Новинка кино в фокусе внимания нашего постоянного автора Александра Костина.
год: 2023
режиссёр: Йоргос Лантимос
в ролях: Эмма Стоун, Уиллем Дефо, Марк Руффало, Рами Юссеф, Ханна Шигулла
Джеррод Кармайкл, Кэтрин Хантер, Кристофер Эбботт
Привет зрителям!
Японская пословица утверждает, что если суп мисо вкусом и запахом похож на мисо, то это не настоящий мисо. Не знаю, как там в кулинарии, но в области киноискусства этот принцип работает безотказно. Поэтому если с первых же кадров фильм пытается внушить зрителю, что он весь из себя глубокий, утончённый, и вообще, не такой, как все, у аудитории немедленно появляются вполне обоснованные сомнения насчёт достоверности таких утверждений и истинной мотивации авторов. Режиссёр Йоргос Лантимос позиционирует себя как представителя новой волны эллинских артистов, чьё творческое видение столь свежо и неординарно, что способно пошатнуть трон самого Линча. Посмотрим же, что на этот раз придумал любимец фестивальных критиков.
Фильм рассказывает нам историю английского хирурга Годвина Бакстера и его неординарных медицинских экспериментов. Профессор Бакстер живёт в условном викторианском Лондоне, преподаёт в университете, а в свободное время оживляет трупы (которые в Лондоне XIX века, оказывается, можно купить в любой подворотне за два шиллинга), создаёт хирургических химер, пришивая собачьи головы птицам и в целом развлекается в лучших традициях Веймара. К тому же выясняется, что отец Бакстера, также будучи учёным, в своё время экспериментировал на собственном сыне, что оказало некоторое влияние на его душевное здоровье.
В качестве очередного эксперимента Бакстер пересаживает мозг нерождённого ребёнка в тело его матери, и приглашает одного из своих студентов — мягкого и впечатлительного Макса МакКэндлса — ассистировать ему и документировать ход проекта. Получившееся в результате лабораторного опыта существо, которое профессор называет Беллой, имеет тело 40-летней женщины, никогда не знавшей о существовании фитнеса, и разум младенца, но при этом развивается невиданными темпами. Доктор Бакстер, разумеется, радуется столь успешному ходу эксперимента и всячески поощряет интеллектуальный рост субъекта. Через несколько недель, когда ментальный уровень Беллы достигает уровня тинейджера, она начинает бунтовать, исследовать свою сексуальность, и напевать «подходи, милорд, глазик выколю», аккомпанируя себе на балалайке, чем немедленно поражает слабое сердце Макса. Профессор, видя такое развитие событий и не желая нарушать чистоту эксперимента, предлагает своему ассистенту жениться на Белле, но с одним условием — жить в доме профессора, не покидая его ни при каких условиях. Макс соглашается, но судьба вносит свои коррективы, и адвокат Дункан Уидебёрн, нанятый профессором для составления брачного контракта, тоже начинает испытывать к Белле нежные чувства, сманивает неопытное существо и увозит её в средиземноморский круиз.
Очевидно, существует некое пороговое значение разврата и дегенерации, после достижения которого полностью сбиваются все нормальные настройки и инстинкты организма, поскольку Дункан, будучи ловеласом с огромным опытом, тем не менее как мальчишка влюбляется в нечто, лишь отдалённо напоминающее человека. Кстати, если бы режиссёр не был либеральным феминистом высшей пробы, то я бы заподозрил, что он таким завуалированным способом пытается сказать аудитории, что идеальная женщина это кусок несвежего мяса с интеллектом ниже Форреста Гампа, с чем, разумеется, невозможно согласиться.
Но, как бы то не было, в круизе Белла встречает компанию интеллектуалов, которые принимают её аутизм за оригинальность мышления и знакомят её с такими философскими категориями, как несправедливость мира, зло и страдание. После столь шокирующих уроков Белла, побывав в Александрии, и увидев там город контрастов, принимает простейшее решение — взять всё и поделить, крадёт все сбережения Дункана и раздаёт их бедным. В итоге в Париж влюблённые прибывают третьим классом, привыкший к роскоши адвокат невыразимо страдает, а незамутнённая героиня решает объединить приятное с полезным, и начинает зарабатывать проституцией, вступает в содомитские отношения, а затем и вовсе объявляет себя коммунисткой, провозглашая, что её тело это средство производства, из которого она извлекает прибыль.
Впрочем, с теорией марксизма-ленинизма у героини слабовато — ведь если средства производства принадлежат ей лично, то по факту она уже представитель мелкой буржуазии, а у настоящей коммунистки даже половые органы должны быть обобществлёнными и использоваться только по согласованию с ЦК райкома партии. Тем временем, не выдержав тягот и лишений жизни клошара, Дункан сбегает от любимой и попадает в сумасшедший дом, а Белла возвращается в Лондон, где её ждёт влюблённый олень Макс, готовый простить всё и вести любимую под венец. Однако брачную церемонию прерывает визит генерала Альфреда Блессингтона, который узнаёт в Белле свою пропавшую жену и требует её возвращения домой.
Как известно, в основе любого произведения лежит гармония его формы и содержания. Десятки жанров и подвидов творческого самовыражения диктуют разные пропорции между данными элементами, но ключом к успеху всегда является функциональность этой гармонии — стоит слегка нарушить деликатный баланс, и произведение рухнет, погребая под обломками любую идею, которую авторы пытались выразить.
Йоргоса Лантимоса явно нельзя обвинить в полном отсутствии воображения или непрофессионализме, но, перефразируя мудрую книгу, в области истинного творчества несть ни эллина, ни иудея, и в конечном счёте показателем успешного раскрытия таланта автора всегда является его способность коммуницировать с аудиторией.
