Жена Пушкина, русская Мона Лиза и сибирячка, похожая на Венеру. Команда «ВТБ — России» собрала выдающиеся женские портреты русских художников, от которых сложно оторвать взгляд. Пишите в комментариях, какие картины вы добавили бы в эту подборку.
«Косая Мадонна» Наталья Гончарова
Карл Брюллов был очень капризным: он отказывался писать портреты людей, чьи лица считал скучными или некрасивыми. Так случилось и с женой Пушкина Натальей Гончаровой. Брюллову не понравились ее глаза: они были близко посажены, к тому же у Натальи Николаевны было легкое косоглазие. Сам Пушкин называл ее «моя косая Мадонна», его эта изюминка лишь восхищала.
Портрет Натальи Гончаровой согласился написать брат Карла Брюллова Александр. Племянник братьев Брюлловых Петр Соколов рассказывал об этом случае так: «Мой дядюшка Александр ее писал — дивно хороша. А Карл что же? Услышав, что у поэта жена — эдакий розанчик, с ним на дачу поехать изволил, глянул наметанным глазом и заартачился писать, ссылаясь на то, будто бы она косая!» Это единственный портрет Гончаровой анфас. Остальные живописцы изображали ее в профиль или в три четверти, чтобы скрыть изъян.
Артистичная княгиня Зинаида Юсупова
Константин Маковский запечатлел княгиню Зинаиду Николаевну Юсупову, хорошо известную любителям живописи по портрету кисти Валентина Серова, в стилизованном русском костюме.
Княгиня была, со слов Льва Толстого, «совершенным типом очаровательной светской женщины». Ее артистизм производил особое впечатление, когда она облачалась в русский народный костюм. В таком наряде она блистала на знаменитом бале-маскараде 13 февраля 1903 года в Зимнем дворце. «Матушка от природы имела способности к танцу и драме и танцевала и играла не хуже актрис. Во дворце на балу, где гости одеты были в боярское платье 17 века, государь просил ее сплясать русскую. Она пошла, заранее не готовясь, но плясала так прекрасно... Ее вызывали 5 раз», — описывал выступление Зинаиды Николаевны ее сын Феликс Юсупов.
Эпатажная графиня Юлия Самойлова
Музой и покровительницей Карла Брюллова всю жизнь была одна женщина — эксцентричная графиня Юлия Самойлова. Она занимала главное место не только в его мыслях, но и на полотнах. Многие женские образы Брюллова напоминают Самойлову. Даже на знаменитой картине «Последний день Помпеи» графиня изображена минимум трижды: с кувшином на голове, упавшей на землю и в образе матери, прижимающей к себе дочерей.
Самойлова была красивая, статная, блестяще образованная и невероятно богатая женщина. Не знающая меры ни в тратах, ни в эмоциях Юлия любила эпатировать публику: курила, ходила в наряде по мужскому подобию или с неубранными волосами, ездила на облучке рядом с кучером. Брюллов изобразил свою подругу именно такой — презревшей условности светского «театра». Алый занавес отделяет ее от маскарадных шутов. Художник подчеркивает, что живой и настоящей Юлии нечего делать среди тщеславной толпы.
Тяжело больная художница Елизавета Мартынова
В образе таинственной женщины в голубом Константин Сомов изобразил свою бывшую соученицу по Академии художеств Елизавету Мартынову. Он приступил к написанию ее портрета еще во время учебы, но работа затянулась на целых три года. Мартынова страдала чахоткой и несколько раз выезжала на лечение в Тироль. Именно болезнь придает особенную хрупкость образу «Дамы в голубом». Художник пишет бледность, грустный взгляд, заостренные черты лица, яркий «чахоточный румянец». На заднем фоне видна мужская фигура, с которой ассоциируют самого Сомова. Она подчеркивает одиночество героини: мужчина здесь, но не с нею.
Мартынова была решительно против продажи портрета кому бы то ни было. Узнав о предложении Третьяковской галереи купить картину у художника, она написала Сомову: «Я позировала Вам для Вас, для чистого искусства, а не для того, чтобы Вы получили за мою грусть в глазах, за мою душу и страдания деньги… Я не хочу этого!» Тем не менее три года спустя после создания Сомов все-таки продал портрет Третьяковской галерее. Через год 35-летняя Елизавета Мартынова скончалась от чахотки.
