Утренняя физзарядка – атрибут неотъемлемый в училищном распорядке дня. Толя Кричевцов, наш старшина курса, в 7 утра резкой фистулой командовал: «Строиться всем возле общежития!».
Через несколько минут хилую группу курсантов уводил на стадион. Почему хилую? Да потому, что треть из нас под разными предлогами старалась увильнуть от этого, в общем–то полезного мероприятия. Под видом уборщиков, дневальных, больных. Обычно это случалось зимой, когда на львовских улицах по утрам темно, холодно и сыро. Выдвинувшись к спортивным снарядам, частенько на беговой дорожке встречали Петю Яковлева. К нашему здесь появлению, он успевал уже проделать, несколько кругов и был, что называется, в испарине. Именно этот факт начальник факультета нередко подчеркивал перед нами.
– Одному курсанту Яковлеву не надо напоминать о необходимости каждое утро выходить на зарядку, – говорил он назидательно. – Человек четко понимает: занятие спортом – залог долголетия и бодрости на целый день. Потом добавлял:
– Вы только плететесь на стадион, а он уже давно там. Брали бы с него пример. Факт отрадный!
Лестные отзывы о себе Петя Яковлев принимал со смирением, опустив глаза. А мы хихикали: потому что хорошо знали историю этих утренних пробежек. Несколько месяцев назад у Яковлева случился роман с одной из львовянок, девушкой породистой, статной и властной. Многие из нас были знакомы с ней. Не раз видели в компании товарища. Чувствовалось, Петя ее боготворил. Вскоре мы заметили, что после отбоя товарищ нередко стал исчезать до утра. Свои действия не афишировал, хотя о них знали все. Естественно, кроме начфака. Но как перед подъемом личного состава появиться в общежитии незамеченным от сторонних глаз младшекурсников, которые жили вместе с нами? Здесь требовался нестандартный подход.
Яковлев нашел его. Зная о том, что в 7.00 наш курс выходит в район стадиона на зарядку, появлялся там, на десять–пятнадцать минут раньше. Прятал цивильное платье в близлежащих кустах и, оставшись в спортивном костюме, начинал утреннюю разминку. В общежитие возвращался вместе со всеми. Немножко усталый, но счастливый. Не каждому удается совместить приятное с полезным.
Вскоре он женился, и необходимость в физкультуре у него отпала. «Женатикам» в училище разрешалось жить дома.
Благие намерения
Вопрос, где провести субботу и воскресение в эти майские праздники был решен однозначно. Только в Карпатах. Сказано – сделано. Тут же был составлен список. Петька Венгрис, признанный на курсе кулинар и организатор многих наших тусовок, через пятнадцать минут огласил калькуляцию застолий, цену билетов на поезд, место сбора
и форму одежды.
Отдых на природе без женщин – деньги не только на ветер, но и пустое времяпрепровождение. Это мы усвоили прочно. И давно. Поэтому первым делом обзвонили знакомых девчонок. Многие тут же согласились провести с нами праздничные дни на природе. А подруга Кости Песоцкого попросила разрешение захватить с собой соседку. Мы были не против. Кашу маслом не испортишь. К обеду следующего дня наша компания была уже у предгорий Карпат. После полуторачасового перехода, остановились у небольшого ручья. С одной стороны подступал молодой ельник, с другой – отвесная скала с небольшим гротом. Именно это естественное сооружение, случись что, могло укрыть нас от дождя и сильного ветра. Разбили палатку. Сложили в нее наши походные пожитки. Через полчаса на поляне уже горел костер, из «Спидолы» лилась легкая музыка, на импровизированном столе появилась нехитрая снедь.
– Время ленча, – объявил Петька Венгрис. - Приглашаю всех!
Уговаривать никого не пришлось. Проголодались. Поэтому дружно навалились на еду.
– В 20.00 вас опять ждет скатерть- самобранка. Но уже с небольшим количеством «Биле Мицне.». Это для творчества души. – Наш кулинар многозначительно поднял указательный палец вверх.
– Ура!
– Для творчества души я согласен на двойную порцию,– сказал Костя Песоцкий, - строчки рифмуются лучше.
– Тебе бы только строчки рифмовать, – съязвил Николай Синицын. Лучше подруг своих займи. С двоими справиться непросто.
– Матвей поможет, без пары сегодня…
– Посмотрим.– Сидящая напротив блондинка мне заулыбалась.