В наш век относительного насыщения, эластичной морали и остатков былого интеллекта, суб-жанр кино, который можно классифицировать как «физиологический макабр», стал довольно популярным и регулярно гостит на различных фестивалях. Однако даже наиболее неприятные темы при желании можно облечь в приемлемые формы — Кроненберг в «Преступлениях будущего» провернул это с помощью безупречного стиля, Харрон в «Американском психопате» — посредством острейшей социальной сатиры, фон Трир в «Антихристе» и «Нимфоманке» — благодаря здоровой самоиронии. Увы, но Лантимос своей убийственно серьёзной манерой напоминает первоклассника, который впервые услышал матерное слово, и теперь каждую перемену с упоением выводит его на стенке школьного туалета. Конечно, начинающие творцы редко когда способны устоять перед соблазном творческого экстремизма, но после эпохи «Человеческой многоножки» попытки шокировать зрителя уже сами по себе являются в некотором роде мещанством.
Не поймите меня неправильно — очевидно, по мнению жюри Венецианского кинофестиваля, визуальный образ аутистки, теребящей половой член трупа и мастурбирующей огурцом, является наиболее утончённой формой самовыражения, доступной современному европейскому творцу и каждый, претендующий на звание культурной личности, попросту обязан стоя аплодировать такому искусству, но мне почему-то кажется, что более естественная реакция нормального человека это желание как минимум выключить такое дегенеративное произведение, а ещё лучше — устроить из него барбекю.
Естественно, что глобальные стилистические просчёты немедленно обнажают более мелкие проблемы формы, и при всех претензиях картины быстро понимаешь, что большинство визуальных решений, начиная от раздражающей широкоугольной камеры, сшитых из кусочков фриков и монстров, чудо-машин для оживления трупов, и заканчивая заигрыванием с монохромными вставками и сюрреалистическим театрализованным действием, по сути вторичны. Разумеется, любой фильм в определённой степени опирается на культурный багаж своих предшественников, но вспоминая «Из ада» братьев Хьюз, невольно задумываешься, почему два простых парня из детройтского чёрного квартала смогли успешно использовать викторианский антураж, а рафинированный европейский эстет — нет. Увы, но сюрреализм, претенциозность и театральность представляют собой весьма тонкие инструменты, для успешного оперирования которыми надо обладать талантом Гринуэя, Кубрика или Спайка Джоунса, ну а при отсутствии оного желательно хотя бы иметь под рукой памятку о том, что «викторианский» автоматически не означает «хороший». И как тут не вспомнить провинциального портного из «Мёртвых душ», который для того, чтобы одним махом выделиться из толпы конкурентов, повесил над своей мастерской вывеску «господин из Лондона и Парижа».
На таком фоне с трудом удаётся разобрать несколько проскальзывающих в фильме здорово потёртых мотивов и идей: вот, невинный разум страдает, понимая, что мир жесток; вот проституция подаётся как шорткат к духовной свободе (что могло поразить новизной разве что во времена Моэма); вот порочность человеческой натуры преподносится в виде коллекции сексуальных фетишей, словом, ничего нового. Однако лейтмотив прослеживается вполне очевидный — психи во вселенной фильма все, но мужчины ещё вдобавок либо слабаки, либо негодяи, а спасёт нас лишь управляемая сильными и независимыми женщинами утопия, где мужчинам будет позволено либо умереть, либо жить на положении домашних животных.
Труппа в целом подобрана отлично и играет замечательно. Уиллем Дефо в роли профессора Бакстера уверенно держит марку, выдавая новое и весьма удачное прочтение образа Франкенштейна. Марк Руффало великолепен в роли порочного адвоката, чей поиск всё более запредельных извращений приводит его к закономерному концу. Рами Юссеф, исполняющий роль недалёкого и травоядного Макса, очень жалок и аутентичен. Отлично отработал также Кристофер Эббот в несколько карикатурной роли генерала Блессингтона, а Кэтрин Хантер омерзительна в роли бандерши мадам Суини.
Парадоксально, но именно формальная суперзвезда проекта Эмма Стоун в итоге тянет кастинг на дно. Поскольку Стоун является хорошей актрисой, за это ей можно простить наличие в фильме её лица, но вот комбинация её инопланетного фейса и её обнажённого тела в кадре сильно отвлекает от сюжета по чисто физиологическим причинам — рискнувшим всё же включить фильм настоятельно рекомендую воздержаться от приёма пищи за 3-4 часа до просмотра. Самое смешное, что в Голливуде есть немало куда более визуально талантливых актрис категории «Б+», которые не стесняются сниматься в откровенных сценах, и не отказались бы от приза в каких-нибудь Каннах. Где, чёрт возьми, та же Анна Пакуин, Кейт Хадсон, Джессика Альба или Аманда Сайфред?
Начав рецензию японской народной мудростью, хочется закончить её отечественной. Один из наиболее колоритных героев «Брата» верно говорил — бери ношу по себе, чтоб не падать при ходьбе — и если авторы замахнулись на артхаус мирового уровня, то уж будьте любезны соответствовать, в противном случае ваше творение вызовет лишь комбинацию смеха и слёз.
Итог: профессионально, хоть и не сильно оригинально снятая около-артхаусная мерзость. Типично эпатажная фестивальная упаковка скрывает довольно несвежие феминистически-социалистические идеи. Отсутствие любых следов самоиронии окончательно губит фильм. Это не «Собачье сердце», это гораздо хуже. Просмотр возможен, если не хотите врать своим друзьям о том, что вы тоже смотрели данный шедевр.
Этот и другие обзоры на сайте Alterlit.ru
