Я была так счастлива, что по пути даже подумала, что можно зайти к Диме и поделиться радостью. Он же живет там, где все дороги пересекаются. И он однозначно будет искренне рад этому. Но потом вспомнила, что Дима скорее всего на работе , да и после Димы как то совсем погано было принимать свою не очень веселую жизнь. Поэтому я села на прямой автобус и поехала домой. Так было привычнее и без потерь. Вот в те счастливые времена мне было все равно, что у меня под ногами, снег или асфальт, я прекрасно держала себя на любом покрытии. И я догадываюсь потому, что не знала, как удобно жить с автомобилем под попой. Да и падать мне казалось совсем не больно.
Витек тусовался дома, и я ему с восторгом рассказала о том, что завтра иду на работу. Прямо сразу туда, куда хотела. И есть возможность того, что через пару месяцев я буду работать соответственно диплому, а не зарабатывая себе бонусы мытьем полов. Сильной радости от этой новости Витя не испытал. Его радовало только одно, дома наконец то появятся деньги. Потому что я, в кои то веки не транжирила свои заначки ради него, а экономила. То есть разводила мясо в макаронах, крупе и картошке, а суп варила без мяса, просто с пережаркой. Бедный Витя давился и ел. Ведь пироги даже с печенью, они были на вкус для него приятнее, чем пироги с капустой.
Ну и конечно он мог в легкую заставить меня распотрошить все заначки и добыть денег, имел он надо мной в те времена не ограниченную власть. Надо было просто устроить скандал с мордобоем, и он бы был в шоколаде. Но он тоже был занят. Деньги где то застряли и неизвестная болезнь неожиданно прицепилась, поэтому он гнобил меня не во всю силу только потому что все в его жизни встало раком, и его внимание было расфокусировано. Поэтому про свою пищевую безопасность ему некогда было думать. А я тогда жила в относительном кошмаре, который можно было усилить, но Витьку было не до этого. Он наверное тоже мечтал о весне и тепле, и надеялся, что болячка уйдет навсегда.
Я радостно собиралась на работу, обдумывая свою форму одежды. Ведь я давненько не выходила в люди, надо как то более менее прилично выглядеть. А свой гардероб, который в то время состоял из трех вещей, я давно не обновляла. Пришлось постирать эти вещи и отгладить. А когда Витек свалил к Вове в больницу, я пошла на Свердловский рынок и купила отрез ткани. Через дорогу было ателье, где работала мама моей одноклассницы, которая с самого первого дня моей безногости шила мне брюки. Потому что мало того, что в магазине нечего было покупать, но даже если бы была такая возможность, брюки из магазина мне просто бы не подошли.
Потому что в то время протезы лепили, как могли. Могли его сделать короче, а могли длиннее. Поэтому Наташина мать, всегда делала мне разные гачи. Разные по длине. Когда брюки были на мне, это было не видно, а когда я их гладила, было понятно, на сколько закосячили протезисты. Одна гача всегда была короче другой. Но тетя Зина, так звали портниху, это знала изначально, поэтому относилась к своей работе с чувством , с толком, с расстановкой. Ну а я купила то, что мне более менее нравилось, потому что выбрать было особо не из чего, и пошла в сторону ателье, сильно рассчитывая на то, что отдам это в работу прямо сегодня.
Все у меня получилось. Договорились на примерку послезавтра после моей работы. Я была безмерно счастлива. Потому что в те времена обновка для меня была чем то из ряда вон. Хотя в своей беззаботной юности, я за хорошую тряпку готова была душу продать. Вот так выдрессировал меня Витя. Слава богу он не всегда замечал новые вещи, а то бы пришлось мне ходить в одних штанах года три. Хотя и так было в моей жизни. Я с этим товарищем попробовала все стадии нищеты. При чем по собственному желанию. Или из за собственного страха? Страх заключался совсем не в боязни физического насилия, я в боязни остаться одной.
Сейчас я это конкретно понимаю. Моя мама была очень ориентирована на общественное мнение. И наверное я научилась этому у нее, и лет до тридцати я очень пеклась о том, что скажут обо мне люди. Сейчас я это очень точно осознаю. И это был один из крючков на котором рядом со мной держался Витя. Я боялась совершенно посторонних людей и их мнения. Я помнила, как они изголялись надо мной, когда я развелась с Геной. Поэтому привесом к моей больной после травмы голове, шел страх остаться одной. И я терпела все это долгие годы. Ну и в тот момент однозначно.
Поддержать канал 2202206274060537