После обеда ребята разошлись по своим делам, девчонки стали помогать Петьке Венгрису, готовить ужин. Не переставая, играла музыка, дымил костерок, воздух был напоен ароматами весенних цветов и травы. У всех было приподнятое настроение. К вечеру возвышенность мыслей и чувств в голос заговорила в каждом из нас. Мы с удовольствием пили вино, произносили, как нам казалось, замечательные тосты, читали стихи, спорили. Романтическая аура окружала поляну. Я, что называется, был, на коне в глазах дам, прочитав тургеневское «Как хороши, как свежи были розы». Барышни, хотя и не высказывали, открыто особого восхищения, не кричали «Браво!», однако многие потом просили переписать слова классика в блокнот.
В конце концов, устав от бесконечных разговоров и выпитого вина мы в полночь разбрелись по поляне, кто куда хотел. Я отошел от костра с девушкой, которая попросилась к нам в компанию вместе с подругой Кости Песоцкого. Она казалась мне умной, чуткой. У нее были большие темные глаза, которые смотрели ласково, в разговоре звучала простая, понятная речь. Я изо всех сил старался понравиться, мой рот не закрывался от рифмованных строчек.
Глубоко вдыхая ночной воздух, девушка говорила:
– Как хорошо вокруг, голова кружится,– и тут же поправлялась:
– Не подумайте, что из–за выпитого вина. Природа! Давно не была на природе.
Потом она предложила посидеть возле развесистого куста. Стрекотали кузнечики, невдалеке слышались гитарные переборы. Я продолжал горячо рассказывать о модных в то время поэтах – Веронике Тушновой, Эдуардае Асадове. Стелла, так звали девушку, участливо смотрела на меня. Затем приглушенно вскрикнув, она неожиданно опрокинулась навзничь. Это был первый обморок женщины в моем присутствии. На секунду растерялся.
– Что делать? Что делать? – пульсировало в мозгу,- может, позвать на помощь ребят?
Но тут вспомнил, что делают в таких случаях благовоспитанные герои из прочитанных мной романов. Быстро приподняв голову девушки, расстегнул кофточку. Когда увидел обнаженные ее груди, (она была без лифчика) до огненного удар в голову, захотелось поцеловать их. Но, сломив это желание, стремглав бросился к ручью. Ибо герои всегда, в подобных случаях, убегали за водой.
Когда я вернулся, Стелла, как ни в чем, ни бывало, стояла у куста, исправляя все разрушения туалета, совершенные мною. Родниковая вода была ей не нужна.
– Вот водичка…
Девушка с ухмылкой посмотрела на меня и размеренными шажками пошла к костру, Там несколько моих боевых друзей под гитару исполняли песни.
– Я сделал что-то не так? – спросил я, догнав ее.
Она кратко ответила:
– Нет! – Потом добавила: – Вы не ловкий какой-то… Но все равно вам спасибо за вечер.
Мне показалось, что благодарит она не совсем искренне.
Прошли весна, лето. Стеллу я нередко встречал на различных училищных тусовках, но разговора как-то не получалось. И вот однажды при встрече после дежурных «Как живешь? Что нового в жизни?» она неожиданно сказала:
– Вот если бы тогда, в Карпатах, помнишь, ты был смелее, ну, поцеловал бы меня, настоящая любовь могла быть у нас. Ведь я понравилась тебе. А ты, чудак, помчался за водой.
Эксклюзив
Толик Гара был среди нас единственным суворовцем, которому армейские шутки были в диковинку. Многое он принимал на веру, старался прислушиваться советам старших.
Я как-то обратил внимание на то, что кончик носа у него нередко принимал красный оттенок.
Наверное, в силу физиологических особенностей. В разговоре с Анатолием я подчеркнул этот факт. Потом еще несколько раз напомнил ему об этом.
Через неделю на нос товарища стали обращать другие ребята. Вскоре его эксклюзив стал предметом анекдотов и занимательных историй. Толя не обижался, знал: ребята развлекаются.
Правду говорят: если человеку постоянно напоминать о его недостатках, он рано или поздно, постарается от них избавиться. И в самом деле. Мы стали замечать, что наш суворовец в рабочие дни после занятий отпрашивается в город. Вскоре узнали: Гара посещает косметический кабинет. Зачем? Ответ был прост: чтобы устранить красноту на кончике носа. Для этого он два раза в неделю ходил к косметологу. Когда обратили внимание на то, что кончик носа у него побледнел, исчезла краснота, приколы прекратились. Мы искренне радовались за товарища. Некоторые из нас даже стали расспрашивать, какие возможности у известного косметического кабинета.
