осень 1986 года.
-Наши пацаны с уборки приехали!- раздался радостный крик дневального по роте.
В помещение РМТО* заходили обросшие, загорелые, военные водители, занося вещевые мешки, шинели и прочие солдатские пожитки.
С лестничного проема раздался громкий голос «Михалыча»:
-Вещи в каптерку, и всем в баню! Построение через пятнадцать минут!
-Михалыч!- обрадовался Барсуков старшине, которого не видел три месяца
-Привет! – крепко пожав лейтенанту руку, улыбнулся прапорщик Караульный.
(Его и не узнать. Густая щетина покрывает щеки, лицо черное, обожженное целинными ветрами).
-Как раз я ответственный, сейчас солдат отобьем и отметим приезд!- хитро подмигнул взводный старшине роты.
-Я завязал,- улыбаясь, огорошил Валентин Михайлович.
-Да ну?
-Баранки гну! Сам не пью и другим не советую!- тяжело вздохнув, проговорил прапорщик, открывая каптерку.
-Ты что заболел? Курить тоже бросил?
-Нет, курить не бросил ,а в гробу побывал, - объявил Караульный, проходя в свой кабинет.
Прошло часа два, солдаты, помывшись в бане, спали.
Барсуков сидел со старшиной в каптерке, и пил чай. Олегу до сих пор не верилось, что прапорщик больше не пьет, его ведь и на уборку сплавили за пьянку.
Он всегда по полку ходил с синим носом и красной харей.
И теперь понятие "не пьющий Михалыч", никак не умещалось в лейтенантской голове Барсукова.
(Полковой автобус в город пойдет только утром. Лейтенант ответственный по роте, а Михайловичу деваться некуда. Вот и сидят сослуживцы в каптерке, ждут рассвет).
К часам трем ночи Валентин Михайлович, доверившись Олегу как родному сыну, начинает рассказ.
О Казахских степях, водке, и шабашниках из Молдавии.
-Прибыли на место, станция Атбасар. Развязались, съехали с платформ. Представитель совхоза нас уже ждал. К утру добрались до района дислокации. Директор - немец, добрый, заботливый, хозяйственный. Разместил нас в недостроенном коровнике.
-Ха-ха-ха!- перебил прапорщика Барсуков.
-Коровник говорю, новый, чистый, чего не жить, получше всяких палаток будет,- продолжал рассказывать старшина роты, дымя сигаретой:
-Быстро сошлись с руководством, задача одна, зерно на элеватор возить. Я по хозяйству кручусь, воины до темна баранки крутят. А рядом молдаване коровник другой строят.
Вот как-то вечером с управляющим мы выпили по литру, да разошлись спать. Он домой пошел, а я к себе. Утром встаю, голова гудит, плохо мне. Видать водка паленая попалась. Захожу в контору, а там управляющий еще сильней меня болеет. Достает из сейфа пол литра, и наливает мне. Я хлоп стакан.
-А ты?- говорю.
-А я не буду, не лезет!- отвечает он.
-Ну я, всю бутылку и сделал. Ты же знаешь? Это для меня как для слона дробина.
Он не хвастался, на здоровье старшина не жаловался. И литр "в одного" для него было легким завтраком.
Валентин Михайлович налил чаю и продолжил:
-Садимся с управляющим в «Газон», делаем объезд. Подъезжаем к бригаде молдаван, а там скандал. Бригадир ругает своих рабочих, которые вечером напились, а сегодня работать не могут. Управляющий ставит меня в пример:
-Вон, глядите, Валентин, с утра пол литра выпил, и как огурчик свеженький, а вы?
-А что мы?- говорит бригадир – Мы тоже пить умеем, не хуже солдат.
-Тут мне обидно стало за нашу Красную Армию! Говорю, я сейчас с горла пузырь выпью, вы до пятнадцати досчитать не успеете! – продолжал рассказ Караульный.
Молдаване, за словом в карман не полезли, достают бутылку, пей мол. Если выпьешь, неделю поить тебя будем. От такого предложения только дурак откажется. Раскрутил я в бутылке жидкость, и вылил в пасть. Шабашники и ахнуть не успели, не то, что досчитать до пятнадцати. Я с опохмела был. Да в конторе бутылку выпил, тут еще одна, плюс без закуски. Развернулся, и пошел к себе в коровник, пока солдаты в рейсе, отоспаться.
Только зашел, как будто кувалдой кто-то огрел. Бум! И все!- прикуривая сигаретку, продолжал Валентин Михайлович.
-Открываю глаза. Темно. Хоть глаз выколи. Лежу на спине. Тихо, как в гробу, думаю. Пахнет опилками. Руку опускаю, и чувствую ладонь погружается в мягкую свежую стружку.
Точно в гробу?
Раздвигаю руки в стороны, натыкаюсь на не струганные доски, с расширением уходящие вверх.
Тут я действительно понимаю, что лежу в самом настоящем гробу.
Медленно, со страхом, поднимаю руку вверх. Фу! Крышки у гроба нет. А значит, еще не заколотили. Лежу думаю. Где же меня в гробу-то положили? В клубе ремонт. В конторе тесно. Зубы то-ли от страха, то-ли с похмела выбивают чечетку.
А сам боюсь шевелиться, ведь покойников на табуретках выставляют, еще перевернусь с гробом, да напугаю кого. И жене телеграмму, наверное уже отправили, а я ожил. Вот только как из гроба аккуратно вылезти? Опираясь за края гроба, потихоньку сажусь. Темно.
Думаю, подушку, почему-то не положили, а опилок не пожалели.
Присматриваюсь в темноту. А конца у гроба нет, доски уходят дальше ботинок и в темноте исчезают. Сижу. Сердце колотится, как у зайца. Боюсь, вдруг остановится и я снова "Лапы надую". Допился старый дурак, чуть не сдох, ведь закопали бы, если бы не очухался!
Все! Больше грамма не выпью, с "того света" вернулся.
Как только я клятву торжественную дал, так вдруг вспыхнул свет! Я от неожиданности прищурился. Смотрю, ангелы на меня прут, и громко хохочут. Присмотрелся, солдатики мои приехали с последнего рейса. Забегают в коровник и смотрят на меня удивленно.
А я как леший, голова в стружке, опухший. Боюсь рукой из гроба им помахать, еще испугаю. Ведь мертвецы не каждый день оживают. Но солдаты смеясь проходят мимо, будто и не замечая, что старшина жив.
Даже обидно стало.
Тут сержант подходит и вежливо снимая с моей головы стружку, говорит:
-Михалыч, давай, выпрыгивай из кормушки, что тебе кровати мало?-
-Представляешь? Я спьяну, коровью кормушку с гробом перепутал, она то новая, один в один, только крышки нет,- закончил рассказ Валентин Михайлович, смотря на Барсукова серьезным взглядом...
Последние слова лейтенант уже не слышал, так как уткнувшись в висящие солдатские шинели, колотился от приступа смеха...
* РМТО - рота материально технического обслуживания.
Отслужил солдат службу ратную...
Восемьдесят пятый год. Я командир взвода, молодой лейтенант.
Полуостров Мангышлак, куда я попал при распределении, оказался не таким уж страшным, каким представлялся в Алма-Ате. Город Шевченко на Каспийском море.
Город, построенный зеками и солдатами строительных батальонов, белокаменный красавец в пустыне.
Комнату получил на ВСО, это недалеко от города. Одноэтажные домики «Военно-строительного отряда». Вечерами, как только спадает жара, обычно собирались в беседке постучать в домино, поболтать перед сном.
Сегодня, как и всегда просидели до темноты. К беседке подходит прапорщик Николаев из строительного полка.
-Нашел я его все-таки! - снимая фуражку, говорит он, присаживаясь за столик.
-Кого?- интересуюсь я.
-И кого и Чего - бурчит Серега, набирая в руки костяшки.
-Он экскаватор потерял, и найти не может- поясняет другой прапор, Виктор Иванович.
-Два полка сократили, из трех один слепили, я по бумагам вижу, что «белорус» с ковшом числится, а где он никто ни чего не знает- начинает рассказывать Николаев.
-Дембеля на металлолом сдали?- усмехаюсь я.
-Хуже, кадровики в панике неделю были.
-А кадры причем?-
-Солдата закрепленного за «белорусом» тоже потеряли.
-Домой, наверное, уехал на тракторе - еще громче рассмеялся я.
- Где там. Военный билет в кадрах лежит, а солдата нет, уж два года как уволиться должен.
-Ну, в Вашем стройбате все может быть - мешая костяшки, подал голос Виктор Иванович.
-Нашел трактор через гражданского мастера, оказывается, командир полка его в командировку отправил, а полк сократили- говорит Сергей.
-И что?- спрашиваю, прикуривая сигарету.
-А то, что солдат в Ералиево живет, там уже женился, и на нашем тракторе шабашит.
-Он дурак что ли? Не помнит, что четыре года уже служит?- удивляюсь, таких анекдотов я про армию еще нигде не слышал.
-А ему это надо? Он каракалпак, можно сказать почти местный. Сошелся с казашкой, и живут как в сказке и экскаватор в смазке - неожиданно заговорив стихами, продолжил Серега.
Немного помолчали.
Виктор Иванович размесил костяшки.
-Сегодня трактор перегонял в часть, поэтому и припозднился - делая ход, произнес Николаев.
-А солдат?-
-Я ему военный билет вручил, руку пожал и поздравил с увольнением в запас!- выставляя костяшку беспечно произнес прапорщик.
Ну все, пока, военные строители! Свой дембель не проспите! А то вместо двадцати пяти лет - сорок прослужите, как Тарас Шевченко- выходя из беседки, попрощался с приятелями…
-Отслужил солдат службу ратную, службу ратную без зарплатную- напевая себе под нос песенку, шел я домой.