Мать 18 детей Александра Струйская
За выразительность и ускользающую красоту портрет Александры Петровны Струйской кисти Федора Рокотова называют «русской Моной Лизой». Александре было 18 лет, когда ее выдали замуж за богатого вдовца, помещика и поэта Николая Струйского. В 1772 году молодожены приехали в Москву на медовый месяц. Здесь же Рокотов и написал их портреты. Изображение Александры получилось очень трепетным. Художник будто сосредоточился не на ее внешности, а на внутреннем мире. Именно поэтому изображение словно перекрыто легкой пеленой воздуха, а очертания размыты.
Александра Петровна родила 18 детей, из которых четверо были близнецами, а десять умерли в младенчестве. Несмотря на подорванное родами здоровье, она прожила 86 лет.
Храбрая баронесса Варвара Икскуль фон Гильденбандт
Репинская дама в красном — это баронесса Варвара Ивановна Лутковская, жена русского посла в Риме барона Икскуля фон Гильденбандта. Варвара Ивановна проявила себя как общественная деятельница, писательница, сестра милосердия и благотворительница.
Она создала общину сестер милосердия в Петербурге. Баронесса отправилась с сестрами на Балканы в 1912-1913 годах и работала на передовой. За участие в перевязках раненых под неприятельским огнем она была награждена Георгиевским крестом. Во время революции общину закрыли, баронессу вместе с сыном-белогвардейцем выселили из дома. После смерти сына от пневмонии разрешения на выезд из страны ей не дали. В возрасте 70 лет Варвара Ивановна дошла пешком по льду Финского залива до Финляндии, а оттуда переехала во Францию, где и прожила остаток жизни до 1928 года. Илье Репину на портрете удалось мастерски запечатлеть волевые качества баронессы.
Рожденная для сцены Мария Кузнецова-Бенуа
Мария Николаевна Кузнецова-Бенуа была актрисой, певицей, танцовщицей и женщиной потрясающей красоты. Она гастролировала с Русскими сезонами Сергея Дягилева, радовала своим лирико-драматическим сопрано зрителей парижской Гранд-опера, преподавала в Барселоне, а с 1905 по 1907 год была примой Мариинского оперного театра в Петербурге. Переехав во Францию, Мария Николаевна создала там свой театр «Русская опера в Париже» и стала хозяйкой светского салона. Отец Марии, художник Николай Кузнецов, создал несколько портретов своей обожаемой дочери. Один из них запечатлел артистку в подчеркивающем фигуру роскошном зеленом платье с серебристой вышивкой.
Мария Кузнецова-Бенуа была артисткой талантливой и впечатлительной. Сама она вспоминала, как однажды настолько вошла в роль, исполняя партию Чио-Чио-сан в опере «Мадам Баттерфляй», что «кинжалом ранила себя в грудь, сильно ранила, но даже боли не заметила. Только уж потом спохватилась, увидев, что кровь течет».
Статная сибирячка перед зеркалом
Огромным удовольствием для Василия Сурикова в детстве и юности были поездки к родственникам, жившим за Енисеем в селе Торгашине. «Там самый воздух казался старинным. И сестры мои двоюродные — девушки совсем такие, как в былинах поется про двенадцать сестер. В девушках была красота особенная: древняя, русская. Сами крепкие, сильные. Волосы чудные. Все здоровьем дышало», — так описывал художник свои впечатления от женских образов Сибири.
Вдохновленный такой красотой, Суриков создаст впоследствии собирательный портрет сибирячки. Эта молодая статная женщина с распущенными волосами любуется своим отражением и вызывает в памяти «Венеру перед зеркалом» Тициана. Суриков поэтизирует свою модель, не стремясь представить ее утонченнее и миловиднее. Этот новый по своей концепции портретный образ предвосхитил галерею колоритных кустодиевских красавиц.
Банк ВТБ традиционно поддерживает искусство и инициативы музеев-партнеров. До июня в Русском музее идет большая выставка Сурикова, создавшего галерею незабываемых женских образов. А в Еврейском музее и центре толерантности в этом году при поддержке Банка будет организована выставка, посвященная женщине, которая была по другую сторону холста, — художнице Любови Поповой, одной из самых ярких представительниц русского авангарда.