Прошел месяц. Однажды после утренней зарядки мы увидели, что нос у Толика в своей прежней красе. В чем дело? Неужели усилия врачей – косметологов были напрасными? Как могли, мы успокаивали Анатолия.
– Должна быть гарантия лечения, – без обиняков сказал Толя Ладин.– Обязаны взять тебя бесплатно на второй курс лечения.
– Конечно, должны,– поддержал его Григорий Соколовский.– Это все равно, что тебе подсунули недоброкачественный продукт.
– Давай, завтра же иди к косметологу,– пусть деньги возвращает или лечит по-новому, – напутствовал щекастый Гена Острейко.
Сказано – сделано. Для пущей важности Гриша Соколовский даже вызвался в напарники.
Но каков будет результат визита к врачу, никто сказать не мог. Поэтому мы с нетерпением стали ждать развязки этой истории. Как выкрутится из этой щекотливой истории косметолог, который гарантировал пациенту положительный результат лечения? Как поведет себя наш товарищ? Вечером все собрались в комнате Соколовского.
– Ну, что? – обратились мы к Анатолию. Гара стоял грустный, молчал.
– Нормально, – заулыбался Соколовский.
– Деньги вернули?
– Нет. Зато получили протрясающую консультацию,– сказал Гриша.
Ничего конкретного тогда мы не узнали. Однако были уверены: кинули на деньги нашего товарища. Выразив свое возмущение, мы разошлись по своим комнатам. Эта история вскоре забылась.Появились новые пристрастия.
Спустя несколько лет, я встретился на Дальнем Востоке с героем красного носа. Вспомнили друзей, курсантские года, распили бутылку коньяку.
– А кончик носа у тебя так и не побледнел,– пошутил я
– Это точно.
– А что за потрясающую консультацию получили вы тогда с Гришкой Соколовским от косметолога?– вспомнил я прошлую историю.
– Ничего особенного. Врач спросил, пью ли я спиртное? Ответил, что – да. Так вот, он посоветовал пить только водку. А если случиться – вино, то большими глотками.
– Почему?
– Объяснил просто: если пить вино маленькими глотками, оно будет больше попадать на небо. В результате – расширять носовые капиллярные сосуды. Увеличится приток крови к кончику носа.
– Вот это консультация! Правда, потрясающая!
– С тех пор пью спиртное только большими глотками, – улыбнулся однокурсник.
– Почему тогда не рассказали нам с Гриней об этом?
– Стыдно было. И потом: это откровение, без сомнения, стало бы на курсе очередной притчей во языцех…
Ленина мало...
Начальник кафедры военной журналистики капитан 1 ранга Василий Иванович Мосин слыл человеком добрейшей души. Ни на кого никогда не повышал голос, ни о ком не отзывался плохо, любому готов был помочь в трудную минуту. Воспитанный комсомолом и партией, он свято верил в коммунистические догмы, светлое будущее, убежденно пропагандировал эти утопические ценности среди нас.
Что представляли его лекции? Помимо всего прочего, это был кладезь цитат классиков марксизма-ленинизма, высказываний руководителей КПСС, советского правительства. Ну, скажем, как можно увязать приказы военачальников петровской эпохи с ленинскими принципами советской печати. Василий Иванович увязывал. Он находил такие слова и мысли известных философов, революционеров, которые, казалось, полностью совпадали с действительностью.
…Тему курсовой работы по военной журналистике «Традиции советских Вооруженных Сил» я выбрал сам. Она близка мне была по духу. Почти три года отслужил солдатом в войсках, не понаслышке знал, что значат для подразделения, скажем, воинские ритуалы, чествования отличников воинской службы, проводы домой отслуживших положенный срок воинов. А тут еще прочитал недавно вышедшую в свет трилогию Константина Симонова «Живые и мертвые». Был под впечатлением многих эпизодов войны. Однако этого было мало. Надо было чем - то усилить курсовую. На очередную просьбу порекомендовать что – нибудь для ее написания о военных традициях, одна из училищных библиотекарш сказала:
-В научном фонде на эту тему видела автореферат соискателя на ученую степень. Не помню автора. Сейчас поищу…
Через пару минут протянула небольшую брошюру. В.И.Мосин. «Традиции советских Вооруженных Сил в военной печати»,- прочитал я. Ура! Это было то, что надо. Переписывая отдельные страницы научной работы, со страхом думал, вдруг начальник обратит внимание на плагиат. Что сказать в оправдание? Свою диссертацию, небось, знает, как отче наш. Тревога оказалась напрасной. Возвращая на доработку мой труд, капитан 1 ранга только и сказал:
- Ленина мало, мало Ленина!
