Станичный атаман, за отсутствием отца и матери жениха, находящихся нынче далеко на Дону, исполнял сейчас, на обязательной обрядовой церемонии, их роль. Павел Татаринцев решительно взял под свой личный контроль всю организацию этой, одной из первых казачьих свадеб в урочище Мез-догу.
Выпивая и закусывая, по ходу уже обстоятельного и прямого разговора с приёмными родителями Насти, он заверил Серафима и Степаниду, что луковская община примет самое активное участие в богоугодном деле. Станичники возьмут на себя и восполнят всем миром основную часть всех предстоящих свадебных расходов, которую положено внести, по казачьему закону, стороне жениха.
Павел Татаринцев обсудил с родителями невесты и дальнейшие обязательные шаге на пути к заключительной церемонии венчания… В том числе - сроки первого и всех последующих визитов сватов. И каковы будут временные промежутки между этими попытками.
Строгий казачий обычай требовал, чтобы сваты приходили в дом невесты не менее трёх раз. Причём, дважды получая от родителей девушки вежливый, но достаточно твёрдый отказ отдавать дочь в чужую семью.
Хозяева выпроваживали гостей без своего положительного ответа после обильного, хмельного застолья, продолжавшегося, порой, весь вечер и ночь, до утра. Так диктовали казачьи приличия. Даже если семейство девушки, и сама она, страстно желали этой свадьбы.
А ещё, до церемонии венчания, следовали и другие непременные сопутствующие обряды. Каждый проводился по своим правилам и имел собственное название – разглядение, рукобитие, своды…
Все эти ритуалы, обычно, сопровождались пиршествами, шумным весельем с песнями, танцами и стрельбой, обменом подарками между будущими родственниками. Причём, положенные обрядами подношения требовали, иногда, и немалых затрат. Казачья свадьба была дорогостоящей затеей.
…Атмосфера за столом в хате врачевательницы постепенно становилась всё более оживлённой и раскрепощённой. Сотрапезники поднимали тосты за Богородицу и Святого Георгия, за здоровье родителей молодых, за воинскую удачу жениха в бою, за неувядаемую красоту Насти… Однако Макар и Степанида почти не пили вина за столом, только губы смачивали. И на еду почти не смотрели.
Жениху по своему статусу не положено было пьянствовать, да объедаться в доме невесты, куда он попал впервые. Макар вообще за столом молчал, лишь слушая старших... И тихо скучал. Стараясь, впрочем, не выказывать вида, насколько уже утомила его роль статиста в этом спектакле.
Время от времени Макар тайком переглядывался с Настей… А девушка неутомимо носилась вокруг гостей, с кувшинами и полотенцами, меняя закуски и напитки, угождая всячески застольникам.
Что же касается Степаниды… Умудрённая жизненным опытом казачка потихоньку и незаметно направляла разговор сотрапезников в нужное ей русло. Она умело и по-женски тонко брала управление важной беседой под свой трезвый контроль.
Ещё до того, как хмельное вино начало туманить сознание супруга и станичного атамана, предусмотрительная Степанида поспешила определиться с Павлом Татаринцевым по поводу конкретной даты свадьбы Макара и Насти... И, после непродолжительных споров, стороны сошлись на середине октября. Сразу после Покрова Пресвятой Богородицы.
Потом женщина, смиренно попросив дозволения у мужа и атамана, выпроводила Настю с Макаром из хаты во двор. Пусть пока молодые пообщаться друг с другом наедине. И дадут возможность поговорить сторонам с глазу на глаз… О делах, касающихся будущей свадьбы, но не предназначенных для ушей молодых.
Макар с Настей были в душе только рады такому повороту событий... А Степанида, выставив смущённую парочку за порог, тут же устроила Павлу Татаринцеву с Артемием Тараненко настоящий допрос с пристрастием.
Женщину интересовало о женихе всё... Его прошлое и настоящее, достоверная и подробная информация о родителях Макара, проживающих на Дону, точные сведения о братьях и сёстрах. А ещё - особенности характера и поведения претендента в мужья Насти, которыми он прославился в своём ближнем окружении за время службы на терской границе.
И настырная, въедливая Степанида вскоре выпытала у подвыпивших, расслабившихся казаков много нового для себя… О доселе малознакомой ей личности Макара Мирошникова.
Так, травница выяснила, что тридцатилетний кандидат в супруги её приёмной дочери уже, оказывается, был однажды венчан. Ещё на Дону, в девятнадцать лет.
Родители подыскали тогда Макару добрую невесту в родной станице Зимовейской. Богатую, пригожую, трудолюбивую... Вот только брак этот оказался несчастливым. И продлился совсем недолго.
Примерно, через год после свадьбы молодая жена казака умерла при тяжёлых родах. Не удалось донской повитухе спасти и безгрешного младенца.
Расстроенный таким трагическим финалом своего короткого брака, Макар попросился у станичного атамана Зимовейской отправить его поскорее на воинскую службу… В какую-нибудь опасную командировку, подальше от Дона. Чтобы забыть побыстрее на чужой стороне, в тяготах обязательной казацкой повинности, своё горе.
