- Не реви, - посоветовала старушка. - Ты что думала, что тебя здесь ждут с распростертыми объятиями? Ты же мать бросила на произвол судьбы, перестала ей звонить. Так чего же ты от нее хочешь? Не дочь ты ей больше, пойми, Лиза!
***
- Ну они еще пожалеют, что связались со мной, - вполголоса приговаривала Елизавета Ивановна.
Поезд вез ее далеко от дома. Дома, которого она лишилась.
...В Сибири, куда она вернулась, из столицы, было ощутимо холодней. Но ей только с аэропорта выйти да нырнуть в такси, которое привезло ее на железнодорожный вокзал.
Все-таки, как далеко судьба ее закинула.
Лиза взглянула на свои золотые часики (единственное что у нее осталось, успела надежно спрятать от алчного бывшего мужа), как поздно.
Сколько лет она не была в отчем доме и не видела мать? Почти двадцать лет! Лиза ахнула, постаравшись отвлечься.
Годы пролетели незаметно, вроде вот только бегала молодая, а уже два десятка лет прошло.
Ей стало неприятно думать о том, что она вспомнила о существовании родительницы только сейчас, когда все потеряла: богатого мужа, свои шикарные наряды, автомобиль, дом, бизнес.
Да, она жила шикарно, не отказывала себе ни в чем, она удачно вышла замуж, не работала, сидела дома, занимаясь собой.
Но ее время вышло, как в сказке про Золушку, и карета превратилась в тыкву, когда муж выкинул ее из дома, отобрал все, что она имела и подал на развод.
Лиза попробовала зацепиться за город, к которому успела привыкнуть. Промаялась почти год, мотаясь по съемным квартирам, однако равнодушный холодный мегаполис безжалостно истощил ее, перемолов и выплюнув на вокзал, с деньгами, которых едва хватило на билет до дома. Родного дома, Лизы, который расположен в...
Словом, очень далеко, в глухом месте, и вообще у черта на куличках.
***
Лиза вышла из душного автобуса, чувствуя себя дурно.
- Так долго ехали, и так трясло, - простонала она.
Естественно, ее никто не встречал.
Да и кому бы? Она понятия не имеет, жива ли мать, у нее нет номера ее телефона даже...
Лиза узнала родные места.
Вот улица, самая главная в их деревне. Вон старая школа. О, отремонтировали оказывается. А там жила баба Нина, которая к ним ходила смотреть телевизор. И можно сказать, почти вырастила Лизу.
Вряд ли баба Нина жива. Ей еще тогда было под восемьдесят, а уже лет двадцать минуло...
Лиза оживилась, в родных краях и закинув сумку на плечо, двинулась по улице к своему дому, в котором родилась и росла.
По пути она корила себя мысленно:
"Как я могла забыть все и не приезжать?! Это же деревня моя! Тут все родное! А вот и дом мой. Родимый. Как говорится, в своем доме и стены помогают! Эх, и мне помогите."
Она открыла калитку, сделанную еще отцом.
До чего же знакомые ворота, заулыбалась Лиза.
Папаша был такой предприимчивый: он просто привязал к проему в заборе, простую спинку от железной кровати.
И получилась калитка.
Вон сколько лет простояла, еще Лиза маленькой на ней, помнится, каталась, повиснув и раскачивая дверцу вперед-назад.
Дом нисколько не изменился. Такой же старый, косой-кривой, и кажется будто труба на его крыше, сложенная из красного кирпича, вот-вот обвалится.
Лиза взошла на рассохшееся крыльцо, аккуратно ступая ногами в обуви от итальянской фирмы. В дверь стучать она не стала, пусть будет сюрприз.
- Мама! - крикнула она вглубь дома, когда открыла дверь.
Лиза замерла, ожидая, что мать выбежит на ее голос.
Материнское сердце ж распознать должно, дочу.
- Кто там? - услышала она ворчание. - Надя иди посмотри.
"Надя? Какая еще Надя? Не знаю такую." - пролетело у Лизы в мыслях.
- Здравствуйте.
На Лизу смотрела незнакомая девушка.
- Добрый вечер... А я - Лиза, - растерялась Лиза. - Я к маме приехала, Алевтине Владимировне, где она?
- Ма-ам, - не отводя взгляда, протянула "Надя".
- Иду иду, да кто там?
Лиза смахнула выкатившуюся слезу.
До чего же мать постарела! Будто ростом меньше, голова вместе с плечами завалились вперед, и волосы белехонькие.