- Какой вопрос! Будет больше!
Через несколько дней повторно сдал курсовую. Каждую вторую страницу работы украшала ленинская цитата. Замечаний не было.
Парень из уральска
– Вы не представляете, что сейчас произошло в городе, – захлебывался от переполнявших эмоций Толя Ладин, однокурсник.
– Убили кого?
– Нет!
– Стал свидетелем изнасилования?
– Вы что?
– Тогда говори, что случилось?
– Видел живого бандеровца!
– Ну, уж прямо бандеровеца?
– Конечно. Возле кинотеатра «Киев» в салон троллейбуса ввалился пьяный мужик. Не бритый. В телогрейке. Грязный. На голове облезший треух. Правая кисть руки с татуировкой трезубца. И поет, гад. Последние строчки припева каждый раз выкрикивал: «Смерть, смерть московским и жидовским Коммунам!»
– Ну и что?
– Как что? Так только они нашу советскую власть могут хаить.
- Как молодой коммунист, ты что сделал, чтобы прекратить эти безобразия?
– Потребовал замолчать.
– Замолчал?
– Нет.
– Но петь стал тише. Через остановку вообще вышел из тролейбуса.
– Надо было его задержать и сдать его в милицию.
– Не мог.
– Пассажиры не поддержали?
– Представьте, нет! Только одна из женщин сделала «певцу» замечание. Что за люди живут во Львове? Попробовал бы он у нас в Уральске такое спеть…
Вот такой он весь ефрейтор Ладин – идейный, бескомпромиссный, до последнего вздоха преданный делу Коммунистической партии.
Анатолия на курсе любили. Но любовью отеческой. Не потому, что был моложе. Просто, своими поступками он не вписывался в коллективный стереотип мышления, рамки поведения. В наших глазах он был, как бы школьником, который не познал еще азы окружающего мира. Нас, например, умиляло то обстоятельство, что, он всегда, как руководство к действию, воспринимал любой постулат советской пропаганды, решение правительства. Находил в них только гениальные мысли.
…Одним из вопросов очередного курсового партийного собрания была проблема с макулатурой. Наше училище, поддержав инициатив областного комитета комсомола, вместе с учебными заведениями города обязалось сдать местному бумажному комбинату несколько десятков тонн макулатуры. Мы не остались в стороне от этого дела. На училищный приемный пункт отнесли все старые конспекты, учебники, газеты. Однако до плана не дотягивали. Нужно было изыскать дополнительные резервы. Предложения ребят были разные. Одни предлагали закупить по дешевки вкиосках «Союзпечати» устаревшие газеты и журналы и сдать их в зачет недоимки, другие – отработать несколько часов на бумажном комбинате в выходные дни. Среди курсантов разгорелся нешуточный спор. Но единому мнению мы тогда так и не пришли.
Оригинальным было выступление Толи Ладина. Он без обиняков предложил собирать в макулатурный мешок использованные в туалете бумажки. Сидящие в классе ребята переглянулись.
Многие подумали, что Ладин шутит. Ничего подобного. Анатолий серьезно предлагал для выполнения плана использовать и эту возможность.
– Уж, очень запачканные бумажки можно не брать,– поправился он. – А то неудобно как-то получится…
Мы больше не могли спокойно слушать нашего товарища. Дружно все хохотали.
Рождение эпитета
Что ни преподаватель военной дисциплины в ЛВВПУ, то – личность. У каждого интересная военная биография, богатый опыт службы. Почти все командовали во время Великой Отечественной войны взводами, даже батальонами. Им всегда было, что рассказать курсантам, поделиться жизненным опытом. Но все грешили одной слабостью – приписывали себе те героические поступки, которых не совершали, придумывали такие фронтовые эпизоды, которых не было. Выходило: на передовой наши преподаватели-фронтовики всегда были впереди и на белом коне. Мы, порой, заслушивались их рассказами. Костя Песоцкий по мотивам этих повествований даже новеллу пытался написать. Слава Богу, не получилась. А то немцы ни за что бы не узнали себя – глупых, трусливых, некультурных.
