Предыдущая публикация цикла:
На исходе седьмого года своего второго княжения в Киеве, ушёл из жизни выдающийся государственный деятель древней Руси, третий сын Мстислава (Великого) князь Ростислав Мстиславич. Главный историограф Российской империи (начала XIX века) Николай Михайлович Карамзин, среди прочего дал ему такую характеристику:
«Он скончался [14 марта 1167 г.] на пути <из Смоленска в Киев>, тихим голосом читая молитву, смотря на икону Спасителя и проливая слезы Христианского умиления.
Сей внук Мономахов принадлежал к числу тех редких Государей, которые в своем блестящем верховном сане находят более тягости, нежели удовольствия. Он не искал Великого Княжения и, дважды <в 1154-м и в 1159-м> возведенный на престол оного, искренно желал отказаться от власти».
Согласно букве закона, наследником титула “Великий” и имущественного комплекса в виде Киевских и прочих удельных владений становился брат почившего государя Владимир Мстиславич, замещающий должность князя Трипольского, и после смерти которого, титул и имущество могли стать законным наследством его сыновей: Мстислава, Ярослава, Ростислава и Святослава. Вряд ли такая перспектива вызывала оптимизм у сыновей почившего Ростислава Мстиславича:
- Роман Ростиславич (1132/1135 - 1180)
- Святослав Ростиславич (1130-е – 1170)
- Рюрик Ростиславич (1137/1140 - 1210/1212)
- Давыд Ростиславич (1140 – 1197)
- Мстислав Ростиславич (1148/1152 - 1180)
А ведь были ещё и (двоюродные) братья ушедшего Великого князя, чей отец Георгий Владимирович носил этот титул до него и, которые являлись такими же внуками Владимира (Мономаха), как и почивший:
- Андрей Георгиевич (???? – 1174)
- Глеб Георгиевич (???? – 1171)
- Святослав Георгиевич
- Михаил Георгиевич (1145/1153 - 1176)
- Всеволод Георгиевич (1154 - 1212)
Очевидно: поступить по закону в таких условиях было – сложно. Дабы не допустить к Киевскому престолу сыновей Долгорукого и самим не остаться не у дел, сыновья покойного договорились с дядей Владимиром поддержать кандидатуру своего кузена Мстислава Изяславича – князя Волынского. В пользу такого выбора говорили и последняя воля умершего, и поддержка значительной части киевской элиты. Хотя ни то, ни другое не являлось хоть сколько-нибудь значащим фактором.
Мстислав Изяславич (правнук Мономаха) в должности Великого князя Киевского 6675 (1167) по 6677 (1169) – второй раз.
Будучи занятым какими-то неотложными делами у себя в уделе,
«<Мстислав> поручил Киев племяннику, Васильку Ярополковичу, прислал нового Тиуна в Киев и скоро узнал от них, что дядя его <Владимир Мстиславич>, брат Ярослав, Ростиславичи и Князь Дорогобужский Владимир Андреевич, заключив тесный союз, думают самовольно располагать областями: хотят присвоить себе Брест, Торческ и другие города. Мстислав оскорбился; призвал Галичан, Ляхов и выступил к Днепру с сильною ратию».
Демонстрация решимости остудила горячие головы родственников. Единственным, кто пытался плести заговор, оставался дядя Владимир Мстиславич, который, не найдя поддержки внутри киевской элиты, обратился за ней к берендеям. В итоге, получив (от берендеев) две стрелы в область грудной клетки, вынужден был спасаться бегством. Приют беглецу дал Великий князь Суздальский – Андрей Георгиевич, который велел ему жить в области Глеба Рязанского. Тогда же Боголюбский вынужден был принимать участие в судьбе ещё одного “релоканта”. Если верить Карамзину, новгородские оппозиционеры умыслили заговор с целью отстранения Святослава Ростиславича от занимаемой им должности, для последующего приглашения на открывшуюся вакансию сына нового Великого князя Киевского…
Бежав, сначала в Великие Луки, затем – в суздальские земли, Святослав в союзе с братом Романом (Смоленским) и при поддержке Андрея Георгиевича, жестоко отомстил новгородцам разорив и обратив в пепел Торжок и Великие Луки. Оппозиционно настроенные активисты не остались в долгу, убив нескольких региональных чиновников, запятнавших себя работой в администрации Святослава, и развернули, при этом, подготовку города к обороне. Несмотря на наличие серьёзных сил, Святослав отказался от силовых действий, удовлетворившись уже нанесённым ущербом...
Новый 6676 (1168)-й год “упрямый народ” Новгородчины встретил, так и не дождавшись себе нового князя. Мстислав же в это время был занят более важным проектом – консолидацией руських земель под своей властью. Как известно, ничто не способствует консолидации общества вокруг власти лучше, чем угроза внешней агрессии и необходимость ей противостоять. С лёгкой руки Великого князя Киевского внешним агрессором были назначены – половцы. Собрав союзных себе князей в торжественном собрании, Великий князь обратился к ним с пламенной речью:
«Земля Русская, наше отечество, стенает от половцев, которые не пременили доныне их древнего обычая: всегда клянутся быть нам друзьями, берут дары, но пленяют Христиан и множество невольников отводят в свои вежи. Нет безопасности для купеческих судов наших, ходящих по Днепру с богатым грузом. Варвары думают совершенно овладеть торговым путем Греческим. Время прибегнуть к средствам действительным и сильным. Друзья и братья! Оставим междоусобие; воззрим на Небо, обнажим меч и, призвав имя Божие, ударим на врагов. Славно, братья, искать чести в поле и следов, проложенных там нашими отцами и дедами!»
