- Лёш, ну вот скажи, чего мы в этот монастырь прёмся? Два часа туда, два обратно на маршрутке этой разбитой. Ещё пешком тащись... Лучше бы вон, в парке или на набережной погуляли, как нормальные люди. На самокатах покатались... Погода какая хорошая. Юбка ещё эта,– юная, эффектная блондинка в очередной раз расправила мешающий идти подол длинной юбки,– достало уже....
- Ну вот чего ты начинаешь? Сама же со мной напросилась,– ответил худощавый, высокий, коротко стриженный русоволосый парень с чистыми голубыми глазами на простоватом лице,- вон, уже купола виднеются. Почти пришли.
Катя остановилась, на мгновение залюбовавшись пейзажем вокруг. А любоваться есть на что... Весна в самом разгаре. Небо чистое, ни облачка. Солнцем залитая бескрайняя степь радует зеленью, яркими красками. То тут, то там краснеют разбросанные по равнине тюльпаны, тянутся ввысь дикие ирисы, распустили жёлтые головки одуванчики. Изредка встречаются кусты барбариса в ещё клейких, нежных листочках. Тёплый ветерок покачивает усыпанные мелкими желтыми цветками ветки дикой смородины, разнося вокруг нежный аромат, который смешиваясь с другими запахами, кружит голову.
- Да ладно... Это я так... Не обижайся. Хорошо тут... А ты уверен, что дед этот точно здесь, в монастыре?
- Конечно. Тёть Даша ему сестра родная, смысл ей врать. Это она мне его историю рассказала.
- Знаешь, как то не верится во все эти сказки. Демоны, артефакты... Уж больно много фэнтэзи в этой истории.
- А вот и узнаем сейчас. Только бы дед этот не отказался поговорить. Представляешь какая статья может получиться! Редактор обалдеет от такого сюжета!
- Ага! Или скажет: « Иди ты, Лёшенька, со своими сказками!»...
- Не скажет. Попробую на видео его снять.
- И чего, поверят? Скажут, что и он врёт, да и всё.
- Хорош, Катюх. Не порть настрой.
- Ладно... Молчу.
Вскоре пред ними предстали величественные стены старинного монастыря с колокольней и нарядным храмом, увенчанным, как полагается, блистающими в солнечных лучах золочёнными куполами.
- Ух... Красота какая!
- А я говорил! Не пожалеешь, что поехала!
Однако, подойдя ближе, путники заметили, что массивные ворота закрыты. Прошли к небольшой калиточке сбоку. Постучали. Никто не откликнулся.
- Ау... Люди... Есть кто?
Тишина... Постучали ещё. Кто-то закряхтел, зашевелился за калиткой и она распахнулась.
Перед ними предстал мужчина лет пятидесяти, одетый в длинную, до пола, черную рясу, отороченную тёмным мехом жилетку и такую же, чёрную скуфейку на голове. Он вопросительно уставился пронзительными васильковыми глазами на пришедших. Красивое лицо монаха ещё не потеряло свежести, а широкие, мускулистые плечи не могла скрыть даже ряса. Не зря когда-то, в далёкой, прошлой жизни на зоне он получил погоняло – «Амурчик».
- Здравствуйте.
Монах кивнул в ответ.
- Нам бы с вашим монахом поговорить. Мы из города приехали.
- С кем?
- С Сергеевым Андреем Петровичем.
Зрачки монаха расширились. Он вздохнул и ответил : « Так, я это... Был... Теперь я инок... Александр... Ну... Проходите, поговорим.
Молодые люди прошли внутрь.
- Куда бы нам... Да вот, давайте тут и поговорим,– монах указал на затейливо украшенную стальными виноградными гроздьями и переплетающейся лозой с резными металлическими листьями лавочку, стоящую под сенью нежной, зеленеющей берёзки.
- Красиво как.
Инок кивнул.
- Золотые руки у кого-то. Надо же как сделано искусно.
-Это вы ещё других вещей не видели... Был у нас один мастер, отец Сергий. Вот у него и правда, золотые руки были. Умер недавно, Царствия ему Небесного. А эту я варил. У него учился. Мне то до него далеко, грешнику... Так что вы хотели? Меня вы знаете, а я вот вас – нет. Как вас звать то?
- Я- Алексей, а это – моя девушка, Катя. Мы соседи сестры Вашей. Она в наш дом недавно заселилась, вот мы и познакомились. Хорошая у Вас сестра.
- Знаю.