Курсанты – народ дотошный, наблюдательный. Ни одна деталь в поведении, разговоре фронтовика не оставалась без внимания. Отсюда каждый нами был надолго награжден меткими и хлесткими эпитетами.
Полковник Алексей Иванович Козин, преподаватель инженерной подготовки, весь и без остатка был влюблен в свой предмет. Где бы ни был, о чем бы не говорил, всегда сводил разговор о значении окопов в победе над врагом.
– Окоп, – подчеркивал он торжественно на каждом занятии, – был и остается наиважнейшим инженерным сооружением в оборонительном бою. Он всегда сохранит жизнь солдата. Его надо отрывать глубже и в полный профиль.Приводил интересные примеры из жизни, истории. Именно поэтому к нему намертво приклеилось прозвище «Окоп». Он знал об этом, не обижался.
Преподавателя артиллерийской подготовки подполковника Виктора Константиновича Ковалева мы называли «Партизаном». Его излюбленная тема – партизанский отряд, которым, по его словам, он командовал в немецком тылу. Ветеран писал даже книгу. Но труд так и не был опубликован. Оказалось, что его партизанский отряд в списках командования не значился. Сколько не ходил «Партизан» по инстанциям, так ничего не добился. Но запомнился Василий Иванович не своими рассказами о партизанских рейдах в тылу врага, а народными афоризмами. Они у него имелись на все случаи жизни. Помню, на семинаре я назвал не совсем точные тактико-технические данные ракеты «земля – земля». Зону поражения уменьшил.
Всего на полметра. Ковалев поправил.
– Разве можно брать в расчет такую ничтожную ошибку этого грозного оружия? – возразил я.
Как истинный командир старой закалки, Ковалев ни в какой форме не терпел возражений подчиненных.
– Как не брать?– побагровел он.
– Не брать и все!
– Ты пренебрегаешь полуметрами?
– Больше или меньше на полметра поразит противника, ракета роли не играет.
– Войну проиграешь!– загремел подполковник. – Баба в постели за каждый миллиметр хрена борется, а ты метрами бросаешься…!
Аудитория замерла. Шутит «Партизан» или не шутит? Ковалев не шутил. Он говорил о происках врагов, недопустимости подобного рода таких высказываний, что именно из–за таких просчетов во время войны неоправданно гибли сотни советских бойцов. Мне было не по себе. Я чувствовал себя виновником в гибели солдат во время Великой Отечественной войны, врагом всей советской артиллерии, даже пособником супостата.
– Садись, «неуд», – я и аудитория облегченно вздохнули.
Образностью отличалась речь полковника Дмитрия Петровича Янова. Он читал курс общевойсковой тактики. Рассказывая об организации боя противника, всегда хвалил командиров Советской Армии. О немцах отзывался так: «На занятой противником высоте пулеметов, как насранно. Никакого военного искусства».
Мы посмеивались над его сравнениями, даже записывали в блокнот «крылатые» фразы.
Был у нас и танкист. Полковник Дмитрий Петрович Еремин. Он преподавал танковую подготовку. Как и «Окоп», до фанатизма любил свой предмет. Мог часами говорить об этом грозном оружии, нередко наделяя его человеческими качествами. Мы подшучивали над ним, задавали каверзные вопросы. Дмитрий Петрович давал на все обстоятельные ответы.
– Как-то ради прикола я стал задавать Еремину один и тот же вопрос:
– Почему танки плавают, трактора – нет?
Он каждый раз терпеливо отвечал на него. Наконец, как-то не выдержал и сказал:
– Товарищ курсант, мне, конечно, приятно, что танки глубоко заинтересовали тебя – целый месяц спрашиваешь одно и то же. Однако почему мои ответы не удовлетворяют тебя?
Я промолчал. Но вот на очередном занятии снова задал этот каверзный вопрос. Преподаватель ничего не ответил, стал перекладывать в папке свои бумаги. Наконец, в его руках оказалась газетная вырезка.
– Товарищ курсант, ты не прав. Он бережно положил на мой стол статью. В глаза бросился заголовок «И трактора плавают».
Муравьиная куча
В конце каждого курса, во время экзаменационной сессии, нас, по обыкновению, на две недели вывозили «в поле». Мы готовились там к экзаменам по тактике, огневой и физической подготовке, отрабатывали нормативы по защите от оружия массового поражения. Учились добросовестно. К сожалению, в свободное от занятий время многие не знали чем себя занять.