Мать посмотрела на Лизу, совершенно не узнав и рявкнула:
- Вы кто? И чего хотите, показания счетчиков я подаю всегда!
Лиза растерялась немного.
- Так ведь это ж я, Лиза, мама! Не узнала чтоль? Я!
- Лиза?! Нет, я не верю вам женщина. Моя Лиза - молодая и стройная. А вас я не знаю.
Мать решительно помотала головой и запахнувшись в шаль, которая висела на ее плечах, ушла в залу.
- Мама! - испугалась Лиза, и побежала в залу следом за матерью.
- Женщина, вы куда в обуви? - возмутилась Надя.
- Помолчи ты, ты вообще кто? - рассердилась Лиза.
- Я тоже дочь! Алевтины Владимировны, - заявила Надя.
- Врешь! Я одна у мамы!
- А потом я родилась!
Лиза вытерла со лба пот платочком и гавкнула:
- Покажи паспорт!
Ишь, указывать она взялась ей, взрослой женщине, малолетняя мошенница. Да она, Лиза, таких насквозь видит.
- Вот еще, чего не хватало! - заявила девица. И добавила:
- Выйдите из дома, будьте добры, а то ведь я позвоню куда надо, вас привлекут хулиганку.
Лиза поняла, что дело приняло опасный оборот. Она вбежала в залу, к сидевшей на тахте старушке и закричала, вытаращив глаза:
- Мама, это ж я, Лиза твоя, ты что, забыла? Или у тебя память отшибло?
- Женщина-а-а-а! - противным писклявым голосом пропищала Надя, схватив ее за шиворот двумя руками.
Елизавета дернулась всем телом, отбрасывая от себя девчонку, и презрительно плюнула в нее словами:
- А ну ручонки убрала! Сама выйду. А потом вернусь, чтобы разобраться с вами!
...Ей было некуда идти, конечно же. Мать - единственное что у нее осталось, да и денег нет ни на что.
Лиза пошарила глазами по двору и подошла к сараю. Открыла его, увидела свиней. Хлев.
Одна из хрюшек подняла свою ушастую морду и посмотрела вверх прямо Лизе в глаза, и хрюкнула при этом.
- Ага, вас только не хватало! - пробормотала женщина.
Униженная, опустошенная, побитая ужасной новостью, что ей некуда больше идти и она - бомж, Елизавета прошла под навес, под которым хранились дрова. И села там, повернув пенек, который нашла.
"Я бомж, а мать моя - кукушкой тронулась", - поняла и приняла факт она.
- Надюша-а-а! - прозвучал зычный женский голос и Лиза открыла глаза: у калитки стояла и улыбалась, с банкой молока в руках, бабулька какая-то.
Лиза подскочила и подошла к ней, хлопнула в ладоши и потрясенно заявила:
- Тетя Клава?! Вы ли это? Сколько лет, сколько зи-им!
И пока бабуля разглядывала ее, сдвинув брови на переносице, Елизавета протянула руки и забрав банку, жадно припала к ней и выдула сразу половину, на глазах у изумленной женщины.
- Да кто вы? - удивилась Клава.
- Да что с вами со всеми?! Лиза я! Елизавета, жила тут, двадцать лет назад! Неужели я настолько изменилась?
- Ох, батюшки ты Господи, как же это?
Бабуля хлопнула себя по бедрам:
- Так ты ж вроде бы померла?
- Кто, я?!
- Да не ты, а Лизонька наша! А вот кто вы, женщина, я не знаю. Да и не похожи вы на Лизу.
Баба Клава суеверно сплюнула и перекрестилась, неистово пробормотав скороговоркой про себя молитву.
- Побойся Бога женщина, - попросила старушка. - Не поминай девочку, пусть спит спокойно.
***
Лиза впала в ступор и тихонько села на крылечке. Вот как. Оказывается, мать ее схронила давно!
Старушка вышла из дома и оглядываясь на Лизу, покачала головой и выбежала за ворота.
Спустя полчаса она вернулась. И посмотрев на все еще мучившуюся у дровенника женщину (у той уже спина болела от неудобного сидения на пеньке, и она ерзала в беспокойстве, не находя себе места), позвала негромко:
- Женщина? А вы подоить козу сможете?
- Отчего же нет? Могу, - заявила Лиза.
- Тогда может быть, вы мне поможете? А то я сама доить не могу, а у меня Груня мучается. Груня - коза моя. У нее вымечко полное, нужно расцедить все. А у вас вон какие ручищи, уверенна вы справитесь. Не бесплатно конечно же.