- Понимаете, теть Даша, как-то рассказала вашу историю. А я журналист. Недавно универ окончил. Сейчас в журнале работаю, «Наш край», может знаете.
- Нет, не приходилось читать...
- Ну вот. Я хочу Вас попросить рассказать, как же там всё на самом деле было? Может что-то написать получится.
Монах широко перекрестился.
- Вы уж простите меня. Грешен я ребятки, очень грешен. Не знаю, простит ли меня Господь... История эта и привела меня сюда. Только верой вот и спасаюсь. Так то... Рассказать могу. Но вот писать об этом... Не хотел бы я, чтобы все...
- Мы столько к Вам ехали... Хотя бы просто скажите, это правда?
- Правда. Ладно, расскажу, может Господь ко мне вас прислал, чтобы другим в назидание... Чтобы вразумился хоть кто-нибудь, а то вон, моду взяли, развелось этой нечисти, экстрасенсов всяких, сатанистов... Горе, да и только...
- Пожалуйста,- Катя молитвенно сложила ладошки,- очень интересно...
- Ну... Не знаю, с чего и начать... Был я, ребятки, плохой человек. Мамка моя, царствия ей Небесного, пила по чёрному, мужиков меняла... Поначалу то, нормальная семья была, как у всех. А как батя погиб, всё и началось. Я тогда маленький был, а Даша постарше. Помню, напьётся, а нас покормить забудет. Так и спать ложились с пустыми животами. А один раз, мамка налакалась, спит, а ухажер её к Дашке полез, я его по башке утюгом. Он упал и всё. Убивец я, ребята... А мне тогда двенадцать было всего... Бабушка уже преставилась к тому времени. Дашку в детдом. Меня – в спецшколу. Вышел оттуда, жить негде, в квартире какие то люди. Глупый был ещё. Да и времена тогда – лихие девяностые. Понял – не добьёшься ничего. Даша то меня уже позже найти смогла, когда я сидел уже. Приехала на свиданку, плачет. И я плакал... Она тогда мне крестик на шею надела. Пусть, говорит, обо мне напоминает... С тех пор и ношу его...
Стал я, короче, воровством промышлять, в банду попал. Много наворотил... Ломбард раз грабанули. Сел... Прости меня, Господи,– он перекрестился и продолжил,– а потом, вышел я по удо, осел на хате одной. И приходит раз мужичонка один. Лицо, знаете, такое, сальное, глазки бегают. Кепочку натянул по самые брови. Даёт координаты – куда ехать, как найти место, где взять, всё сказал, чертёж даже сделал. Просит достать вещичку одну – стилет старинный с тонким трёхгранным клинком, с черепушкой костяной на рукояти, кинжал такой. Фотку показал. Оплата – в долларах. Пообещал хорошие деньги, даже слишком...
Я и согласился. Поехал, глянул сперва. Место – за городом, на отшибе. Но дом – залюбуешься – дворец, не дом. Забор высоченный. Камеры кругом. Из охраны, вроде никого. А уж ночью еще раз наведался, камеру сбил, сам балаклаву на лицо натянул и вперёд, на дело...
Инок Александр ненадолго замолк, вспомнились страшные картины увиденного. Захотелось выкурить сигарету. Но опомнился. Прочитал про себя привычную «Молитву Господу» и взглянул на своих слушателей. Те сидели взявшись за руки, все превратившиеся в слух...
- А потом?
- А потом... Смотрю, в доме света нет. Ну, думаю, хорошо, спит хозяин. В окно влез. На указанном месте гляжу – нет ничего. Дом огромный, где тут найдёшь не зная. Потом слышу – шум какой-то, крики. Я быстрей уходить, не охота садиться за просто так. Поворачиваюсь, а там задняя дверь нараспашку. Я – туда. Гляжу, а в дальнем углу участка костёр горит. И люди, вроде маячат... Пошел я потихоньку к забору. Вдруг девчачий голос. Помогите, кричит, спасите... Сердце сжалось. Не знаю как, но вот понесло меня туда. Подкрался поближе, за кустом можжевельника залёг. Смотрю девчонку ведут. Ну, как ведут – тащат. Рот ей кляпом закрыли. Она дрожит, бедная. А у меня только ломик в руках. Лежу, прикидываю... Их там мужиков четверо, да баб столько же. Какие-то странные все, как под кайфом, ломаются все, прыгают, визжат. И главное, среди них и этот, который меня нанял...
- А зачем же тогда нанимал?
- Бог его знает, чего в его голове было. Ну вообще то, мы с ним сроков не оговаривали. Может не думал, что я так сразу и ломанусь...