Правда, в классе самоподготовки лежали шахматы, два раза в неделю приезжала кинопередвижка. Досуг нам был обеспечен. Так, во всяком случае, считал начальник курса майор Алексей Луничкин. Мы были иного мнения. Поэтому, разбившись на группы, мы занимали себя, чем хотели. Играли в карты, гоняли, мяч по футбольному полю, травили анекдоты.
В нескольких километров от учебного пункта находилось небольшое украинское село. Первыми туда «в разведку» сбегали Костя Песоцкий с Петей Венгрисом. Результатом похода стала бутылка бурячного самогона. Зараза, вкусного. Народная тропа, что называется, не заросла.
После занятий, ближе к вечеру, туда стали наведываться по очереди другие ребята. Однако пьяных среди нас никто никогда не видел. Курс знал меру.
…Этот уникальный случай произошел в последний день нашего пребывания на учебном пункте. Валерка Гусев – наш факультетский здоровяк, попросил одолжить три рубля. Ему и Лешке Андрейцову уж очень захотелось отметить последний экзамен. Но денег не было. Из конфиденциальных источников они узнали о моей заначке. С настойчивостью следователей стали уговаривали ее отдать. Обещали, что через неделю возместят убыток вдвойне. Я не хотел им одалживать деньги. Нужны были самому. Ребята не сдавались.Неожиданно в голову пришла шальная мысль.
– Валерка, дам трояк, но за определенное представление.
– Согласен,– сразу согласился Гусев.
- Знаешь муравьиную кучу, что стоит у дороги?
– Конечно.
– Так вот. Если сядешь на нее голой задницей и просидишь десять минут – деньги твои.
Наш разговор тут же стал предметом споров. Одни утверждали, что в этом проблемы нет.
Надо только не шевелиться на муравейнике. Мол,тогда насекомые будут вести себя спокойно, не покусают. Другие наоборот: всячески отговаривали от не обдуманного поступка. Но тем и другим было интересно, чем закончится, образно говоря,представление. Я вытащил из кармана гимнастерки вожделенные три рубля, показал окружающим.
– Готов отдать. Начинай, Валерка!
Гусев посмотрел на муравьиную кучу, обошел ее вокруг, как бы примеряясь к предстоящему рекорду, затем озабоченно сказал:
– Только б муравьи не полезли в глаза и уши.
– А ты их обирай, если устремятся в неположенное место. Садись!
– Садись, садись, – с хохотом стали выкрикивать сторонники шоу.
Валерка повернулся в пол-оборота, в долю секунды ловким движением руки расстегнул брючный ремень, и его белая задница аккуратно коснулась муравьиной кучи. На мгновение смех и шутки прекратились. До последней секунды никто не верил, что Гусев решится на поступок.
– Вот это, да! – только и могли вымолвить ребята. – Человек слова!
Прошла минута, другая. Все молча наблюдали за происшедшим. Затем на перебой возбужденно заговорили, засмеялись, засуетились. Один только наш герой сфинксом замер на куче. Однако это нисколько не озадачило насекомых. Они с завидным упорством облепляли его гимнастерку, шею, лицо. Валерка кряхтел, сопел, осторожными движениями рук смахивал их.
У Саши Голды в руках защелкал затвор фотоаппарата.
– Ставь выдержку на 60, снимок будет контрастнее – стали советовать мальчишки.
– Нет. Надо на 120. Лучше открой диафрагму на полную…, - Александр делал снимок за снимком, меняя каждый раз светосилу фотоаппарата.
– Все! - наконец, – сказал он, – пленка закончилась. Снимок исторический получится.
Истекала последняя минута испытаний. К этому времени герой муравьиной кучи, похоже, освоился с нестандартной обстановкой, стал даже отвечать на реплики товарищей.
– Время истекло, – я показал ребятам часы.
Гусев поднялся. Но натягивать штаны не спешил. Сел в траву, зачищая одежду от насекомых.
– Держи! – я протянул ему деньги. – Заработал честно.
Ни на кого, не глядя, он взял смятую трешку, положил ее в карман гимнастерки. Через минуту, прихрамывая, пошагал к казарме. Следом семенил Леха Андрейцов.
– Вот гульнут теперь,– то ли с завистью, с сожалением сказал им вслед Васька Сехин, любитель горячительного.
Предыдущая часть:
Продолжение: