Работа в противошоковой палате – лучшая профилактика профессионального выгорания у врача-реаниматолога. Я имею в виду чередование дежурств по отделению реанимации и по «противошоку».
Работа в отделении реанимации часто сводится к контролю лечения уже первично спасенных пациентов. А вот на «противошоке» - сперва происходит первичное спасение, и затем перевод в отделение реанимации или более «легкие» отделения.
Итак, дежурство по противошоковой палате, больница имени Демихова. Лет 11 назад. Описание иногда содержит лексику, как профессиональный сленг, но понятную всем.
Пока не было обращений за помощью и медсестра продолжала текущую уборку противошоковой палаты, дошла до кафельных стен. Я провел несколько консультаций по различным отделениям нашей больницы. Прогулка между корпусами больницы – это бонус только для Избранных врачей, дежурных по противошоку – так я учил себя радоваться любым рабочим моментам, на которые иной бы не обратил внимания. Солнце светило ярко. На улице было слякотно и морозно одновременно. Скоро ляжет гололед.
Первым поступил перелом бедренной кости в области шейки, женщина – покапали, обезболили, перевели лечиться в травматологию. На её койку поступила тяжелая сочетанная травма после ДТП с участием грузового и легкового автомобилей, мужчина. Пациент обследован, стабилизирован, переведен на ИВЛ, «ожидает» анестезиологов для доставки в экстренную операционную; бригада хирургов и травматологов уже «намываются».
На вторую койку поступил сахарный диабет с сахарами больше 30 ммоль/литр и в коме. Занимаемся, капаем. Дообследуем. Не успел снять очередные перчатки, как в противошок зашла детская бригада скорой помощи (детская – в смысле педиатрическая).
Ребенку на вид чуть больше 2 лет. Бледный, висит «плетью», дышит еле заметно, сознание практически не определяется. Кладу. Даю кислород. Коротко общаюсь с коллегами и мамой пациента. Медсестра готовит набор для детской ИВЛ и для катетеризации центральной вены (у детей, кстати, очень легко «ставятся» наружные яремные вены, этим детки мне очень нравятся).
Из короткого разговора о главном – получаю ответы. Кашляет неделю. Сипел голос. Получал лечение по ОРВИ. Были в гостях, контактировали с 2 другими сверстниками. Играли на паласе. Аллергий раньше не было. Через 2 часа пребывания в гостях возобновились кашель и сиплость, наросли в течение 5 минут. Вызвали скорую. Скорая повезла в больницу имени Святого Владимира с направительным диагнозом острого ларинготрахеита и стеноза гортани 1-2 степени. По пути ребенок сильно «захужел», по витальным показаниям (по жизнеугрожающему поводу) бригада привезла в ближайшую больницу к врачу реаниматологу (к нам). В сопроводительном листке стеноз 1-2 степени перечеркнут и указан 2-3 степени. В критических случаях, если больница для взрослых ближе – едут куда ближе, потому что есть шанс «не довезти» куда хочется.
Провожу осмотр. Грудная клетка симметрично еле дышит справа и слева. «Слушаю» легкие – дыхание равномерно ослаблено со всех сторон. Без хрипов или локальных ослаблений дыхания. Перкуторно везде звук легочной, без укорочений. Заглядываю в рот – без инфекции, аллергического отека, инородных тел (о них у детей думаю во всех случаях затруднения дыхания). Провожу прямую ларингоскопию (глубокий осмотр реанимационным клинком до голосовых связок) – голосовые связки «нормальные» и свободно «висят», не закрывая своим смыканием дыхательного просвета. Более того, они даже не отечные, чтобы говорить о ларингите.
В левой руке клинок для интубации трахеи, медсестра уже с трубкой наготове (заранее сказал какой размер трубки подготовить). Рефлекс уже инициирован: «суй трубу». Что-то отдергивает мою руку от эндотрахеальной трубки, не даёт начать искусственную вентиляцию. С удивлением – прислушиваюсь. Кислород, пластина для рентгеновского снимка под спину ребенку, навожу рентген аппарат, отхожу, рентген-лаборант нажимает кнопку на снимок. Напомню, что в нашем противошоке есть рентген – аппарат (цифровой) и аппарат ультразвуковой диагностики.
На проведенной рентгенографии органов грудной клетки – трахея, бронхи и легкие «воздушные». Прослеживаются на всем протяжении без ателектазов, инфильтративных изменений и без инородных тел.
У ребенка сатурация 60 (показатель насыщения крови кислородом), уже «пищит» аппарат ИВЛ (тревоги «показывают», что аппарат не подключен к человеку, но готов работать). Это сильно провоцирует к действию. Привычка совершать действия обдуманно мешает включить «автопилот». «Так можно и «убить» ребенка, сколько детский мозг еще сможет без достаточного уровня кислорода?» – подсказывает здравый смысл.
Мама в дверях. Бригада скорой в дверях. Они «хотят посмотреть, как помогают ребенку». Их право. Никогда не возражал, скорее наоборот. Если речь о передаче опыта коллегам. Но не всегда это хорошо при родных, рассказывать, что и как в процессе оказания помощи. А если случай требует особенной концентрации и не до отвлечений – это может даже мешать. Но только по первости. Дальше – или просишь удалиться, или не отвлекаешься.
Какие Ваши мысли о следующем шаге, о причинах проблемы? Ответ будет в следующей части.