А в это время, как раз, формировалась в их краях очередная воинская партия на кавказскую границу. Набирали подходящую молодёжь сразу из нескольких донских станиц, на семь лет – охранять терскую линию.
К настоятельной просьбе Макара командование отнеслось с пониманием и сочувствием... Желание горемыки уважили вне очереди.
Вот так он и попал служить на Северный Кавказ. Сначала - в состав гарнизона Кизлярской крепости... А оттуда - уже и в урочище Мез-догу, охранять строителей закладываемой новой цитадели.
За прошедшие десять лет службы на терской оборонительной линии, казак Макар Мирошников показал себя храбрым воином. Он не раз принимал участие в пограничных стычках с турками и татарами, боевыми отрядами местных горцев, да и просто с разными разбойниками... Получил даже, пять лет назад, лёгкое сабельное ранение, от которого, слава Богу, давно оправился!
А сейчас Макар обитал на луке, в обустраивающейся казацкой общине. Проживал в хате-общежитии, под одной крышей с семью сотоварищами. Это были все молодые и холостые ребята, младше его по возрасту.
Годом ранее, на круге, казаки избрали Макара Мирошникова десятником. И теперь он командовал товарищами, с которыми делил кров. Отвечая перед своим сотником за их воспитание и обучение, поскольку молодые подчинённые Макара служили на терской границе всего пару лет… И должного воинского опыта пока не поднабрались.
…Рассказывая всю эту подноготную казака любопытной бабе, захмелевший станичный атаман, не забывал, в свою очередь, дипломатично, насколько ему позволяла уже изрядная доза выпитого, более детально интересоваться и личностью потенциальной невесты. Малопонятная история странной девушки без прошлого, к тому же - только недавно заговорившей нормально, озадачивала и подспудно беспокоила старого казака. У Павла Татаринцева имелось много встречных вопросов к приёмным родителям Насти.
Впрочем, тут Степаниде рассказывать особо было нечего… Травница и сама мало что знала о девушке.
Лекарка только сразу и решительно пресекла малейшие попытки станичного атамана усомниться в славянской национальности и в православной вере чернокосой и тёмнобровой зазнобы Макара Мирошникова. Имевшей, к тому же, и подозрительный нос с лёгкой горбинкой...
- Анастасия - наша с Серафимом дочь, - твёрдо и безапелляционно заявила Степанида, нахмурив брови. – А кровная она, или приёмная, это уже - вопрос десятый! Поскольку я - гребенская казачка, как вам ведомо, то и её прошу считать таковой… Тем более, что записана Настя у коменданта крепости, в подушевой казённой книге, на мою прежнюю фамилию – Ничепуренко. И хватит об этом!
Станичный атаман, хоть и был в подпитии, посмотрев в черные глаза Степаниды, упёршиеся в него, как два пистолетных дула, благоразумно решил не перечить вздыбившийся бабе… А та жёстко заключила:
- И не стоит более смущать девчонку разговорами о прошлом, которого она вспомнить не в силах. Православный крест на груди у ней имелся, когда она людям в степи объявилась. Его и я, и другие бабы в обозе нашем, под платьем у Насти видели.
По-русски говорит девка чисто, как сами изволите слышать, без всякого басурманского акцента... И зачаткам грамоты, и счёту она была обучена сызмальства. Ещё до нашего знакомства в степи.
Степанида усмехнулась:
- А что не помнит Настя себя в детстве, и то, как она оказалась на дороге переселенческого каравана - так эта беда для будущей невесты пустяшная! Во всём остальном она совершенно здорова разумом и телом. Нетронута в девичестве своём, трудолюбива, ласкова, расторопна во всех домашних делах. Будет доброй и покладистой женой казаку – в том я ручаюсь!
***
Гости покинули гостеприимную хату далеко за полночь. Когда звёзды уже густо усеяли небосвод над урочищем… И полная бледная луна зависла над спящей станицей.
Серафим на своей деревянной ноге, после стольких винных чарок, провожать казаков до дрожек не рискнул. Степанида, взглянув оценивающе на покачивавшегося супруга, тяжело поднявшегося из-за стола, вслед за гостями, эту затею пресекла. Травница решительно отправила хозяина дома сразу в кровать – отдыхать до утра... Куда старый солдат и отправился послушно, поддерживаемый под руки с двух сторон Макаром и Артемием.
Незамужней девице, а уж тем более – без пяти минут засватанной невесте - выходить в ночь за порог хаты, в компании нетрезвых мужчин, не позволяли строгие казачьи обычаи. И поэтому гостей провожала до самых дрожек только Степанида... Оказывая, тем самым, особенный почёт и уважение делегации.
Если вечером короткой проезд по малому поселению трёх казаков на атаманском экипаже лишь подчёркивал статус их миссии, возглавляемой лично главой общины, то теперь Павлу Татаринцеву и Артемию Тараненко средство передвижения требовалось однозначно… Даже в пределах зарождающейся станицы Луковской, не насчитывающей пока и сотни дворов.
Изрядно выпивших атамана и своего дядю, пытавшихся не всегда удачно, но упрямо проговорить гостеприимной хозяйке на прощание положенные по обычаю смотрин слова, заплетающимися языками, практически трезвый Макар не без труда усадил в повозку, с застоявшейся парой лошадей… Попрощавшись вежливо со Степанидой, кандидат в зятья и сам взобрался на козлы, приготовившись исполнить роль кучера.
Артемий Тараненко к этой минуте подозрительно быстро затих под боком у станичного атамана. И даже принялся негромко похрапывать.
Но Павел Татаринцев не успокаивался до последнего... Уже из дрожек он заявил, слегка заикаясь, травнице, отвесившей низкий поклон собирающейся отъезжать повозке:
- Любезная Степанида Гав… риловна! Благодарствуем за хлеб-соль... Встретили и уважили гостей, как положено. В соответствии с казацким законом!
Только вот что я ещё хочу сказать вам, много... многоуважаемая. Извиняйте меня, конечно… Но в примаки вам с Серафимом Родионовичем мы нашего Макарку не отдадим! Нехорошо такому бравому казаку без своего угла с Настенькой семейную жизнь начинать... Не бывать этому!
Павел Татаринцев откашлялся, вытер кулаком седые усы и торжественным тоном изрёк:
- Всем станичным об… чеством поставим молодым к венчанию добрую хату на луке! И земельный участок нарежем. Пусть казаки на Тереке плодятся и умножают наш кош своими детишками. Дело сие весьма богоугодное... И Отечеству нашему славному очень даже полезное!
Глава шестая. Затишье перед бурей
Декабрь, 1768 года. Казачья община на терской луке - Моздокская крепость.
Политическое напряжение на юго-западной границе Российской империи всё нарастало… Международная ситуация в восточной Европе постепенно накалялась. И, к середине 1768 года, обстановка взорвалась очередной русско-турецкой войной. Хотя она и называлась таковой, в неразрешимых противоречиях, в то лето, столкнулись интересы многих народов и государств.
Россия, например, давно мечтала укрепиться в Чёрном море и определиться, наконец, с границами Польши, серьёзно ослабленной внутренними междоусобицами… Многие сильные страны хотели видеть это нестабильное, на тот момент, самостоятельное славянское государство в центре Европы своей послушной марионеткой.
Османская империя бурно развивалась и нуждалась в новых территориях. Турки давно «положили глаз» на плодородные земли русского Причерноморья. Оттоманская Порта со своими союзниками не скрывала и своих намерений подмять под себя весь Южный и Северный Кавказ...
Всё это вместе и послужило основанием вспыхнувшей в 1768 году большой войны между Стамбулом и Санкт-Петербургом. В неё оказались втянуты десятки народов и сотни тысяч людей… А формальным поводом к началу войны стал малозначительный пограничный инцидент.
Отряд гайдамаков российской армии, увлёкшихся преследованием сил сражающейся за власть в своей стране польской оппозиции (а Санкт-Петербург тогда поддерживал союзника – короля Речи Посполитой Станислава Августа, которого считал законным и единственным правителем в Варшаве!), нарушил османскую границу. Лихие кавалеристы настигли и разгромили спасавшегося бегством врага. Поляки отступая, покинули собственную территорию и пытались укрыться на османской земле, в приграничном турецком городке Балту.
Несмотря на принесённые извинения лицам, случайно пострадавшим в этом инциденте, от лица самой Екатерины Второй, полного возмещение ущерба Порте и сурового наказания виновных в нарушении чужой границы – ничего не помогло… Разгорелся большой международный скандал.
Возмущённый турецкий султан, активно поощряемый и подстрекаемый французами, имевшими собственный интерес в этом конфликте, объявил Санкт-Петербургу войну. Официально она началась 25 сентября 1768 года.
Хотя императрица и не желала воевать, в неизбежности скорого вооружённого столкновения Российской империи с османами, накануне этой даты, уже мало кто сомневался. И в Санкт-Петербурге, ещё до досадного пограничного инцидента в Балту, государственные мужи всерьёз задумывались об усилении противодействия Оттоманской Порте на Северном Кавказе… И об включении этого российского региона в общую военную стратегию империи.
А к 1768 году Азово-Моздокско-Кизлярская оборонительная линия на самой южной границе государства уже чётко обозначилась. Офицерам российской империи, нёсшим службу на Северном Кавказе, предписывалось активно противодействовать враждебной агитации эмиссаров Оттоманской Порты, развернувших небывало широкую пропагандистскую работу среди местных племён. Особенно в селениях горцев, исповедовавших магометанскую веру.
Всяких сомнительных личностей крутилось тут тогда немало под видом паломников, купцов, проповедников «истинного», «чистого» ислама... Они неутомимо разбрасывали и старательно взращивали в сердцах единоверцев семена недовольства представителями российских властей, подстрекали людей на вооружённую борьбу с гяурами (так, обычно, называли на Кавказе славян) и кафирами (этим понятием магометане обозначали атеистов и всех, отрицающих существование единого Бога!).
Конец 23 части...
