Песчинка за песчинкой перелетали между барханами на сухом обжигающем ветру. Солнце лениво заходило, ослабляя свою хватку над пустыней. Песок словно вода стекал по склонам, оголяя крохотных ящерок, которые впопыхах закапывались обратно.
Покачиваясь из стороны в сторону, на горбу усталого верблюда показался путник. Лишь усталые глаза виднелись из-под платка. Зрачки в мгновение расширились. На горизонте вырисовывался высокий силуэт пирамиды.
Закатное солнце коснулось ее острого пика. Потрескавшиеся кирпичи и осыпавшаяся облицовка. От былого величия у чуда архитектура не осталось ни намека. Но это не волновало измученного путника.
Внутрь уводила кривая арка. Непроглядная тьма не пугала, а даже давала надежду на безопасную ночевку. Он завел внутрь верблюда и устроился неглубоко в проходе.
Веки смыкались под многодневной усталостью. Сознание медленно уходило в мир снов. Долгожданный отдых… В логове зверя. Верблюд одернулся от непонятного шороха вдали. Медленными шагами он вышел на улицу. Пока шум медленно приближался во тьме.
Непереносимая боль вырвала его из сна. Глотка надорвалась в агоничном крике. Только вырвался из нее лишь тихий кашель. Зверь вцепился в его шею с невыносимой силой. Жизненные силы словно песок вытекали из него. Вкладывая последние силы, он вырвался из хватки и повалился на пол. Медленными властными шагами над ним нависла иссохшая мужская фигура. С животным оскалом зверь смотрел на него, пока с торчащих клыков падали свежие капли крови.