Эта пожилая дама славилась остротой своего глаза и языка. В её присутствии никто не отваживался заплакать, во всяком случае “без её недвусмысленно выраженного поощрения”. Она редко кого дарила своей благосклонностью и умела показать “пренебрежительным взмахом сухонькой ручки”, что она-де “знает цену почти каждому из жителей графства”.
Узнали? Миссис Фонтейн, также известная в романе как “бабуля Фонтейн”, “бабушка Фонтейн” и “Старая Хозяйка” усадьбы и плантации Мимоза (в скобках замечу, что той, кого продолжали именовать Молодой Хозяйкой, её снохе Джейн, на тот момент уже перевалило за 50!)
Бабуля Фонтейн — один из самых колоритных второстепенных персонажей в “Унесённых ветром”. При том, что крупным планом она предстаёт в романе всего дважды, впечатление после себя оставляет поистине грандиозное. Как персонаж, сюжет романа она не двигает, зато прекрасно дополняет образ главной героини Скарлетт, высвечивает новые грани в её характере. И, конечно же, являет собой памятник целой эпохе. Как и многие герои, бабуля получилась у Митчелл живой, убедительной и интересной даже в своих заблуждениях и противоречиях.
Миссис Фонтейн была женой старого доктора Фонтейна, матерью единственного сына (молодого доктора) и бабушкой троих внуков: Джо, Алекса и Тони. Бабушка Фонтейн успела стать прабабушкой, однако пережила своего единственного сына (доктор Фонтейн умер от дизентерии при осаде Виксбурга в Миссисипи) и старшего внука (Джо погиб в битве при Геттисберге). Тем не менее эти утраты военных лет вряд ли стали самым страшным испытанием в её жизни, потому как на заре её юности в её жизни произошло такое…
Своей историей она и поделится со Скарлетт, когда та, разжившись лошадью убитого солдата янки, отправится “наносить визиты” разорённым соседям, выясняя, чью усадьбу не сожгли вражеские солдаты и где можно занять немного продуктов. Три женщины, проживавшие в Мимозе, встретили Скарлетт со всем возможным радушием, но от зорких глаз бабули не укрылось, что их гостью терзает глубокое горе, о котором она не в силах говорить без слёз. А плакать в присутствии этих женщин Скарлетт не хотела.
Утащив Скарлетт на воздух, старая дама выведала всё, что лежало неподъёмным грузом у неё на сердце: бегство из осаждённой Атланты на старой повозке с больной Мелани и её новорождённым сыном, предательство (как она это видела) Ретта и смерть матери, о которой она узнала сразу по приезде. Пожилая женщина, которую Скарлетт на тот момент побаивалась, выслушала её с неожиданной теплотой и поведала свою историю.
Когда она была 18-летней девушкой, произошло восстание индейцев, в результате чего была убита её семья. Сама она успела спрятаться в кустах и видела, как в нескольких метрах от неё убивают и скальпируют её мать… С тех пор эта женщина не знает, что такое страх и считает это своей самой большой бедой:
Но откровения бабули Фонтейн не производят на Скарлетт, не склонную к эмпатии, никакого впечатления. Героиня ждала практических советов, помощи, а вместо этого услышала историю из чужого прошлого, о котором ей с её проблемами в её настоящем нет никакого дела. Она почувствовала раздражение и пожалела о том, что разоткровенничалась.
И всё-таки один совет бабушки Фонтейн Скарлетт из той встречи вынесла. Когда зашла речь о хлопке (в Таре его сожгли янки), героиня посетовала, что уцелевший на отдалённых участках плантации хлопок некому собрать. Чем изумила и чуть ли не оскорбила собеседницу: а ваши-то ручки, мисс, на что? Ведь сама миссис Фонтейн прошла строгую жизненную школу: её отец разорился, и, будучи молоденькой девушкой, ей самой пришлось работать в поле, пока он снова не нажил состояние.
Напутствие, которым бабуля Фонтейн наградила в тот раз Скарлетт звучит почти пророчески: “И не воображай, что когда-нибудь сможешь сбросить свою ношу с плеч. Потому что ты не сможешь. Я знаю”.
Вторая встреча этих двух женщин состоялась через несколько лет, уже после войны, во время Реконструкции Юга. Для Скарлетт это вновь был кризисный этап жизни, потому что она только что потеряла отца и приехала в Тару на похороны.
На похоронах вместе с другими соседями присутствовала и бабушка Фонтейн. Физически она очень сдала (“высохшая, сморщенная, жёлтая, похожая на старую рябую птицу, стояла, опираясь на палку”), но твёрдость духа осталась при ней. Бабуля снова находит способ остаться со Скарлетт наедине и занимает её разговором. Правда, отношение самой героини к этой пожилой даме несколько изменилось:
“Бог ты мой, ведь было время, когда она до смерти боялась бабули Фонтейн! Но с тех пор она повзрослела, и теперь, если бы бабуля вздумала совать нос в дела Тары, она просто послала бы её к чёрту”.
Но бабуля-таки сунула нос в дела Тары, однако сделала это весьма изящным способом. Она принялась выведывать отношение Скарлетт к предстоящему браку Уилла, фактического управляющего поместьем, и её сестры Сьюлин. В рассуждениях бабушки Фонтейн бросаются в глаза противоречия, свойственные людям высокого социального статуса той эпохи.
Уилл — хороший и честный малый, все соседи любят и уважают его. А Сьюлин теперь пария, всеми презираемая, ведь именно она явилась причиной смерти Джералда О’Хара, своего отца. Уилл мог бы и кого получше найти в округе, повезло Сьюлин, избежала участи старой девы. Но одобрять этот брак?! Невозможно! Ведь сестра Скарлетт принадлежит к древнему аристократическому роду, а Уилл — голодранец. Для Сьюлин союз с человеком столь низкого происхождения — явный мезальянс. Понимайте как хотите!
Обсуждения текущих дел потащили за собой более абстрактные предметы, вроде отношения к жизни, девизов, принципов. У семейства Фонтейн, по мнению бабушки, девиз следующий: “Не вопи – жди с улыбкой своего часа”. “С этим девизом мы пережили немало – ждали с улыбкой своего часа и стали теперь большими специалистами по части выживания. Жизнь вынудила”. В Скарлетт пожилая дама видит родственную душу, с таким же отношением к жизни. Именно этим она объясняет свою неожиданную симпатию к молодой женщине, желание поддержать и наставить:
Стойкость, твёрдость, несокрушимое стремление к цели — всё это прекрасно. Но есть ещё одна черта, которая делает этих женщин похожими, — умение приспосабливаться, извлекать выгоду и использовать нужных людей. Просто поразительно, как могут в устах этой пожилой дамы сочетаться глубокая мудрость и весьма сомнительные нравственные понятия:
“Дать под зад” тем, кто ниже по положению и на чьих спинах ты выехал… Мы не знаем и автор не показывает, как миссис Фонтейн на практике реализовывала этот принцип. Рискну предположить, что многие её проблемы были всё же из-за этого, а не потому, что бабуля ничего не боялась.
Для меня самое непостижимое в этой беседе — то, что речи бабушки нимало не впечатлили Скарлетт и она не разглядела в них свои же собственные принципы. Как и во время визита в Мимозу, героиня начала чувствовать раздражение, которое, впрочем, прошло, едва она решила, что бабуля болтает абы что, лишь бы занять её и не давать думать об умершем отце. Мне же представляется, что не всё здесь так просто и миссис Фонтейн, конечно, говорила весьма искренне. Просто автор наделила Скарлетт какой-то потрясающей способностью не только “выбирать не тех людей и не те вещи”, но и не понимать самого важного.
Многие слова в устах бабушки Фонтейн выглядят пророческими. Чего стоит следующее напутствие:
Вот последнего Скарлетт как раз и не сделала. Не прекратила вовремя общение с новыми друзьями и приятелями из “рвани”, янки и “саквояжников”, чем и заработала осуждение людей своего круга и старых знакомых. Мне кажется, в глубине души она и не собиралась никого пинать ни “в морду”, ни “под зад”, так как эти люди, вопреки собственным словам и наносным убеждениям, ей нравились гораздо больше джентльменов и матрон из старой гвардии.
В этой связи забавна последняя полемика между Скарлетт и миссис Фонтейн Старшей. Последняя отрицает какие-либо “выживательные способности” у Эшли Уилкса и говорит о том, что если кто и вывозит всю семью Уилксов, так это Мелани. Скарлетт, оскорблённая, как всегда, любыми резкими словами в адрес дорогого её сердцу мужчины, бросается на его защиту. И получает лаконичное определение “дура” в свой адрес. То же самое чуть позже она услышит от Ретта и тоже по поводу Эшли…
В контексте отношений с Эшли и Реттом пророчески воспринимаются и слова бабули Фонтейн о самой Скарлетт, этакое меткое и весьма удачное, на мой взгляд, определение:
“О, конечно, ты достаточно умна, когда речь идёт о долларах и центах. Умна по-мужски. Но как женщина ты совсем не умна. Когда речь идет о людях, ты нисколечко не умна”.
Такая вот интересная личность эта бабуля Фонтейн. А кто из второстепенных персонажей в “Унесённых ветром” запомнился вам больше всего? И почему?