Артикулированное, таким образом, послание встретило живой отклик региональных руководителей Русских земель. Рассчитывая завершить поход до начала весенней распутицы, объединённая группировка, в составе десяти княжеских дружин, под командованием Великого князя Киевского, в начале марта, выдвинулась в земли Половцев. Всё ещё лёгкие на подъём, бывшие кочевники не смогли организовать отпор русскому войску и сочли за благо отойти вглубь степи. Выбрав между войной и бесчестием – бесчестие, руководители половецких родовых общин (ханы), получили и то, и другое. Ценой их решения стали потери в живой силе и утрата имущества, доставшегося русскому войску в качестве военной добычи.
«<Русские> Князья, оставив назади обоз, гнались за ними <половцами>, разбили их, взяли многие вежи на берегах Орели, освободили Российских невольников и возвратились с добычею, с табунами и пленниками, потеряв не более трех человек. Сию добычу, следуя древнему обыкновению, разделили между собою Князья, Бояре и воины. Народ веселился и торжествовал победу в день Пасхи <31.03.1168 г.>».
Карамзин Н.М. «История государства Российского».
Как это часто бывает, на почве раздела богатой добычи, между высокопоставленными родственниками возникли размолвки. Вчерашние соратники стали упрекать руководителя операции в том, что
«он, будучи с ними на берегах Орели, тайно посылал ночью дружину свою вслед за бегущими врагами, чтобы не делиться ни с кем добычею».
И ладно бы, только в этом. Нашлись обиженные Великим князем бояре, лишённые должностей за злоупотребления, которые стали распространять слухи, что Мстислав намерен заключить в темницу братьев Давыда и Рюрика. Княжеские доброжелатели их, конечно – разубедили, но “осадочек остался”. В довершение всего, дядя Владимир Андреевич, разругавшись с племянником на почве имущественных претензий, «сделался ему врагом и с негодованием уехал в Дорогобуж».
Но не охлаждение отношений с союзниками и ближайшими родственниками стало причиной скорого падения Мстислава Изяславича. После необъяснимо длительного промедления, на должность князя Новгородского им был назначен сын Роман. Обладая ограниченным набором полномочий, новый руководитель Новгородских земель, мог пойти на поводу у той части промышленной и финансовой элиты города – республики, которая ратовала за расширение сферы влияния Новгорода за счёт Суздаля. Хотя, вполне может быть, что подобные инициативы исходили и непосредственно от самого́ князя. Как бы там ни было,
«Сей юный Князь взялся быть их <новгородцев> мстителем; разорил часть Полоцкой области, сжег Смоленский городок Торопец, пленил многих людей».
Провокация – удалась. Андрей Георгиевич – Великий князь Суздальский, всегда рассматривавший Новгородские земли, как сферу собственного влияния, решился на ответный ход. Обладая немалым жизненным и политическим опытом, свой удар он решил направить не в сторону Новгорода, а в сторону Киева. В сжатые сроки была сформирована коалиция из одиннадцати (!) князей, в числе которых были: Ростиславичи, Владимир Андреевич (князь Дорогобужский), Олег Святославич (князь Северский), Глеб Георгиевич (князь Переяславский), Всеслав Василькович (князь Полоцкий) и совсем юный (15 лет) брат Андрея – Всеволод Георгиевич, вернувшийся из Константинопольской “ссылки”. Возглавил объединённую группировку сын Боголюбского – Мстислав Андреевич, начальником штаба и заместителем которого был назначен опытный воевода Борис Жидиславич.
Выйдя к концу февраля 6677 (1169)-го года в точку сбора у Вышгорода, войско с нескольких направлений атаковало Киев. Два дня, продолжалась оборона. На третий (08.03.1169 г.) Киев был взят приступом, чего не случалось никогда ранее. Оставив на милость победителей жену, сына и ближних бояр, Мстислав с братом Ярославом бежали в Волынскую землю. Ещё три дня победители посвятили разграблению города. Грабили не только княжеское и личное имущество горожан, но и церкви, монастыри, храмы. По логике победителей бывшей столице больше ни к чему были богатые храмы и богатые домовладения. Всё это теперь должно было составить славу города Владимира (Суздальского), где отныне располагалась новая столица Руси.
«Андрей отдал Киев брату своему Глебу; но сей город навсегда утратил право называться столицею отечества. Глеб и преемники его уже зависели от Андрея, который с того времени сделался истинным Великим Князем России, и таким образом город Владимир, новый и еще бедный в сравнении с древнею столицею, заступил ее место, обязанный своею знаменитостию нелюбви Андреевой к южной России».
Карамзин Н.М. «История государства Российского».
В это же время, в далёкой Монгольской степи, подрастал юный Тэмуджин, сын Есугей-багатура и Оэлун, который рано узнал такие стороны жизни, как сиротство, нищета, жестокость врагов и предательство друзей…
Следующая публикация цикла: