белую курчавую головку, после чего утратил к моей персоне интерес.
Колечка в отличие от младшего брата продемонстрировал навыки «воспитания». После спешного знакомства, он приступил к декларированию стихов. Меня сильно удивил его репертуар. Он в захлеб читал длинные стихи поэта Владимира Маяковского, периодически чередуя их творчеством Сергея Есенина.
- Максим, не удивляйся, моя невестка Леночка, преподаёт в школе предметы русского языка и литературы, а в свободное время репетиторствует, готовит абитуриентов к поступлению на филологические факультеты. С пелёнок у Коленьки любимый литературный жанр – стихи. Он знает их огромное количество, но почему-то предпочел именно этих двух авторов, - пояснил профессор, ласково поглаживая старшего внука по голове. – Наверное поэт у нас растет, - не без гордости заметил дед.
Я смотрел на Колю с Лёвой и меня наполняло чувство радости. Мальчишки были такими открытыми, непосредственными, жизнелюбивыми и беззаботными, напоминая мне себя в детстве. Как же они отличались, от детдомовских детей, вечно угрюмых, скованных, замкнутых, молчаливых, безразличных, с испуганно-настороженным взглядом.
Я не заметил, как мы въехали в гостеприимно отворенные ворота профессорской дачи.
Увидев накрытый стол, я понял Лидия Тихоновна «просто волшебница». Повезло профессору с супругой, умная, красивая, так ещё и хозяйственная, прямо, как моя мама, была, не без грусти, отметил я про себя. Если бы мама была жива, то всё было бы по-другому, она бы накрывала столы на мои дни рождения.
Мы пили домашнее вино, изготовленное собственноручно Андреем Александровичем, наслаждались едой приготовленной с любовью хозяйкой дома. Общались. Дело дошло «до частушек». Я от смеха «надорвал живот». Мне давно так не было хорошо и уютно. Стрелка часов приближалась к 6 часам вечера.
- Мне пора, скоро последняя электричка. Вы не представляете, как я Вам благодарен за сегодняшний день, - предпринял попытку «откланяться» я, в шумно-вонючую «коммуналку» из домашнего уюта возвращаться совсем не хотелось.
- Максим, мы тебя не отпускаем. Остаёшься сегодня ночевать у нас. Места у нас на всех хватит. Впереди ещё моё «коронное блюдо» запеченный в углях карп. Жирненький такой. Ты знаешь сколько мне пришлось приложить усилий, чтобы его «отловить», - профессор довольно потер ладони, - На рынке, - на рынке конечно.
С того самого незабываемого для меня дня, я стал частым гостем в «доме» профессора, можно сказать я стал членом семьи.
Продолжение следует...
Начало здесь:
#месть#обида#романтика#трагедия#любовь#одиночество#безисходность#