Больше всего упрёков Гончаров выслушал и прочёл, разумеется, за образ Марка Волохова.
В статье «Намерения, задачи и идеи романа "Обрыв"» Иван Александрович писал: «Все, даже порядочные люди, из новых поколений, найдя в портрете Волохова сходство, напали на меня, — конечно, потому, что не желали на него походить. Они жаловались, зачем я изобразил такого урода, не найдя в нем ничего хорошего. Но если б я нашёл хоть одну черту хорошую, Волохов был бы уже не Волохов, а другое лицо. Я же хотел изобразить именно такое».
Однако любопытно, что были и другие мнения. Так, Игорь Северянин в стихотворении «Под впечатлением "Обрыва"» писал:
Велик свободный Марк, решительный, правдивый,
Заветы стариков не ставивший во грош;
Он сделал женщину на миг один счастливой,
Но как тот миг хорош!
Впрочем, кое-кому Марк нравится и сейчас. В одном из комментариев я прочла: «Изо всех героев романа именно Марк привлечёт подростков, и ему будет отданы сердца тех немногих, кто ещё по старинке влюбляется не в героев аниме, а в литературных персонажей» (правда, признаться, я доселе влюблённых в Марка не встречала). Был и ещё комментарий: «Надо прочитать, чтобы тоже раскритиковать. Более чем уверен, что в романе очерненялись идеи народников» (хотя чьи идеи проповедует Марк, остаётся ясным не до конца).
Позволю себе продолжить цитату Гончарова: «В первоначальном плане романа на месте Волохова у меня предполагалась другая личность — также сильная, почти дерзкая волей, не ужившаяся, по своим новым и либеральным идеям в службе и в петербургском обществе, и посланная на жительство в провинцию, но более сдержанная и воспитанная, нежели Волохов… Но посетив в 1862 году провинцию, я встретил и там и в Москве несколько экземпляров типа, подобного Волохову. Тогда уже признаки отрицания или нигилизма стали являться чаще и чаще; в обществе обнаружились практические последствия,.. - словом, общество серьёзно было встревожено несомненными явлениями глубокой порчи, закравшейся в общественные и семейные связи и дела… Тогда под пером моим прежний, частью забытый, герой преобразился в современное лицо, расплодившееся в разных видах и теперь, слава Богу, исчезающее или изменившееся во всяком случае к лучшему, ибо хуже Волоховых быть ничего не могло». Прошу прощения за огромную цитату, но мне кажется, что она очень важна, ибо, помимо оценки персонажа («хуже Волоховых быть ничего не могло»), содержит и указание на типичность его и связь с проявлениями нигилизма, так хорошо известного читателям благодаря изучаемому в школе роману И.С.Тургенева «Отцы и дети».
Кстати, известно ли читателям, что ещё в ту пору, когда «Обрыв» печатался в «Вестнике Европы», в юмористическом журнале «Будильник» появился анонимный «эпилог» романа (пародийный, разумеется), где Марк после смерти встречается в аду с Базаровым: «Черти выцарапали когтями преступную душу Марка Волохова и понесли прямо в ад. Впрочем, черти обходились с ним, как с добрым товарищем: он во всем был подобен им…»
На минуту остановимся и вспомним первое явление Марка перед Верой: «Она… увидела покойно сидящего на заборе человека… Он держал в руках несколько яблок и готовился спрыгнуть.
— Что вы тут делаете? — вдруг спросила она.
Он поглядел на нее с минуту.
— Вы видите, лакомлюсь.
Он закусил одно яблоко.
— Не хотите ли? — говорил он, подвигаясь к ней по забору и предлагая ей другое». Конечно, так и вспоминается библейский «змий-искуситель»!
А сама Вера позднее, проводя свои «звериные» аналогии влюблённых мужчин, скажет: «Он волк…»
Вернёмся к «эпилогу»: «Базаров сидел в самом последнем котле. Марк ухватился за край котла и хотел влезть. Вода в котле кипела ключом.
— Убирайся ко всем чертям! — крикнул Базаров хриплым голосом, отталкивая Марка.
— Что это? Неужели и здесь признают эти глупые права собственности? — воскликнул Марк.
— А, земляк! — вскричал Базаров. — Полезай, полезай!»
По мысли автора пародии, Сатана, хоть и «милостив к Марку», но «не мог не назначить ему тех мук, какие подлежали ворам».
Так что же всё-таки это за человек? «Этот пария, циник, ведущий бродячую, цыганскую жизнь, занимающий деньги, стреляющий в живых людей, объявивший, как Карл Мор, по словам Райского, войну обществу, живущий под присмотром полиции, словом отверженец, "Варрава"!»?
Его появление в романе будет подготовлено.
«Этот Волохов — чудо нашего города. Его здесь никто не любит и все боятся… Он прислан сюда на житьё,.. и с тех пор город — нельзя сказать, чтоб был в безопасности», - расскажет Леонтий Козлов в письме Райскому. И добавит: «Здесь известно, что он служил в Петербурге в полку, и тоже не ужился, переведён был куда-то внутрь России, вышел в отставку, жил в Москве, попал в какую-то историю — и вот теперь прислан сюда, как я сказал, под присмотр полиции. С ней он в вечной вражде».
Можно, конечно, улыбнуться над словами бабушки: «Вот только Маркушка у нас бездомный такой...» (да ещё Марфенька назовёт его «безбожником»). Но не только добропорядочные жители города («Нил Андреич, Татьяна Марковна слышать о нем не могут») не принимают Волохова.
Козлов в том же письме посетует, что Марк портит книги Райского: «Дай ему хоть эльзевира, он и оттуда выдерет листы. У него, как я с ужасом узнал, к сожалению поздно, есть скверная привычка: когда он читает книгу, то из прочитанного вырывает листик и закуривает сигару или сделает из него трубочку и чистит ею ногти или уши».
По мнению Козлова, для Марка «нет ничего святого в мире». Но тут же он скажет: «Что касается до меня, то я не могу не любить его, да и не бояться не могу».
И вот действует в романе этот для многих непонятный персонаж, о котором, думается, нужно говорить куда подробнее.
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!
"Оглавление" по циклу здесь
Навигатор по всему каналу здесь