Лиза недовольно отвернула свое лицо. Лишний вес был ее проблемой номер один. Муж поэтому ее и бросил, променял на худую.
Теперь и бабка вот, давит на больную мозоль.
...Она подоила козу, сама удивившись тому, что ее руки помнят, как доить. Ничего себе открытие!
Сколько лет прошло, а она вжух-вжух, расцедила все козе. И молока нацедила вон.
Бабка забрала у нее ведерко с молоком и глянула исподлобья:
- Ну вот ты вылакала пол-банки, молодец, отработала. Молоко денег стоит вообще-то. Можешь идти, свободна.
Ах ты ж.
Лиза усмехнулась, подбоченилась и выдала:
- Теть Клава. А вы постарели но не изменились с принципами. Сроду у вас молока не допроситься было! А козочка у вас была черная, с белой грудкой. Такая егоза была, Беллой звали, куда делась?
Старушка посмотрела на Лизу пристально и сурово поджала губы:
- Откудова тебе это ведомо. Признавайся! Рассказал кто?
- Да нет же.
Лиза улыбнулась и тихонько запела:
Наша тетя, тетя Клава, уж заботливой была.
Угощать она любила и блины всегда пекла.
Утром раненько проснулась, одну стопку напекла,
Отошла и посмотрела, и еще одну спекла!
Лиза, довольная собой, гордо посмотрела на старушку, ожидая что та ахнет и узнает ее, соседку Лизу.
- И что?
Бабуля искренне не понимала, чего Лизе нужно.
- Ты пьяная чтоль?
Елизавета топнула ногой от бессилья и расплакалась, достав платочек. Принялась вытирать с покрасневшего лица слезы.
- Как же так? Я ж двое суток сюда ехала! Думала, мать обрадую, а меня тут не воспринимают! Вот, вот мой паспорт!
Женщина достала свой паспорт и показала бабушке. Затем поняла, что от той Лизы, у нее только имя и отчество остались, Елизавета Ивановна. Но ведь таких много на свете!
Фото в ее паспорте было новое, недавно сделанное. То есть мало общего имело с той молодой Лизой, какой была прежде.
Фамилия, Скоробогатова - мужнина.
- Не реви, - пробормотала бабушка. - А думала что, Лиза, что тебя мать ждет тут, с распростертыми объятиями? Ты же сама ее бросила на произвол судьбы и перестала звонить. Так чего же ты от нее хочешь? Не дочь ты ей, пойми, Лиза!
Тем не менее, соседка Клава признала ее, и не бросила под открытым небом.
Привела ее к летней кухне, это небольшая избушка во дворе, с печью, где можно готовить летом, дабы не коптить лишний раз дома стены, выхлопами из печи.
- Живи пока здесь. Но не просто так, будешь доить козу и помогать в огороде мне.
Лиза осмотрела махонькое темное помещение, в котором стоял стол, старый кухонный гарнитур, и диван, в углу.
А еще, много банок с консервами и продукты в шкафу. И обрадованно согласилась.
Так она осталась жить в деревне, по-соседству от материнского дома. Да, на птичьих правах, и с тоской в сердце.
Но впереди было много планов, во-первых вернуть мать, вернуть себе свое доброе имя, и узнать, что это за Надька, прижилась в материнском доме.
***
Вечером она вышла на освещенную фонарями улицу, осмотрелась вокруг.
Теперь, когда она немного привела в порядок свои нервы, наелась от души и обрела крышу над головой, проснулось любопытство: чем деревня живет. И кто в ней есть.
Она медленно прошлась к старой школе, в которой училась когда-то. Прошлась в сторону магазинчика, затем направилась к клубу.
Навстречу ей попадались прохожие, в-основном молодняк, глядя на который, она понятия не имела, чьи это отпрыски.
Мимо проехали какие-то мужики в мотоцикле с люлькой. Их было двое, Лиза посмотрела на них: потрепанные, немолодые, примерно ее возраста. Но сложно было распознать, кто это.
Этот мотоцикл проехал мимо нее, потом он же снова проехал мимо, только уже в другую сторону. И так и ездил взад-вперед, пока один из мужчин не спросил громко:
- Козлова?
Она узнала этот голос и остановилась.
- Михов?
- Тут, - прозвучал голос, уже повеселее.
Мотоцикл заглох неподалеку и с него спрыгнул Михов. И прихрамывая, направился к ней.