Часть 3.Дети войны. Наша сестра Валя
Продолжение:
До войны у моих родителей родились две дочки: старшая Нина, а в июне 1935 года - Валя.
Родители наши тогда учились во Владимире в педагогическом техникуме.
Вот со статусом учебного заведения, которое окончили мои родители, полной ясности у меня нет.
Мама всегда говорила, что они учились в учительском институте. Папа пишет в своей автобиографии, что он окончил учительские курсы при Владимирском педагогическом техникуме.
Возможно, для окончивших рабфак создавались специальные курсы.
Шла борьба с неграмотностью, нужны были специалисты, своя советская интеллигенция.
В любом случае, я точно знаю, что с 1932 по 1937 год родители жили и учились во Владимире. Поступали они учиться, имея на руках годовалую Нину, а в 1935 родилась вторая дочка Валя.
Я не знаю, вызывали тогда скорую к роженицам или нет. Только мама говорила, что они заранее узнали, где находится больница, прошлись по этой дороге, чтобы потом не путать.
Всё началось рано утром, родители шли в больницу, а люди спешили на работу.
Минувшим летом мне довелось побывать во Владимире, всего один день. Ещё бы знать по каким улицам ходили тогда наши родители...
Девочку назвали Валей.
Мама часто говорила, что ей не нравились имена ни её, ни её мужа: Прасковья и Ефим. В деревне для крестьянских детей имя выбирал священник при крещении. Выбор мог зависеть и от его благорасположения. Она рассказывала, что в одной из деревень, соседней с её родной деревней, священник специально из всего списка имён, подходящих по святкам к дате рождения ребенка, выбирал самые неблагозвучные.
И с гордостью говорила, что своим детям она выбирала имена сама, какие давали в деревне детям помещика.
Мама наша родилась в 1909 году, многое помнила из своего крестьянского детства.
Крестила Валю та же бабушка Авдотья в своём селе. Только видимо стало с этим ещё строже.
Крестили Валю в доме брата бабушки - Кузьмы.
Кстати этого Кузьму и его жену польку не редко мама упоминала в своих рассказах. Он в первую мировую попал в плен и после освобождения вернулся в деревню с женой из Польши. Бабушка с польской невесткой ладила.
Мама рассказывала, что сидели они временами на скамейке возле дома, обсуждали семейные житейские проблемы, о чем-то не всем и расскажешь.
Если что-то случалось особенно трудно разрешимое, тётка Степанида со вздохом и польским акцентом заключала:
-Степановна, куда пойдэ, кому скаже? ...
Скорее всего они и стали крестными девочки. Наверное лишних людей на таинстве крещения не было.
Как-то мама не рассказывала, как она со всем справилась тогда, имея на руках двоих детей, одну совсем крошечную, но учёбу они с папой закончили одновременно.
Молодых педагогов направили в школу в село Алексеевское Рыбинского района. Мама работала в начальных классах, папа получил право преподавания в семилетней школе.
Думаю, что у детей была няня. О проблемах с нянькой мама говорила, когда вспоминала своего третьего ребенка, сына Женю.
Потом папу назначили директором школы в селе Красное.
Перед войной семья жила в селе Тихвинское того же Рыбинского района.
От самой Вали я никогда не слышала рассказов про военные годы. Может быть была она ещё маленькой.
Когда война закончилась, ей исполнилось 10 лет. А может быть просто не хотела вспоминать.
Маленькая Валя очень любила мыться, плескаться в воде, за что мама ласково называла её Утей.
Так и прижилось второе имя. Когда подружки заходили за Валей поиграть на улице, так и спрашивали:
- Прасковья Васильевна, а Утя выйдет?
В школу Валя пошла в Тихвинское, где они тогда и жили. Мама говорила, что училась она очень хорошо. Вспоминала курьезный случай. На итоговой контрольной детям войны задали задачу про булочки. Интересно, кому такая идея пришла в голову? Валя задачу решила правильно, получила в итоге по 4 булочки на человека. Потом девочка подумала и 4 ещё раз поделила на 4. В её семье детей было четверо. Не то что булочек, хлеба вдосталь не было.
Педагоги думали, какую оценку можно поставить. Когда у Вали спросили, зачем она это действие сделала, ответила, что четыре булочки это много, так не бывает, а по одной будет правильно.
На обороте этой фотографии имеется надпись, кто её сделал и с какой целью, не знаю. Почерк точно не мамин и на почерк папы тоже не очень похоже. Там стоит дата 30.12.44, но фото явно сделано много раньше, в 1944 году девочки были уже постарше. Может, все-таки это написал папа и хранил фотографию вместе с другими своими документами будучи на фронте.
Валя всегда была общительной, активной, в школе занималась танцами с удовольствием. Успевала хорошо по всем предметам. Мама рассказывала, что как-то особо было отмечено её сочинение про летний вечер в деревне: с запахом парного молока и скошенной травы.
У неё был друг по переписке из Чехословакии. Люди моего поколения тоже могут вспомнить такую переписку. Это сейчас знакомятся и дружат по интернету, а тогда как-то получали адреса для себя потом для подруги.
Мама только говорила, что друг по переписке писал на русском, как-то он написал, что хочет стать врачом, потому-что любит всех человеков. Потом видимо переписка потихоньку сошла на нет, не помню, чтобы Валя об этом вспоминала.
Она с отличием окончила семь классов и с одноклассником поехала в Рыбинск поступать в авиационный техникум. Оба они поступили и Валя начала учиться. Потом, мама говорила, стало родителям как-то обидно: старшая дочка училась в институте, а вторая почему-то в техникуме.
Мама все-таки поехала в Рыбинск и забрала документы и Валю. Её там отговаривали, говорили, что из Вали получится хороший техник. Мама посчитала, что и инженер из дочки тоже не плохой получится.
Когда я уже училась в институте, папа как-то сказал, что из всех детей, Валя была самой способной. Он работал учителем и директором в сельской школе, поэтому и его дети учились у него тоже. Думаю, он знал о чем говорил. Но я была очень сильно удивлена. Старшие были для меня примером, учились все хорошо, я своим умом никого никак не могла выделить.
А мама часто с гордостью рассказывала, как старый учитель на одном из родительских собраний сказал про её детей:
- Это дети особые, они на лету всё схватывают.
Видимо, эту способность быстро схватывать всё на лету у Вали и имел ввиду наш папа.
Училась Валя очень легко, мама говорила, что ей стало казаться, что в старших классах её "тянут" на медаль.
Папу в это время перевели в школу в посёлок с каким-то сказочным названием Берендеево в Ярославской области и он взял Валю с собой доучиваться в новой школе.
В 1952 году она окончила среднюю школу. Решила, что учиться дальше будет только в Москве. Для поступления выбрала институт химического машиностроения - МИХМ.
Родителям, когда отправилась сдавать экзамены, заявила:
- Если не поступлю, ждите сообщения из милиции.
Всерьез это не приняли, но когда она дома не появилась в ожидаемый срок, мама пошла к сельской гадалке.
Та раскинула карты и сказала маме, что дочка её дома. Мама вернулась, а там у крылечка стояла Валя, в клетчатом штапельном платьице, в котором уезжала, с маленькой буханочкой бородинского хлеба, и рядом мы с братом, маленькие, нам она и привезла гостинчик из Москвы.
Не зря меня мой маленький внук спрашивал, как же мы без телефонов жили.
Она и потом всегда старалась что-то привезти. Почему-то мне больше всего запомнились московские сушки с маком. Нам они казались такими вкусными! Сушки эти продавали в московских булочных уже нанизанными на шпагат, были они лёгкими, получалась такая большая связка.
Мама рассказывала, что больше всего Валя боялась экзамена по немецкому языку. Видимо преподаватель ей попалась умная и добрая. Выслушала рассказ на немецком про нашу большую семью, детей уже было шестеро, улыбнулась и поставила четыре, никаких вопросов больше не задала.
Так Валя стала студенткой.
Одновременно с Валей в этот же институт поступал и её будущий муж.
Пётр Васильевич позднее уже мне рассказывал, что тогда тоже абитуриенты были разные. Некоторых подвозили к институту на крутых по тем временам машинах.
На таких бедных из деревни смотрели свысока.
Петя вообще воспитывался в детском доме. Его отец умер от ран в госпитале, в ноябре 1941 года, мама простудилась на рубке леса и умерла от пневмонии. Троих детей отдали в детский дом. Как могли опекали дяди и тёти из родной деревни. Жили они тоже в Ярославской области, в деревне Погост.
Петя в детском доме окончил семилетку, потом техникум с отличием. Очень хотел учиться в Баумановском училище, но тогда там не было общежития. А снимать квартиру он, конечно, никак не мог.
Вот так судьба свела в одном институте мою сестру и её мужа.
Петю собирали в институт его деревенские родственники.
Как он сам рассказывал, на него, тогда нескладного в очках и в пиджаке с чужого плеча, поначалу смотрели просто с насмешкой.
А когда он все экзамены, один за другим, сдал на отлично, смотреть стали по-другому.
Был он парнем серьёзным, к учёбе относился также серьёзно, однокурсники в его присутствии даже как-то стеснялись заводить разговор о шпаргалках. А такое и тогда было. Родственники по возможности, помогали, но учиться ему было очень тяжело.
Скорее всего на период учёбы детям выплачивалась какая-то пенсия за погибшего отца. А больше надеяться было не на кого.
У нас очень мало студенческих фотографий Вали. Может быть все просто объясняется, деньги экономила.
Мама часто вспоминала то время, говорила, что учить Валю им было тяжелее всего. Вроде и старшая окончила институт, стала работать. Но и у неё были свои проблемы. Родилась дочка - первая внучка у моих родителей. А меньше чем через год, у родителей родился седьмой ребенок - дочка, самая младшая наша сестра.
Тогда было решено, внучку оставить у бабушки с дедушкой на какое-то время, а в Пензу к сестре поехал старший из сыновей Женя, доучиваться в средней школе. Были мысли и о том, что из городской школы ему будет легче сдать экзамены в институт. Так что родителям нужно было учить Валю в институте и сына в городской школе надо было худо-бедно одеть хотя бы.
Но я никогда не слышала, чтобы мама пожалела, что забрала Валю из техникума. Выучилась бы раньше, работать пошла. Ни разу мама не сказала, что напрасно это сделали.
Конечно молодым и в кино хотелось, и на танцы, Валя всегда любила театр. И принарядится всем молодым во все времена тоже очень хочется. Помню, как Валя собирала вещи, уже перед отъездом на работу. Подержала в руках обычную прямую чёрную юбку, вздохнула, положила в чемодан:
- В этой юбке я и проходила все пять лет.
Из-за того, что Валя часто нуждалась в деньгах, случилась однажды очень неприятная для неё история. Соседке по комнате прислали деньги из дома и они у неё пропали. Искали всей комнатой, безрезультатно. Особенно усердствовала одна девушка. И при этом она повторяла, что надо подумать, кому нужнее всего деньги, кто мог взять чужое.
У Вали из-за всего этого случился нервный срыв.
Нашлись хорошие парни - однокурсники. Провели собственное расследование. Все знали, что девица та любила брать деньги в долг. Выяснили у кого занимала последний раз, когда и какими купюрами отдала. Всё стало ясно.
Девчонки собрали её вещи и выставили их за дверь.
У Вали был лёгкий характер, была она очень общительной. Сокурсники хорошо к ней относились.
Случались истории, о которых Валя рассказывала со смехом. Во время её учёбы в институте было много студентов из Китая.
Кстати, Валя говорила, что были они очень старательны и трудолюбивы, к учёбе относились с большим старанием и прилежанием. Ведь их послали получать нужные для страны профессии.
Не знаю, как решался вопрос со знанием языка, но занимались они все вместе. Значит понимали, что изучают. Но русский язык богатый, всех тонкостей сразу не усвоить.
На занятиях по черчению русский парень с возмущением крикнул:
- Опять циркуль (матом) украли!
Из другого угла растерянная китаяночка:
- И у меня (тем же матом) украли!
У Вали была китайская подружка Яв Линь. Перед расставанием, по окончанию учёбы, она подарила Вале вышитый шёлком портрет Сталина. Шёл 1958 год, у нас он уже не был отцом народов, а в Китае, видимо, уважали.
Я этот портрет помню, серого цвета, размером наверное с открытку.
Ещё одна студенческая фотография, почему-то совсем нет групповых.
Так получилось, что Вале пришлось брать академический отпуск во время учёбы. Так что институт она окончила на год позже Пети.
Во время этого вынужденного отпуска она жила у мамы, в селе Караш, Ярославской области, где наша семья окончательно осела.
В деревне Валя занималась учебой, помогала маме с детьми. А было нас тогда четверо младших. Нас с братом как-то развлекала, с младшей сестрой и первой племянницей нянчилась.
Со мной она играла, что-то шила моей кукле. Занималась с братом, он уже учился в школе.
Валя что-то мастерит, возможно моей кукле. Мама сделала надпись, как бы от моего имени, фотографию отправили нашей старшей сестре. У неё она и хранилась в альбоме.
Ещё Валя любила вышивать. Вышивали нитками мулине на пяльцах. Валя говорила, что в институте у девчонок это увлечение было повальное, вышивали даже на лекциях.
Делали себе отделку на платья и блузки, вышивали разные салфетки.
У нас долго такие салфетки были на комоде и на этажерке. С виду даже почти одинаковые, одну вышивала старшая Нина, вторую Валя. Мама безошибочно определяла, где чья работа. Нина более обстоятельная, почти не делала заметных узелков на изнанке.
Всё когда-нибудь заканчивается, потихоньку приближалась к завершению и учеба Вали и Пети.
В летние каникулы перед последним курсом, Петя решил познакомиться с родителями. Валя на каникулы приехала в Караш к родителям, Петя жил у тёти в Погосте. Оба села в одном Петровском, позднее Ростовском районе Ярославской области.
Петя написал Вале письмо.
"Гость я буду незваный и нежданный, но я всё-таки приеду". И прикатил на велосипеде.
Молодец парень!
Расстояние между сёлами не очень большое, не больше 20 километров, да и другого транспорта не было.
Мама рассказывала:
- Мы с отцом пилили дрова, прибежала Валя с испуганными глазами: Петька приехал!
Приехал, познакомились. Родителям он понравился.
Мама Вале сказала:
- Выходить замуж или нет, решать тебе. А парень он хороший, не обижай.
После института Пётр Васильевич мог учиться в аспирантуре и дальше заниматься наукой. Но он выбрал работу на производстве, получил направление на Урал. Думаю немаловажную роль при принятии решения сыграло стремление встать на ноги, материально себя обеспечивать.
Он все-таки настоял на том, чтобы официально оформить отношения. Аргументы были веские: Валя получит направление по месту его работы, а он последний год её учёбы может на законных основаниях ей помогать. Так все и было. Мама говорила, что в последний год учёбы Вали им стало уже полегче. Петя регулярно присылал деньги своей молодой жене.
Специально для регистрации брака Петя приехал с Урала в Москву.
В Московском ЗАГСе им сказали, что нужно ждать месяц после подачи заявления. Тогда Валя предложила поехать в Караш. В деревне проще.
Так и получилось, родители договорились в сельском совете. Секретарь, Анна Павловна, пришла к нам домой с большой книгой и зарегистрировала брак.
Смутно, но я помню это событие. Можно сказать, была свидетелем.
Домик у нас был небольшой. Анна Павловна сидела за столом в передней комнате, молодые стояли рядом, рядом были и родители. Скорее всего, они и расписались за свидетелей. Насколько я помню, никого другого не было.
Сути происходящего я не понимала. Это теперь я знаю, что молодые тогда связали свои судьбы на долгие годы.
Анна Павловна что-то записывала в свою книгу, о чем-то спрашивала молодых. Наверное о добровольном согласии вступления в брак.
Валя не была бы Валей, если бы и тогда не попыталась пошутить:
- А если я скажу нет?
Мама велела быть посерьёзнее.
Потом мы обедали за тем же столом в передней комнате, не на кухне, как обычно, а по-праздничному.
Что было не столе, не помню. Запомнила только рыбные консервы в масле, их покупали по особым случаям. Наверное молодые привезли из Москвы колбасу. В деревне колбасу не продавали, а из Москвы возили всегда. И уж точно, не обошлось без маминой, тушеной в русской печке, всеми любимой картошки с гусем.
Вот такая у нашей сестры была свадьба.
Может быть в Москве они ещё как-нибудь скромно отметили это событие с друзьями.
Как-то уже несколько лет спустя, Валя рассказала, что Петя прислал ей с дороги письмо. Писал, что скучает, смотрит в окно, а видит её глаза. Почему-то папа захотел это письмо прочитать. Он оказался не романтиком:
- Ерунда какая-то, а я думал он серьезный человек.
Конечно, судьба дочки волновала. Парень понравился, а видели - то они его совсем мало. Жизнь показала, что волновался он напрасно. Лично я не встречала другого такого серьезного по жизни человека.
Как и было задумано, после окончания института, Валя получила направление на Урал, к мужу.
Когда в институте все формальности с получением диплома и направлением на работу были решены, Валя на несколько дней привозила меня в Москву. Захотела показать мне столицу.
Я хорошо запомнила только посещение мавзолея. Мы долго шли в многолюдной очереди, а само прохождение внутри было очень быстрым. Тогда там лежали рядом Ленин и Сталин. Саркофаги были под колпаками из стекла, была подсветка.
Ещё мне запомнились летние открытые кафе. Там была очень вкусная тушеная молодая капуста с сосисками. Сосиски наверное были Микояновские, пробовала я их тогда первый раз в жизни, очень вкусные.
Эту фотографию сделал годом спустя наш брат Сергей. Валя и Петя тоже захотели показать ему столицу.
Петя в своём городе, как молодой специалист получил какое-то жильё. Если я не ошибаюсь, это была комната на общей кухне.
К приезду жены подготовил, что-то необходимое.
У нас всегда были гуси, мама делала пуховые подушки. Когда она своего молодого зятя спросила, не нужно ли что-то из постели, он сказал, что всё купил.
Так что поехала Валя к месту работы "с одним чемоданом", как мама говорила.
В деревне от чужих глаз не скрыться, всё на виду. Мама говорила, что старая наша соседка, которую в селе, вслед за внуками, называли Бабуся, сказала:
- Бедновато дочку проводили.
А папа как-то сказал, что они смогли дать детям главное - образование. А им это давалось тоже не легко.
Если говорить о том времени, папа был абсолютно прав. Хороший диплом о высшем образовании, к нему глубокие знания, личное стремление давали возможность многого добиться в жизни.
Жизнь Вали и Пети - тому подтверждение.
А пока у них всё только начиналось...
Дальше была взрослая жизнь, но это уже другая история.