Этот текст был написан в 2017 году. Просто решила сейчас сама себе напомнить об этом всём.
Когда я только поступила в магистратуру, язык экзистенциального анализа меня раздражал. Поначалу казалось даже, что это нагромождение слов, за которыми ничего нет.
А потом началась практика, в которой нужна и очень важна поддержка более опытного коллеги или группы — «самопознание». Это название тоже не нравилось: я думала, что это звучит и банально, и с претензией. Но термин есть термин, ладно, примем.
«Самопознание» длилось и длилось, в какой-то момент стало действительно регулярной и длительной личной (точнее, парной) практикой — причём, практикой с накапливающимся эффектом.
Тут-то и обнаружилось, что за каждым вроде бы лишним понятием стоит кусок жизни. Каждый термин экзистенциального анализа действительно указывает на что-то, что другим словом не назовёшь. Если у человека цветовая слепота — то большинство названий цветов кажутся лишними. А если вдруг начинаешь различать цвета в той части спектра, которая раньше была невидимой — то мучаешься, не зная, как выразить этот опыт: как описать «светло-инфракрасный»?
В книжках про суфиев и даосов постоянно встречается этот мотив: мол, ну мы тут кое-что поняли, а как описать — всё равно не знаем, поэтому ничего не можем вам сказать, дорогие ребята.
В каком-то смысле экзистенциальные аналитики — почти как те онемевшие даосы, только вместо «Я не в силах это описать» говорят: «Феноменология».
* * *
Однажды я шла по улице и вдруг поняла, что теперь знаю, что такое «быть затронутым». Оказалось, что это не про эмоции, не про инсайты и не про понимание, не про близость и не про выбор, и даже не про осознанность.
Если что-то «затрагивает» — то оно просто проникает глубже обычного. Обычно со всеми входящими сообщениями от мира разбирается «Я» , но если что-то всерьёз затрагивает — то с этим встречается уже не «Я», а нечто другое. Более глубокое. И здесь «Я» — это тоже не философское обобщение, а термин, указывающий на очень конкретную и узнаваемую сущность.
Разницу между «Я переживаю сочувствие», «Я рада», «Я в гневе» и «Затронуло» теперь распознаю в своём опыте (а раньше, видимо, не распознавала).
Теперь знаю: можно очень сильно плакать, но не быть затронутым. Можно и заболеть от столкновения с какой-то ситуацией, но не быть ею затронутой. Я думаю даже, что можно умереть от горя, но не быть затронутым (хотя вот это проверять совсем не хочется).
Ещё я знаю, что можно искренне умиляться чему-то и не быть затронутой, потому что не всё «трогательное» — затрагивает. Если кому-то добровольно и осознанно помогаешь — не всегда бываешь затронутой. Ну а уж про то, что человек, честно переживающий оргазм, не всегда бывает этим затронут, и без меня многие знают.
* * *
«Быть затронутым», как мне сейчас кажется — это вообще не про искренность и фальшь, не про подлинность чувств. Просто если на ситуацию отвечает «Я» — то ситуация не затронула. А если затронуло, то весь процесс становится слишком глубоким для понимания.
Навстречу выходит что-то другое: неописуемое, огромное, как облако или воздух. И не помещающееся в слова. И невыносимо ясное. Вообще практически невыносимое.
Из-за этой невыносимости, наверное, моментов затронутости в жизни бывает не так много.
Например, когда я некоторых людей нежно люблю или любила — они меня, в общем, далеко не всегда затрагивали. Это были и есть живые чувства, я их вовсе не обесцениваю, это важно. Просто не всегда это откровение (и слава Богу, в общем-то).
А вот когда дважды в жизни я внезапно и сильно влюблялась с первого взгляда (и это не приводило к развитию любовных отношений) — так это была затронутость в чистом виде. В этот момент мир показывал какую-то невероятную сторону, которой обычно не разглядишь.
Что ещё меня затрагивает? Каким ситуациям я выхожу навстречу по-настоящему? Например, если я вижу в метро музыкантов, которые очень хорошо играют, но вокруг движется равнодушная толпа и никто их не слушает — это трогает почти всегда. Хотя я иду мимо в той самой толпе, да.
Или вот однажды я видела полуживого раненого жука, которого заживо ели муравьи — это так затронуло, что на неделю все мои личные дела отошли на второй план. Хотя это была та самая неделя, когда я впервые оказалась в Иерусалиме, и впечатлений было хоть отбавляй.
Чаще всего меня затрагивают страдание, сила и красота. И ещё — хорошо исполненная музыка. Бах требует такой огромной внутренней работы, что я редко бываю на концертах. Потому что «быть затронутым» — это не столько наслаждаться, сколько трудиться в поте лица.
Или вот ещё: в Пушкинском музее висят «Красные виноградники в Арле» Ван Гога. Я уж не знаю, что он подмешивал в краски, когда писал именно эту картину — но это невыносимое, пронзительное прикосновение.
А ещё часто затрагивает близость: совпадение с каким-то другим человеком, необъяснимое переживание родства. Может быть, ради этого я и опубликую сейчас этот написанный ночью текст, хоть мне и неловко от своего многословия. Просто я надеюсь на то, что однажды этот текст кого-то встретит и затронет.