- Что ты, Валька, живешь, как затворница? – не удержалась приятельница, заглянув по обыкновению на огонек.
- Опять завела свою пластинку, – поморщилась женщина, разливая по чашкам ароматный травяной чай.
- О, с мелиссой, обожаю! – после первого глотка оценила гостья и снова переключилась на любимую тему. – Нет, ну правда, столько лет уже, как муж умер, а ты все одна, на мужчин даже не смотришь.
- И где ты видишь этих мужчин? – поддела говорунью. – У нас в деревне или женатые, как твой, или пьяницы беспробудные. Оно мне надо?! Я сама себе хозяйка. А если мужские руки потребуются, сын всегда поможет.
- Так-то оно так, – примирительно сказала приятельница, – но ведь скучно одной. А знаешь, – спросила вдруг в своей манере перескакивать в разговоре с одного на второе, - Витька освободился?
- Знаю, – Валентина постаралась ответить как можно бесстрастнее, а у самой кровь прилила к щекам.
Гостья, к счастью, не заметила – увлеклась чаем. Когда распрощались, Валентина уселась перед телевизором, но сосредоточиться не могла, выключила – в голову лезли другие мысли.
Витьку хорошо знала, когда-то вместе ходили в школу. Даже нравились друг другу, на танцах и он ее приглашал, и она его, когда объявляли белый танец. Но в девятом классе у них появилась новенькая – девчонка симпатичная и шустрая, она быстро прибрала парня к рукам. Поженились с Виктором вскоре после школы, родили двоих детей. А жили плохо – жена, будучи замужем, верностью не отличалась.
Жили они в соседней деревне, но совхоз был один, так что Валентина вольно или невольно новости из жизни одноклассника знала. Сама она тоже вышла замуж, за выпускника академии, который приехал к ним зоотехником. Родили сына, мечтали увидеть внуков, но мужу не довелось – сердечный приступ случился прямо на работе и спасти его не удалось.
Как она тогда пережила горе, сама не знает. Наверное, только благодаря сыну, который повзрослел сразу. И Виктор неожиданно поддержал. Недели через две после похорон заглянул к ней, чтобы сказать:
- Рассчитывай на меня. Если что надо, сообщай, всегда помогу.
А у самого в семье, чем дальше, тем больше все шло наперекосяк. Жена пристрастилась к рюмке, в нетрезвом виде нередко вытаскивал ее из чужих постелей. Прощал ради детей. Незаметно и сам стал выпивать, заливая горе, а потом случилась беда – выясняя отношения с очередным хахалем жены, не рассчитал силы и хорошенько того побил.
Был суд, Виктору дали срок. Пока сидел, жена привела того злополучного кавалера в дом и стала с ним жить. Рассказывали, что даже выпивать перестала, - сельчан это удивляло больше всего.
Зная, что Виктор вернулся, сельчане гадали, что будет дальше. О чем он говорил с неверной женой, осталось загадкой, только после разговора Виктор перешел в родительский дом, здесь же, в деревне, и подал заявление на развод. В доме, правда, жил брат с семьей, но потеснились, нашли место.
Валентина искренне сочувствовала бывшему однокласснику и по-женски жалела его. Она хорошо знала его родителей, это были уважаемые на селе люди. У отца, потомственного столяра, руки были золотые, даже ее мама заказывала ему буфет – служит до сих пор.
Проведя после встречи с приятельницей бессонную ночь, Валентина решилась. Увидев однажды в окно, что Виктор пошел в магазин, принарядилась и встала возле калитки.
- Здорово, – ответил мужчина на ее приветствие и хотел было пройти мимо.
- Погоди, – попросила Валентина, – нужна твоя помощь. В стенке не закрываются дверцы, а я не знаю, как исправить.
- Не вопрос, – улыбнулся Виктор, у которого сразу менялось настроение, когда дело касалось столярничанья.
Подтянул петли, что-то подкрутил, подвинтил и вскоре крикнул хозяйке, которая копошилась в кухне:
- Принимай работу!
Голодным Валентина его не отпустила.
- Ну и борщ у тебя, – нахваливал мужчина, – такой только у матери ел.
- Ешь, ешь, а то остались кожа да кости, – подставляла она блюдо за блюдом. – Я, к сожалению, не все могу есть – диета, а ты не стесняйся.
Так и повелось. Проходя мимо, Виктор частенько спрашивал, не нужна ли помощь, а Валентина приглашала то на чай, то на обед. Видя, что он никак не отважится на серьезный разговор, однажды предложила сама:
- Оставайся, что мы как дети...
По тому, как Виктор расцвел, поняла, что хотел этого давно, но то ли боялся, то ли стеснялся – судимость есть судимость. Так они стали жить вместе. Тогда, в начале 2000-х, с работой было туго, однако слава о золотых руках мужчины распространилась быстро – он изготавливал срубы, и от заказчиков не стало отбоя.
Бревна складировали напротив дома – место было, дом на улице крайний. Здесь он и работал, достаточно было перейти дорогу. Иногда так увлекался, что забывал о еде, и Валентина сердилась:
- Одни глаза уже остались. Люди скажут, что не кормлю тебя.
- А что нам люди? – привлекал ее к себе, отложив на минутку топор. – Я знаю правду и этого достаточно. Тем более, что ты не права, – у меня даже живот появился, – выпятив его, весело засмеялся.
Смех Виктора она любила со школы – заразительный, вот и снова не удержалась, тоже засмеялась, в шутку хлопнув по отставленному животу.
- Но все-таки иди поешь, потом доделаешь, – настояла на своем.
- Слушай, а как тебе удалось перевоспитать Виктора, что он в бутылку даже не смотрит? – не удержалась однажды все та же приятельница, забежав, как обычно, на минутку.
- Зачем мне его перевоспитывать? – пожала плечами. – Когда у человека все хорошо, в выпивке нет необходимости. А хочешь покажу дом, который Витя превратил в музей?
- Спрашиваешь! Конечно, хочу, – услышала в ответ.
- О, – цокнула языком женщина, едва переступив порог кухни. – Это даже не музей – сказка!
Вместо стандартного набора мебели увидела и резные шкафчики, и многочисленные полочки с горделивой фигурой лося в центре, и зеркало в оригинальном обрамлении, и потолок, обшитый деревом. Причем все было сделано настолько тонко и аккуратно, что совершенно не скрадывало пространства, – кухня небольшая.
- Это еще что, – Валентина увлекла гостью за собой дальше, – посмотри на мою старую стенку.
- Да ну, – не поверила женщина, – неужели это она?!
- Ага. Только Витя ее модернизировал, как сам говорит. Обрезал ножки, сделал антресоли с узорами и вот, пожалуйста, – произведение искусства. Но и это не все!
- Я уже удивляться не могу, – притворно простонала гостья. – Что еще может быть необычнее!
- Вот, смотри, – хозяйка распахнула дверь в спальню, и приятельница ахнула – центром и украшением комнаты была кровать. Широкая (о таких говорят - аэродром), с резным изголовьем.
- Неужели это он сам сделал?!
- Сам, кто еще. И представь, смотрел по DVD какой-то фильм, увидел необычную кровать и загорелся идеей – сделать такую же. Остановил изображение, сделал набросок и, купив материалы, воспроизвел в точности.
- Ай да мастер, ай да молодец! – не скупилась на похвалу гостья. – Мне кажется, он и отца своего, мастера, перещеголял.
- Мне тоже так кажется, хотя Витя скромничает, дескать, я что, я самоучка, – согласилась Валентина. – У него, кстати, сын дипломированный резчик, окончил училище, но, если нужна консультация по резьбе, обращается к отцу, а ни к кому-нибудь другому.
- Так странно, больше никто из братьев Виктора не умеет работать с деревом, – задумчиво произнесла приятельница.
- А этому есть объяснение. Витя был самым младшим, все время вертелся возле отца. Тот, видя интерес сына, работал и приговаривал: «Запоминай глазами. Поймешь – дело твоим будет».
- Понял, выходит.
- Да. Теперь любым инструментом владеет – и столяра, и плотника, и резчика по дереву. Но знаешь, что говорит? Этого мало, надо, чтобы руки зачесались, тогда любое изделие получится.
- Судя по дому, у него они часто чешутся, – засмеялась гостья.
- А что меня никто не зовет? – из коридора послышался мужской голос – Виктор окончил работу и входил в дом. – Чай здесь наливают?
- Наливают, наливают, – с улыбкой поддержала шутливый тон Валентина.
А приятельница не стала задерживаться:
- Не буду мешать. Отдыхайте.
...Счастье любит тишину. Тем более такое, как у этой пары, – выстраданное.
Спасибо, что были со мной и моими героями.
Надеюсь на комментарии, лайки, подписку - для автора это важно.