Про царей мы еще не писали. А у нас их отродясь и не было на нашей планете. Гости разные были, но обычные. Не цари, не королевичи. А тут вдруг рано поутру раз и появился. Стоит седовласый бородач прямо на кромочке земли нашей. Представительный, глаза серьезные, наблюдательные, с прищуром. И корона на голове. Золотая, наверное. Глубоко так надвинута, по-хозяйски, на широкий умный лоб. Ну что тут сказать… Пришли мы к царю засвидетельствовать свое почтение и узнать по каким-таким делам на планете нашей такой редкий гость появился. Царь прокашлялся так значительно, сказал, что за счастьем приехал и попросил…. Карету. Удивились мы. Все гости испокон веков по нашей земле ногами до самого города ходят. Правила таковы. Однако, решили мы уважить просьбу гостя. Джамбли мастера мастерить всякие веселые нелепицы. И карета нарисовалась знатная. Мягкая, да уютная как кресло. Рессора широкая, сиденье золоченое. Едет царь с ветерком, покрякивает от удовольствия. А в городке уже мастер Донг волшебничает. Гостю дорогому именитому хоромы готовит красоты сказочной. А как иначе. Царю, почитай, и покои царские только пойдут. Посредь площади да садов фруктовых стоит дворец не дворец. А теремок. Весь-то в резьбе, да окошечках разноцветных. Взошел царь на крыльцо, залюбовался. Хоромы пришлись по вкусу. Ну так, на то и мастер старался. Палаты просторные, люстры хрустальные, ванная золотая, цветы, да зеркала.
День прошел, другой… Живет царь в хоромах один, в гости не приглашает и сам ни к кому не ходит. Уж сколько звали, да привечали к нашему костру вечернему, сказок послушать, да радужными искрами почистить тени свои. Не идет царь, не по чину ему. По городку, правда, сам гуляет, осматривается. Солнышко не по-весеннему печет - жарко. Снимет корону, лысину протрет платочком, седую шевелюру свою пригладит ладошкой и обратно корону свою на макушку пристраивает. И все-то царю не так и не то. Пройдет вверх по улице – критикует вывески пестрые, вниз по улице идет, не по нраву ему брусчатка древняя, да неровная. Что не нравится обязательно высказывает. Ну так ведь правильно, чего молчать, коль не любо. Тем более, что вроде как счастье царь ищет. А счастье — это тогда, когда все вокруг хорошо, уютно, ровно да гладко, и не токмо глаз радует, но и душу умасливает. И вроде и говорит все верно царь, да складно, да умно, а все ж осадочек после… будто слова как осы злые, да с подковыркой. Джамбли сначала дивились, потом плечами пожимали, а потом и убегать начали. Не с кем царю разговаривать стало. Стал он скучать. А от скуки злыдничать. Поймает какого зазевавшегося малыша за капюшончик, повернет к себе лицом и давай высказывать, что, мол, какое счастье можно найти, когда неправильно все в городе. Слишком ярко, контрастно, пестроты много, все бегают, да смеются, работников не видать, будто все само собой делается. А так нельзя, чтоб само. Потому что только терпенье и труд все перетрут, потому как без труда не вытащишь рыбки, потому, как только сильным и умелым все покоряется, а еще потому как надо много работать, чтобы все было хорошо, и чтобы счастье всем было. А иначе все плохо. А что плохо, толком и сказать не может. Плохо и все тут. Джамбли послушают, руками разведут, хлоп, и нет их… только в руках у царя капюшончик. А что тут говорить? Город-то сказочный, планета чудесная. Малыши трудятся весь день – веселье, игры, сказки… Это большой труд, на маленькой планете в окружении большой звездной Ночи эквилибриум держать, да светом наполнять. Не каждому по силам, да по умениям. А то, что труд радостный, так в счастье же творится, с удовольствием. А царю невдомек, где оно это счастье. Злыдничал он, сердился… даже в хоромах своих заперся на целую неделю. Дулся. Джамбли каждое утро встанут, а на площади вокруг терема мокрый туман серый, да цветы за ночь завяли. Ох и было работы мастеру Донгу и малышам – цветы оживлять, да туман в радужные шарики превращать.
А в одно утро так и вовсе дождик пошел – холодный, да нудный. Вздохнул мастер Донг и пошел незваным гостем в хоромы царские. Сидит там царь в одних портках на постели мятой. Корона набекрень, лицо смурное, серое. Больно царю, скучно и грустно. И счастья нет, и тоска грудь давит. Да так, что вздохнуть невозможно. Взял тогда мастер царя за руку и повел в сад сказочный. А в саду и яблони, и груши, и виноград спелыми гроздями. И фонтанчик с чистейшей водой. И лавочка в саду стоит. Ножки у нее в земле глубоко, на изогнутой спинке розы, да маки нарисованы. А трава мягкая, как шелк. Присели они на лавочку, обувку скинули. Все лучше босыми ногами на земле-матушке стоять и дышать глубоко, полной грудью. Землица-то и хворь, и боль за раз вытянет. А потом и кот появился рядом. Синий, пушистый, хвост по-барски распушил и ну об ноги тереться, муркать. А потом прыг на колени к царю, свернулся калачом и давай свои сказки кошачьи намуркивать.
Сколько на лавочке сидели вдвоем мастер да царь, как долго дышали глубоко ветром весенним, и о чем говорили - никому не ведомо. Да только в хоромы вернулся царь лицом светлым и радостным. И глубокая складка на переносице изгладилась, и в уголочках глаз собрались морщинки веселые. И только солнышко покатилось к закату, а на большой поляне взлетели в синее небо первые радужные искры большого костра, как появился прямо в круге гостей наш царь. Без новых хромовых сапожек… а как был в саду - босиком. И зазвучали, зазвенели нежные трели и перезвоны новых сказок эквилибриума, и плотнее придвинулись гости в дружелюбный веселый круг. И где-то там на границе света и тени, там, куда едва долетали веселые искры костра, стоял и улыбался Мастер Донг Светозарный. И глаза его сияли внутренним чистым светом, таким же ярким и нежным, как свет заветного путеводного фонарика в его руке. А рядом сидел его друг синий кот и тоже улыбался.
Взгляни в душу свою человек, вдохни грудью полной – это вдох земли твоей. Потрогай корону на голове своей. Может мала стала? Может уже не к месту? Может снять пора? Не каждый мастер готов будет с тобой вдохнуть твою боль, а выдохнуть счастьем. Найдешь ли такого кота синего, кто готов будет твою боль, да гордость царскую вытянуть из души твоей как занозу, да растворить без остатка в мурчании нежном. Найдешь ли такого Мастера, кто возьмет за руку и отведет в плодоносящий сад земной. Такого, который поможет тебе дышать глубоко, держать тебя за руку и медленно выдыхать все, что за годы слиплось, ссохлось и обжигает изнутри. Послушай сам, как сердце стучит твое, послушай, как давит ненужная корона на лоб твой, почувствуй, как поднимается грудь твоя вослед дыханию. Так дышит земля, так дышит душа, так дышит сама жизнь. Освободи чело свое от надуманных проблем твоих. Поверни лицо свое в сторону того, что есть у тебя сегодня, прямо сейчас. Это и есть счастье твое, человек. Не за горами и лесами, не вчера и не завтра… а прямо сейчас.
И стало на нашей планете на одного счастливого человека больше. Вон он царь-то. Со всеми возле костра прыгает. Босиком. Борода седая развевается по ветру. Глаза детские, радуга в них искрами отражается. А что же корона царская? Где-то под кустом осталась. Кому она нужна корона эта? Одни неприятности от нее…. Пускай там и лежит.