Когда мне было двенадцать лет, мы пошли с родителями на подвал. Подвал находился на горе, от дома примерно пятьсот метров, там мы хранили корнеплоды, выращенные на даче, а также заготовки, соленья, варенья. Пару раз в месяц ходили на подвал и доставали свои запасы, это было веселое время для двенадцатилетней девочки, она же ничего тяжелого не несла. Домой приходили веселые, румяные. Мама сразу жарила дранники. Самые вкусные дранники получаются из твердой и холодной картошки, только что доставленной с подвала, деревенские меня поймут.
Одним ноябрьским утром мы пришли на подвал, мама спустилась и стала набирать овощи. Мы с папой сидели на бревнышке и смеялись. Немного замерзнув, я решила немного прогуляться и услышала какой-то писк, спросила у папы, он вроде ничего не слышал. Я прогулялась ещё и писк услышала более отчетливо. Там, где у нас был подвал, стояло несколько стаек, но писк шел не оттуда. Около одной стайки стояла старая, ржавая печь, полностью отслужившая свой век, сбоку даже была дыра. И вот оттуда был слышен писк. Я открыла створку печки и увидела маленького замерзшего щеночка. Он из последних сил пытался издать звук, звук помощи, но силы, видимо, его уже оставляли. Я его быстренько запихала в куртку и застегнула пуговицу под изумленный взгляд папы. Папа сказал, что мама не разрешит. Я решила испытать судьбу. Чем черт не шутит. Мама из подвала подала полные ведра картошки и сумки с банками. Вылезла сама. Закрыла на два замка подвал. И тут я показала щеночка. Мама сказала: «Нет». Я стала плакать. Мама всплеснула руками и ничего не сказала. Мы стали спускаться с горы вниз, всю дорогу я шла позади мамы и что-то лепетала, типа двойку исправлю и дома полы мыть буду, но в основном плакала. Щеночек, видимо, отгрелся и успокоился. Больше не пикал. Мы пришли домой, мама сказала, чтобы я щеночка оставила на улице и шла домой. Я осталась на улице и устроила тихую забастовку. Через час спустился папа и сказал, чтобы я шла домой. Я и пошла с щеночком. Мама была на кухне и жарила дранники. По состоянию летающих ложек и звенящих тарелок, настроение у неё было не очень. Я положила щеночка в коробку из-под обуви поближе к батарее. Кот Вася очень удивился. Подошел к коробке и долго нюхал, несколько раз чихнул и вскорости потерял интерес к коробке. Щеночек оказался девочкой, и папа назвал щеночка Проша. Щеночек был очень голодный, кушал много. Был очень активным, когда подрос, всячески третировал и зажимал кота. У кота жизнь стала сложная. Когда Прошу выгуливали, только лишь тогда кот спускался со шкафа и делал свои дела, кушал и писал практически одновременно. Проша была помесь лайки с кем-то ещё. Выросла большая и своенравная. Спала только на диване и ела соленые огурцы. Любила прятать кости под диван. Видимо, на черный случай. Но была страшной трусихой, от дома далеко не отходила. Когда была выставка собак и мы хотели отвезти на показ Прошу, то она просто отказалась заходить в автобус. Пришлось вернуться домой. Её часто оставляли дома одну. Она, конечно, была против. И могла в отместку сжевать дорогие импортные туфли или сапоги. Один раз её оставили на три дня, и она разорвала шубу из лисы на маленькие квадратики и лоскутки. Мама была в трагедии. Шуба ей очень нравилась. А корешки от черной энциклопедии она профессионально отрывала полностью. Редкая зараза. Могла гулять пару часов на улице, а зайдя домой, могла пописать тут же. Характер был сложный.
Когда ей было больше года, она родила трех щенят. У моей мамы была тихая паника. Папа сказал, что раздадим щенков. Щенков Проша кормила две недели, а дальше появлялись маленькие зубки, и Проше, видимо, было больно, и она переставала их кормить. Как мама она была так себе. Я, школьница, не спала ночами, кормила из пипетки резиновой молоком. Где-то на 25-й день щеночки начинали кушать суп, и их можно было не кормить каждые два часа. Первых трех щеночков мы раздали очень быстро. Но Проша стала рожать часто, за два последующих года она принесла приплод пять раз. А это более 20 щенков. И всех она кормила только две недели, а остальное было нашими проблемами. В 80-х годах не было принято кастрировать. Мы замучились клеить объявления о раздаче щенков. Но спасибо всем, кто забрал у нас щенят, мы их раздавали. А какие забавные они были. Маленькие, со склеиными глазками, с голым пузиком. Были зацелованы везде. Они были как наши дети. Как наше произведение искусств. Милашки. Помню их милые мордочки всю жизнь. Один родился черный, лапки белые, кончик хвостика белый, манишка белая. Его забрал лесник. И был очень доволен, говорил, что очень умная собака. Назвал его Амур. Спустя годы мы видели Амура. Он нас, к сожалению, не узнал.
Когда мне было 18 лет, наша Проша заболела, как оказалось, это была чумка. Мы сходили в государственную ветклинику, других тогда не было, нам ничем не могли помочь. Сказали, поздно. Умирала она тяжело. Сначала отказали задние лапы. Стресс для нашей семьи был огромный. Мы с трудом попрощались со своей любимой Прошей. Больше в моей жизни не было собак. Ещё раз пережить такое моё сердце отказывалось.
Конец.