- А дальше?
- Потом в круг стали. Девочку к столбу привязывают. А столб – как крест перевёрнутый. Та мычит, головой крутит. Один, старший по видимому, в балахоне каком-то, руки поднимает, начинает молитвы читать, только не Богу... Это я сразу понял. Язык какой то тарабарский. Все ему вторят... В круг встают, на колени. А тот все громче, орёт уже. Это я теперь знаю, кого они звали... А тогда волосы на башке моей грешной зашевелились. Смотрю, около костра появляются фигуры какие-то. Сперва прозрачные. Я даже глаза протёр, думал показалось. А потом прямо наяву, не поверите, ребята – черти, тангалашки проклятые. Рожи мерзкие, заросшие шерстью, на бошках – рога. Ногами дрыгают, пляшут.
- Господи, ужас какой...
- Да... Я бежать хотел. Грех мой... Вспомнил – молитву надо бы... А не знаю. Только в голове – Господи, помоги... Тут меня как будто за шкирку кто-то как встряхнет. В голове мысль возникла – надо девочку спасти...
А этот уже стилет поднял, замахивается. Не поверите, я, не знаю как, не думая побежал. С ног этого гада сшиб. Раскидал мужиков, хлипенькие все какие-то оказались. Ну и ломик пригодился. А тут чертеняки как на руки мне повисли. Не могу пошевелиться и всё тут. Стою, как столб. Девчонка плачет, бабы на меня кидаются, все лицо мне исцарапали. Смотрю кинжал под ногами валяется. Ну, я опять: « Господи, помоги». Руки как вроде ослабли. Хватаю за рукоятку и не думая начинаю обороняться. Не подходи, мол, уложу... А этот, заказчик мой, как кинется. Сам так и напоролся, куда не следовало. Рукоять кинжала прямо огненная стала. Я аж из рук его выронил. И тут, видимо, ритуал их свершился. Демону то всё равно кто, лишь бы жертва была. Прямо из огня вылезает постепенно, как в кино, чудовищное существо с огромными, с мою руку рогами. Глаза, как угли горят... Эти все, на коленки упали, ползут к нему, орут: «Повелитель!». А тот оскалился, как зарычит...
- Господи... Фильм уж.асов просто...
- Да, – тяжело выдохнув, ответил инок,– если бы так... На верхушку берёзки уселась какая-то пёстрая птичка и не испугавшись людей, сидящих внизу, защебетала. Александр взглянул наверх, улыбнулся, потом снял скуфью и вытер ею пот со своего лба. Голова монаха оказалась полностью седой...
- Как же Вы спаслись?
- Да как... Это чудище как начало своих почитателей раскидывать. Бесенята сами испарились, а этот - кого пополам сломал, кого загрыз. А я стою, как дурак, очумел от страха. За Дашин крестик вцепился, загородил собой девочку, а та, слышу, шепчет: « Да воскреснет Бог, расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящии Его. Яко исчезает дым, да исчезнут; яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога и знаменующихся крестным знамением. »... Хорошая молитовка. Я её после то, сразу выучил,– с горечью усмехнулся рассказчик,- ну вот... И я тогда тоже говорю, прости меня, Господи и спаси.
Этот остановился, завыл, как волк. Смотрит на нас и будто нас вовсе не видит. И опять в костёр сиганул и исчез... Не поверите, гляжу, а там вместо костра яма, бездна адова. Горит, полыхает всё внутри. Я от греха подальше и стилет этот туда же киданул. А как бросил, так затягиваться стало и всё. Опять просто костёр... Вот так. Я девчушку отвязал, Леной её звать, познакомились потом. Она тоже теперь в монахинях... А попала к сатанистам этим сама, думала весело будет, а они вон что...
Выбрались мы оттуда... И стали меня видения по ночам мучить. Бесы видать, приметили всё же. Голоса слышать начал, нашептывали на ухо: « Иди, из окна прыгни». Такое порой мерещилось, не приведи Господь. Даша и посоветовала в храм сходить. И знаете, стало полегче. А потом вот... Сюда Бог привел. Так то, ребята... Такая вот история...
Они тепло попрощались. Ребята уехали в город. Всю дорогу не разговаривали. Их оглушил, испугал, привел в смятение рассказ монаха. И Катя, и Алексей пытались осмыслить то, что они услышали...
А в журнале статью так и не напечатали. Редактор, прочитав рассказ Алексея только посмеялся. Не поверил. Ни единому слову... Да и кто поверил бы...